Читать книгу 📗 "Охота на Трясогузку (СИ) - Перова Алиса"
Ой, да пошли они в жопу! Настя не собиралась ни под кого подстраиваться. За четыре месяца, прожитых на Сицилии она и так набрала целых два килограмма (караул!), но ни за что не позволит себе стать такой же жирной, как мамаша и сёстры её мужа. И как корова Франческа со своими дурацкими десертами! Пусть сама их жрёт!
Настя тихонечко всхлипнула, очень живо представляя тающие на языке хрустящие трубочки, начинённые нежным взбитым творогом, шоколадным кремом и всякой всячиной… м-м-м!.. и приказала себе не поддаваться гастрономическим соблазнам. И вообще, у неё срочное дело в городе.
Вспомнив о том самом деле, Настя внутренне содрогнулась — хоть бы всё обошлось. Она одарила неумолкающую Франческу лучезарным оскалом, постучала ноготком по своему запястью, мол, совсем нет времени, и резво припустила дальше, не слушая сокрушённые стенания соседки и не оглядываясь. Настя понимала, что своим отказом нанесла назойливой тётке смертельную обиду… да и хрен с ней! Сейчас синьору Ла Роса волновало совсем другое.
Погрузившись в свои тревожные мысли, Настя скакала по бездорожью, как резвая козочка, и больше не отвлекалась на оклики односельчан. Опомнилась она лишь в тот момент, когда какой-то болван, пролетая мимо неё на своём ржавом «Фиате», накрыл её пыльным облаком.
— Figghiu di puttana! (сукин сын!) — тихо выругалась Настя, чихая и отряхиваясь.
На родном языке она редко употребляла браные выражения, зато местный фольклор ей страсть как нравился — и звучал необычно, и вроде как не по-настоящему. Сицилийцы — народ очень темпераментный и несдержанный, и подобные словечки Насте доводилось слышать частенько, но, к счастью, не в свой адрес.
Водитель старенького «Фиата» тоже заметил свою оплошность и притормозил, выбрасывая очередной столб пыли.
— Сhe cazzo! (что за нахуй!) — громко взвизгнула Настя, готовая немедленно убить придурка.
И в этот момент горе-водитель покинул салон своей букашки.
— Oh, scusa, signura! (О, простите, синьора!) — виновато пробормотал он, а Настя так и застыла с открытым ртом, потому что за всю свою жизнь она не встречала никого прекраснее этого… мальчика.
«О, Святая Лючия!.. — подумала Настя. — Он же совсем ещё ребёнок… Эх, где они, мои семнадцать… или хотя бы двадцать?.. А ведь наверняка этот юный красавчик даже моложе её младшенькой Степашки — какая жестокая несправедливость!..»
Там временем предмет Настиных воздыханий продолжил расшаркиваться в извинениях, поведал о том, откуда и куда держит путь (Ах, какой сладкий у него голос!), и что зовут его Мартино (Ах, какая прелесть — почти как мартини!), и любезно предложил подвезти синьору в город.
Предложи кто-нибудь другой прокатить её в этом корыте, Настя быстро поставила бы дурня на место — чтобы её да в этой свиновозке⁈ Но тут особый случай.
Изначально Настя планировала доскакать до трассы и уже там поймать приличную попутку, потому что ждать автобуса в этой богом забытой глуши — бесполезное дело (ходили они только по субботам), но с этим красавчиком Анастасия готова была ехать даже на раме велосипеда.
Мартино оказался очень весёлым, общительным… но всё же придурком — всю дорогу болтал о своей девушке, какой-то деревенской зассыхе. И это в то время, когда на соседнем сиденье располагалась такая обворожительная попутчица. Она даже попыталась сменить тему и кокетливо поделилась с парнем, что всегда мечтала научиться водить машину, на что этот осёл ответил, что в идеале начинать надо было в молодости, чем окончательно испортил Насте настроение.
Да что бы он понимал, недоросль сельский! И вообще, этот молокосос в подмётки не годится её Настику — красивому, сильному, доброму, работящему, а ещё очень богатому, щедрому и совсем не старому. Вспомнив мужа, Настя чуть не всплакнула от прилива нежности… а тут как раз и город нарисовался.
Маленький и очень древний городок Корлеоне, расположенный в центре провинции Палермо, даром что звался колыбелью сицилийской мафии, а по факту — это было спокойное тихое местечко с численностью населения чуть больше десяти тысяч жителей. Когда-то город действительно взрастил и выпустил в большой мир немало жестоких мафиози, но теперь о былой «славе» напоминали только музей мафии, да жадные до информации туристы. Местным же жителям подобная популярность была совсем не мила.
Зато Настю распирала гордость от осознания, в каком легендарном месте она живёт. Хотя и дремучем. До сегодняшнего дня в Корлеоне она бывала не раз, но всегда вместе с мужем. Настик почему-то опасался отпускать её одну — а чего бояться, спрашивается⁈ В городишке с дерзким именем уже более полувека царили мир и спокойствие, это же не Палермо, где тебя могли ограбить среди белого дня прямо на центральной улице.
Небрежно бросив юному водителю слова благодарности, Настя выпорхнула из салона, расправила плечи и… пошла красиво. Конечно, можно было попросить паренька довезти её до аптеки, что наверняка повлекло бы неудобные вопросы, с этого бесцеремонного нахала сталось бы.
А между тем погода была чудной, городок — милым и ухоженным (в отличие от той же столицы), и главное — вот она, возможность показать себя во всей своей красе. И Настя предпочла совместить полезное с приятным.
Дух Средневековья витал здесь на каждом шагу — старинные дома, дворцы, храмы. Насте казалось, что она провалилась вглубь сквозь несколько веков и очнулась здесь одна, такая удивительно красивая и непривычная этому странному миру. Она шла по узкому тротуару, как по подиуму, лёгкий ветерок развевал её золотисто-льняные волосы, а на губах прекрасной синьоры Ла Роса играла лёгкая загадочная улыбка.
На неё оглядывались, о ней шептались…
Впрочем, улыбка Насти сползла в первые же минуты её тщательно отрепетированного дефиле, когда над головой раздался пронзительный свист, и троица паршивых юнцов, висящих на балконных перилах, сопроводили блондинистую диву возмутительно непристойными комментариями. Походка Насти тоже ускорилась (а то не ровен час, запустят чем-нибудь вслед), и гламурный аллюр сменился торопливой рысью.
«Подонки!» — мысленно негодовала Настя, резво стуча каблучками по мостовой. А когда в поле её зрения показалась городская ратуша, а колокол на башне с часами отбил полдень, Настя перешла на галоп. Мамма мия, как же она могла забыть про чёртову сиесту⁈ Да и как вообще можно выжить в стране, где перерыв на обед длится с часу до четырёх⁈ А в маленьких городах могут и вовсе закрыться в полдень, и до пяти даже не суйся.
Магазины, рестораны, аптеки, банки — никто не хочет работать! И своё дуракаваляние эти бездельники бессовестно называют объективной необходимостью, мол, без полноценного отдыха продуктивная работа невозможна, и вообще, много трудиться — губительно для здоровья. Нормально устроились, да? А ей, Насте, что теперь делать?
А аптека — вон же она, на углу во-он того дома… неужели не успеет?
Уже запыхавшаяся Настя рванула из последних сил… и вдруг подпрыгнула, когда за её спиной проревел автомобильный клаксон. От неожиданности и страха быть раздавленной она резко шарахнулась в сторону, больно приложившись локтем о кирпичную стену здания, и тоненько взвыла. И если бы только это, но каблучок вдруг поехал по скользкому камню, ступня вывернулась, и Настя, охнув от боли, лишь чудом удержалась ногах.
А тем временем из окна сигналившей машины высунулась лыбящаяся кудрявая башка и прочмокала толстыми губами своё искреннее восхищение стройными ножками синьоры. Вот тут Настя и выдала на изысканном русском, куда эти мудаки могут забить свои идиотские комплименты и где она видела их самих, пикаперов недоразвитых. Высказалась от души и пошла дальше, прихрамывая и едва не плача от досады.
Гадство — кажется, каблук всё же сломался! И хорошо ещё, что не нога. А в довершении, как тухлая вишенка на прошлогоднем торте, — табличка «Chiuso» на двери такой необходимой аптеки. Ещё секунду назад было открыто, и оттуда даже вывалилась грузная тётка… но как только Настя доковыляла до пункта назначения, щёлкнул дверной замок, а за стеклом нарисовались дурацкая табличка и злорадно ухмыльнувшаяся девка-фармацевт. Сука! А ещё говорят, что на Сицилии люди душевные. Да им бы только жрать и зубоскалить!
