Читать книгу 📗 "Коник-остров. Тысяча дней после развода (СИ) - Рябинина Татьяна"

Почему бы и не да? Постоянной девушки у меня нет, только легкие, ни к чему не обязывающие знакомства. На первом курсе встречался с Ариной из параллельной группы. Я был влюблен, она снисходительно позволяла быть рядом с ней. Пока не выяснила мое материальное положение, которое я старался не афишировать. Выяснила — и резко захотела за меня замуж. Так резко, что заставила настороженно присесть на попу и задуматься. Жениться в обозримой перспективе я не собирался, поэтому отношения эти свернул и с тех пор обхожусь короткими связями ко взаимному удовольствию.

Кира вполне в моем вкусе, люблю ярких. И чтобы было за что подержаться — не толстух, но с формами. А главное — чтобы без комплексов и без претензий на высокое и чистое. Может быть, когда-нибудь и я захочу этого, но уж точно не сейчас.

Так что… берем Киру. Два месяца в сухом воздержании — это много. Я никогда не ломлюсь в закрытые двери, видимо, не охотник по натуре. Но если девушка сама дает понять, что не против, стараюсь не упустить шанс.

Еще увидимся, сказала она.

Непременно увидимся. Может, даже сегодня вечером. Если не идет дождь, после ужина мы собираемся на поляне у озера, разводим костер, болтаем, поем, танцуем. В непогоду остаемся в столовой, но там слишком тесно. Сегодня прогноз обещает ясно, так что… все возможно. Придет, куда денется. Белая ночь, костер… романтика. Она явно не из тех, кто долго ломается. Резинки бы не забыть.

Интересно, а эта… Александра тоже придет?

Имя ей совершенно не подходит. Какая она Александра, курам на смех? Так… Шурик. Джинсики, маечка, ноль косметики. Девчонка. Пятый курс, говорите? Двадцать один год, получается, всего на год младше меня. И не скажешь ведь. На вид от силы восемнадцать.

А глаза такие странные. Прямо втягивают в себя, как черная дыра. Интересно, какая она, когда улыбается? Губы пухлые, но в меру, ей должна идти улыбка. И носик такой… аккуратненький.

Пытаюсь вспомнить ее лицо, собрать все это вместе: глаза, губы, нос, скулы, но никак не получается. Образ ускользает — будто дразнится. Кира — тут все четко и определенно. И… скучно?

Да ну ладно, чем интереснее эта серая мышка? Я даже голоса ее не слышал, ни слова не сказала.

Любопытно, а какой у нее голос? Высокий, низкий? Мне нравятся низкие женские голоса — мягкие, бархатные, отдающие в животе, как сабвуфер. И не только в животе. А эта мышь наверняка должна пищать… как мышь.

И тут вдруг запоздало соображаю, что вечером пролетаю: дежурство на воротах до одиннадцати. Обычно там сидит сторож, но сейчас у него отпуск. Обидно. Как бы кто-нибудь не подцепил такую красотку первым.

Время до ужина тянется, как резина. Приходит Димыч подменить меня, бегу в столовую, где почти никого нет. Опоздал! Проглотив кислые сырники, делаю рывок к поляне. Там уже начались посиделки, разжигают костер, но ни Киры, ни ее подружки не видно. Возвращаюсь на ворота. Через три часа придет завхоз и отпустит меня. Трафика в телефоне осталось всего ничего, пытаюсь читать скучнейшую бумажную «Охрану водных ресурсов», буксуя на каждой фразе.

Со стороны поляны тянет копченым дымком: ежевечерняя фишечка — жаренные на палочках сосиски под пивко. Официально спиртное на станции под запретом, но на пиво смотрят сквозь пальцы. Интересно, пришла ли все-таки Кира? И эта… мышь Александра?

А-лек-сан-дра… Имя — как граненый драгоценный камень, переливается на солнце. Кстати, есть такой — александрит. При дневном свете зеленый, при искусственном — сиреневый. Ей бы подошел.

Наконец я свободен и делаю еще одну попытку. Иду к поляне и вдруг слышу за кустом:

— Тоска тупая! Я думала, хоть Ванечка придет.

— Так он же на боевом посту, — возражает другой голос. Бархатный, грудной, теплый. Волшебный… — Поймаешь завтра, не гони.

Это происходит одновременно: встает резко на полночь — и они выходят навстречу мне. А ночи-то белые, а штаны-то спортивные, трикотажные, и руки в карманах не спасают.

Такое позорище со мной было всего один раз, когда в метро в час пик притиснуло к пышной девке с глубоким декольте. Целый перегон я пырился сверху на ее сиськи, упираясь вздыбленным членом в попу. Она возмущенно дергалась, пытаясь отодвинуться, но только подкидывала дровишек. Только чудом не кончил.

— О… привет! — Кира улыбается, бесстыдно полируя взглядом моего конька-горбунка. — А мы тебя ждали.

— Ну вот, я весь ваш, — конек не сдается, и фраза звучит вполне двусмысленно. — Можем к озеру прогуляться.

Девчонки переглядываются.

— Кир, ну ты иди, если хочешь, — говорит Александра. — А я что-то устала сегодня. Пойду спать.

Глава 5

Александра

июль 2022 года

Проснулась я не в полной темноте, конечно, ее в этих краях в июле не бывает, но… в темноте, в общем. И даже не сразу сообразила, где нахожусь.

Ах, да, биостанция. Каморка с окном на куст, поэтому и темень.

Нашарила на стуле у кровати телефон, перешедший в режим экономии, чтобы растянуть последние смертные пять процентов зарядки. Половина девятого. Ничего себе!

Встала, быстро оделась, заправила постель. Вечером надо будет обязательно помыться и постираться. Один день без душа, и уже кажется, что от меня воняет. Чувствительность к запахам, когда месяцами приходиться жить в спартанских условиях, — это бич. Хотя можно и окунуться, вода вчера показалась сравнительно теплой.

В большой комнате — назвать ее гостиной язык не поворачивался, а от слова «зала» меня корежило — никого не было. Решительно выдернув из розетки провод настольной лампы, я поставила телефон на зарядку и пошла в места общего пользования. На обратном пути притормозила, оглянулась, как будто могли застукать за кражей, и открыла крышку погреба.

Черная дыра. В самом буквальном смысле.

— Свет включи!

Вздрогнув от неожиданности, я чуть не свалилась вниз. Иван стоял на пороге лаборатории и смотрел на меня. Наклонилась и увидела на обратной стороне крышки выключатель с уходящим в темноту проводом. Нажала на кнопку — в погребе загорелась лампочка, подсветившая деревянную лесенку. Спустилась с опаской: вдруг показалось, что сейчас свет выключится и захлопнется крышка.

Фу, ну что за глупости-то?

Огляделась, взяла два яйца, сыр, хлеб и масло. Выбраться бы теперь со всем этим добром, чтобы не свалиться и ничего не уронить. Кое-как справилась и увидела, что дверь в лабораторию открыта. Иван сидел за столом и листал бумаги в большой папке-регистраторе.

— Вот стата по физике, химии и биологии за последние пять лет, — он показал мне флешку. — В папках распечатанные графики, сводки погоды и отчеты. Надо будет что-то еще — скажешь.

— Ну много чего надо будет.

Не дождавшись ответа, я пошла в комнату. Собака, выгрызавшая подушечку задней лапы, отвлеклась и посмотрела на меня вопросительно-выжидательно.

— Ну нет, девушка, — я покачала головой. — Извини, но по всем вопросам к хозяину. Я тут сама на птичьих правах.

Пока варились яйца, нашла в шкафчике чай, сахар и дрянной растворимый кофе. Да, изменился Ванечка, изменился. Три года назад и не посмотрел бы на такое, не то чтобы пить. Вряд ли из экономии. Вырвала из блокнота лист и параллельно завтраку набросала список продуктов.

— Только не знаю, сколько денег надо, — сказала, положив его перед Иваном.

— Пока нисколько. Когда привезут, тогда и отдашь, — он спрятал листок в карман и встал. — Развлекайся. Вернусь вечером.

Я стояла и смотрела в окно, как он идет к пристани, садится в катер, заводит двигатель. Вскоре белая точка скрылась из виду. Собака, проводив хозяина, развалилась вверх пузом на солнышке.

Нормальное кино! Озеро, собака и Саша.

Не дай бог Ванька не вернется — и что тогда? Это вода, стихия коварная. Если верить карте, сразу за мысом, где-то в километре, начинается болото, охватывая его полукольцом. Ни в одну сторону по берегу со станции пешком не уйти. Ну если только зимой на лыжах, как мой тезка-шофер. До Куги я двенадцать километров на лодке точно не проплыву. Интересно, есть где-нибудь поближе люди? На карте деревни хоть и обозначены, но наверняка большинство заброшки. Если только биостанция на другом берегу.