Читать книгу 📗 "История всемирной литературы Т.5 - Бердников Георгий Петрович"
Когда впервые сказание о панджи Ину появилось в Сиаме и прозвучало на тайском языке, установить трудно. Известно лишь, что в репертуар театральной труппы при дворе Боромакота входила пьеса об Инао (этот факт упоминается в поэме Пра Маханака «Слово о Буне» — первая половина XVIII в.). Существует версия о том, что первыми литературными сочинениями на эту тему были две поэмы стихами клон — «Инао Большой» (или «Даланг») и «Инао Малый»; авторство приписывается двум дочерям Боромакота, будто бы решившим изложить сказку о яванском принце, которую они слышали от своей прислужницы-малайки. Обе принцессы перенесли события эпопеи на сиамскую почву и даже попытались описать нравы своей страны. Трудно установить подлинность подобного взгляда на внедрение яванского сюжета в сиамскую литературу, так как тексты обеих поэм не сохранились. Однако с XVIII в. в Сиаме бытуют два варианта сказания об Инао под упомянутыми выше названиями: в первом под титулом «Инао Большой» («Даланг») содержатся все наиболее значительные эпизоды яванского повествования; второй — «Инао Малый» — менее полон, но более популярен как в поэзии, так и на театральной сцене. Ранние из сохранившихся литературных сочинений на тему об Инао, который со временем стал одним из любимейших классических героев, относятся лишь к концу XVIII в.»
Ощутимые перемены происходят в XVIII столетии в сфере литературной прозы Сиама. Прозаический язык, служивший дотоле лишь деловому описанию, официальной документации (династийные хроники, королевские указы, дипломатическая переписка, судебные постановления, религиозно-философские тексты и пр.), начинает проникать в область изящной словесности, этому немало способствуют ранние опыты художественного перевода в прозе с иностранных языков. Литературное наследие XVIII в. в сравнении с сиамской словесностью предшествующих этапов истории свидетельствует о расширении рамок художественного творчества, о самостоятельном существовании литературы поэтической, драматической, прозаической.
ПОЭЗИЯ. ТАММАТИБЕТ. ПРА МАХАНАК. ЛУАНГ СИПРИЧА
В годы правления Боромакота придворная поэзия как бы пробудилась после почти пятидесятилетнего сна. Король Боромакот был прилежным и последовательным буддистом, всю жизнь стремился к сближению двора с высшими слоями монашеской общины; он щедро одаривал монастыри, совершал частые паломничества в известные храмы, ввел образовательный ценз для придворных сановников, предусматривающий изучение буддийской литературы на пали. Религиозные настроения короля, атмосфера почти монастырского благочестия во дворце не могли не отразиться и на творчестве придворных поэтов.
В историю поэзии того времени вошли три имени — Тамматибет, Пра Маханак и Луанг Сиприча.
Тамматибет (1720—1755) был сыном Боромакота и носил титул наследного принца (Тьйафа); обладая неукротимым нравом, вспыльчивый и страстный, принц стремился к большим свершениям и бурной деятельности, что абсолютно не вязалось с благочестиво-религиозными настроениями, царившими при дворе. Неоднократно замешанный в придворных интригах, Тамматибет навлек на себя немилость отца и в 1755 г., обвиненный в преступной связи с двумя королевскими наложницами, был приговорен к 230 ударам бамбуковой палкой (король-буддист не мог приговорить к смертной казни) и умер после 180-го удара.
Поэтическое наследие Тамматибета невелико: две поэмы религиозного характера, два повествования в стихах о королевских паломничествах и цикл «песен гребцов». Поэмы «Сутра о Нантопананте» и «Пра Малай» были написаны в 1735—1740 гг., во время обязательного для каждого буддиста пребывания в монастыре, что отразилось не только на выборе сюжета, но и на стиле повествования.
«Сутра о Нантопананте» излагает известный миф о борьбе короля змей Нантопананты и сказочной птицы Гаруды. По форме поэма напоминает пространное буддийское наставление: в ходе кровопролитной битвы короля змей Нантопананты с Могалланой, учеником Будды, принявшим образ птицы Гаруды, происходит обращение заблудшего в последовательного буддиста; змей гибнет, но это не означает, что умер сам король Нантопананта: он возрождается просветленным и становится учеником Будды. Поэт широко использует палийскую лексику, применяет архаический стих, что делает произведение весьма сложным для восприятия.
Поэма «Пра Малай», в которой также превалируют идеи буддийской догматики, написана в более доступной форме. Сюжет заимствован из палийской сутры, сочиненной ланкийским монахом в 1153 г. и переписанной в XVIII в. на сиамском пали настоятелем из Чиангмая. В основе сюжета лежит фантастическая история о святом Малае, посетившем ад и рай и вернувшемся на землю возвестить о грядущем спасителе — Будде.
Получив титул наследника, принц Тамматибет какое-то время сопутствовал королю в его паломничествах. Две известные поэмы Тамматибета созданы по случаю посещения Боромакотом прославленного храма «След Будды». Одна из них называется «Путешествие с государем по Медной реке». Это блестящий образец пейзажно-повествовательной лирики; поэт рисует живые картины тропической природы, игры диких слонов, купающихся в реке, многочисленных животных и птиц, встреченных в пути:
Трубят слоны в каскаде теплых брызг,
В тени ветвей таится легкая пантера,
И тянется к добыче сонная змея...
Яркая образность, тонкая наблюдательность автора поэмы позволяют читателю пережить с ним события увлекательного путешествия.
В ином духе написан нират (элегия) о посещении того же храма. На этот раз мысли паломника обращены к его возлюбленной; он вспоминает ее прелестный облик, живо представляя себе красоту ее лица, волос, нежного и чувственного тела; в описания королевского выезда, природы в окрестностях Пра Бата вплетаются лирические строки, посвященные любимой.
Наивысшим поэтическим достижением Тамматибета считаются его «песни гребцов» — небольшие стихотворения в традиционной форме, предназначенные для матросов Боромакота: королевская ладья плавно скользит по реке, в такт взмахам весел гребцы поют песню, а кормчий жезлом отбивает ритм по дну лодки.
Хо-хе! Хо-хе! Охе!
Золотые весла к небесам!
Королевская ладья с головой коня —
Боевой скакун смело вдаль глядит.
Хо-хе! Хо-хе! Охе!
Золотые весла — на воду!
Мощный взмах — вперед, крылатый конь!
По волнам скользит королевский стяг!
В отдельных строфах изображаются пышность процессии, парад судов королевской флотилии, картины народного праздника на берегу, даже рыбы, резвящиеся в воде, и т. п. Весь цикл проникнут радостным, светлым мироощущением, что значительно отличает его от прочих сочинений поэта.
Другой крупный поэт, Сенг (годы жизни неизвестны), — он выступал под титулом Луанг Сиприча (сиприча — всеведущий, луанг — название одного из придворных рангов) — служил в личной канцелярии короля и вошел в историю литературы как автор сборника «Сивибункитти» (имя героя буддийской джатаки). Сборник содержит 86 стихотворений, каждое из которых представляет какую-нибудь разновидность популярной формы «кон-ла-бот» («хитроумные строфы»). Стихотворения посвящены легендарному принцу Сивибункитти (одно из воплощений бодхисаттвы — грядущего Будды), спасающему страну от врагов благодаря своей внутренней стойкости и силе самопожертвования. Тема этого цикла заимствована из сборника «50 джатак», однако в целом поэтический сборник носит ярко выраженный светский характер. Придворный автор стремится блеснуть версификационным мастерством, пользуясь эффектными приемами «кон-ла-бота»: в одном случае все слова стихотворения начинаются с буквы «л», в другом — система внешних и внутренних рифм призвана имитировать круги, расходящиеся по воде, когда лягушка прыгает в пруд с листа лотоса. Лишенные буддийской назидательности, стихотворения Сипричи расцениваются обычно как изящные миниатюры, созданные воображением искусного мастера.
