Читать книгу 📗 "Аксиомы, леммы, теоремы. Стихотворения, баллады, переводы - Клугер Даниэль Мусеевич"
Пускай отныне недруги судачат,
Пускай враги твердят наперебой,
Что отвернулась от него удача,
Что был обманут Пименталь судьбой.
Прощай, Париж! Твои бордели, храмы
Оставит он, чтоб всё начать с нуля.
У Пименталя есть тузы и дамы,
Но главное — четыре короля!
Пиковую чашу поднимет Давид,
Трефовый лекиф Македонцу налит,
Бубновый ритон держит Цезаря длань,
Червовый бокал — Шарлемань.
В Амстердаме Мануэль де Пименталь, подобно другим эмигрантам-беженцам, вел вполне беспечную жизнь и даже преуспевал. Между тем на его родине творились страшные дела.
Кукольная комедия
Воскресным утром был сожжен
Какой-то иудей.
Под пыткою сознался он
В греховности своей.
На казнь глядели сотни глаз
Сеньоров и сеньор.
И слышал он в свой смертный час
Толпы нестройный ор.
То ль крик, то ль карканье ворон —
И корчился злодей.
Вокруг лишь кукол видел он,
Похожих на людей.
А тем же вечером, когда
И в ложи, и в партер
Пришли все те же господа,
Любители премьер —
Веселый смех не умолкал
И был не показным,
И зал охотно подпевал
Куплетам озорным.
На сцене — куклы... А глядишь —
И в зале, ей-же-ей,
Полно всё тех же кукол, лишь
Похожих на людей.
Кричали в зале: «Автор! Бис!
Сюда! Качать его!..»
Но автора не дождались,
Не ведая того,
Что он отныне — не у дел,
Что попрощались с ним,
Что утром это он глядел
На них сквозь едкий дым.
Сквозь мутный дым, сквозь смертный мрак,
В час гибели своей
Он видел только кукол, так
Похожих на людей...
Так был казнен Антониу Жозе да Сильва, по прозвищу Жудеу («Еврей»), — португальский драматург, крещеный еврей, автор многочисленных комических опер для театра марионеток. В день его казни в лиссабонском театре марионеток Байрро-Альто шла последняя комедия «португальского Плавта» да Сильва, и ей рукоплескали те же зрители, которые утром с жадным интересом наблюдали за казнью.
Куклы, куклы...
Одни куклы плясали на театральных подмостках, другие над ними смеялись.
Но были и третьи, выходившие на иные подмостки.
Аутодафе соломенных кукол
Спят купцы и мореходы ранним утром в Амстердаме,
Но грохочут барабаны тем же утром в Лиссабоне.
Там, на сцене, на помосте — дань трагедии и драме,
Там грехи напоминают о суде и о законе.
Там торжественно шагают и монахи, и солдаты,
И ползут за ними следом осужденные злодеи.
Не спасут злодеев деньги — мараведи и дукаты,
Не избегнут воздаянья колдуны и чародеи.
Над столбами, над помостом, словно парус — черный купол.
Барабаны умолкают — лишь молитвы да рыданья.
Следом за еретиками на шестах проносят кукол
Из холста, соломы, красок — тем злодеям в назиданье,
Что побегом или смертью избежать суда хотели.
Имена и преступленья намалеваны на платье.
Их поймать святые судьи не смогли — иль не успели,
Вместо них костер подарит куклам смертное объятье.
А над площадью притихшей,
Над толпой, глядящей жадно,
В золотых лучах рассвета
Загорается костер.
Высоко подняв распятье,
Инквизитор в черной робе
Мерным голосом читает
Тяжкий смертный приговор:
«... Даниэль Леон, священник —
Иудействующий грешник,
В тайной ереси погрязший,
Был женою уличен.
После пытки и допроса,
Увещанья и прощенья
Милосердно отдается
Палачу сегодня он...
...Доктор Моисей Вергара —
Иудействующий грешник,
Из своей страны бежавший,
То ль в Неаполь, то ль в Милан.
Предстает в изображенье
Жалкой куклой из соломы,
Милосердно отдается
Палачу под барабан...
...Исраэль, торговец чаем,
Иудействующий грешник,
Не бежавший, но умерший,
Из могилы извлечен.
