Читать книгу 📗 "Эмиль Верхарн - Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы"

В сиянье царственном, что в заросли густой
Вонзает в сердце тьмы своих лучей иголки,
О девы, чьи тела сверкают наготой,
Вы — мира светлого прекрасные осколки.

Когда идете вы вдоль буксов золотых,
Согласно, весело переплетясь телами,
Ваш хоровод похож на ряд шпалер живых,
Чьи ветви гибкие отягчены плодами.

Когда в величии полуденных зыбей
Вдруг остановится одна из вас, то мнится:
Взнесен блестящий тирс из плоти и лучей,
Где пламенная гроздь ее волос клубится.

Когда, усталые, вы дремлете в тепле,
Во всем похожи вы на стаю барок, полных
Богатой жатвою, которую во мгле
Незримо пруд собрал на берегах безмолвных.

И каждый ваш порыв и жест в тени дерев,
И пляски легкие, взметая роз потоки,
В себе несут миров ритмический напев
И всех вещей и дней живительные соки.

Ваш беломраморный, тончайший ваш костяк —
Как благородный взлет архитектуры стройной;
Душа из пламени и золота — маяк
Природы девственной, и сложной и спокойной.

Вы, с вашей нежностью и тишью без конца, —
Прекрасный сад, куда не досягают грозы;
Рассадник летних роз — горящие сердца,
И рдяные уста — бесчисленные розы.

Поймите же себя, величьте власть чудес!
Коль вы хотите знать, где пребывает ясность,
Уверуйте, что блеск и золото небес
Под вашим светлым лбом хранит тепло и страстность.

Весь мир сиянием и пламенем покрыт;
Как искры диадем, играющих камнями,
Все излучает свет, сверкает и горит,
И кажется, что мир наполнен только вами.

Ты, убегающий вперед
По всем путям земли огромной,
Ты, непреклонный, ты, бездомный,
Куда твой дух тебя влечет?

Люблю я воздух, ветр, пространство,
Иду, куда — не знаю сам;
Как ветр, свистящий по лесам,
Несет меня непостоянство.

Под солнцем ветер раскален,
Но в комнате прохладен он;
Смотри: перстами рук багряных
Лаская целый небосклон,
Он травы клонит на полянах.

Юг, север, запад и восток,
Как мяч, руками огневыми
Иль кулаками ледяными
Бросают вдаль воздушный ток.

Он был в Неаполе, а после был в Мессине;
Он жестом божества зажег верхи валов;
Изрезав, положил пески в немой пустыне
Узором белым вкруг зеленых островов;
Истомен вздох его, дыханье слабо; с видом
Смущенным перед ним трава дрожит чуть-чуть;
А он меж тем, летя, коснулся к пирамидам
И сфинксу древнему бросал песок на грудь.

Но дни меняются, и ветр летит поляной,
В одежде из дождя, в лохмотьях из тумана,
Вот он приходит к нам из стран безвестной мглы,
С Британских островов, с холодных скал Джерсея,
Где тонут в небесах созвездия, бледнея,
Где белым инеем сверкают скал углы.
То — ветр без радости и без лучей; он стонет,
По океану он блуждает, как слепой;
Но лишь коснется он скалы иль камень тронет,
Подъемлет бездна грозный вой.

Когда весна поля к воскресшей воле будит,
Зеленую траву ветр беспощадно студит.

Вот он приходит к нам оттуда, где в Москву
Глядится древний Кремль и золотые главы,
Бросая в небеса багряный отблеск славы;
Где ветр, озлобленный и дикий, наяву
Вонзает зубы в степь; летит с полей Украйны
В Германию и рвет кустарники, крича
Медяным голосом, чтоб после, словно тайны,
Легенды повторять, где льется Рейн, журча…

Ветр, тот же ветр, зимой, в сияющие ночи,
И даль и небеса белит и жгуче точит.

Он с полюса пришел, где к леднику ледник
Дворцы молчания возвел на белом снеге;
Спокойный, дерзостный, упорствуя в разбеге,
Как острие копья он заостряет пик;
Овеяв хмурый Зунд, коснулся он Урала,
Во фьордах пробежал, к Исландии проплыл,
И над безбрежностью седых морей устало
Он перья снежные отряхивает с крыл.

Откуда б ветер ни пришел,
Он, возвращаясь из блужданий
По степи, лесу иль поляне,
Весь — блеск, здоровье, произвол.
Он землю целовал губами золотыми
Везде,
Над радостями был людскими
И был с людьми в беде.

Надежды, гордость, страсть, все, что бессмертно в мире,

Что жажда вечная во глуби душ зажгла,
Всё раздували в нас его четыре
Крыла!
В нем словно сердце есть, великое, святое,
Что бьется, плачет, буйствует, дрожит,
Он отдает его и в холоде и в зное,
И там, где счастье ждет, и там, где скорбь грозит.

О ветр! Тебя люблю, дивлюсь тебе, с волненьем
Тебя пою,
И твой текучий хмель, живучий, с умиленьем
До дна я пью.
Он существо мое величит, он, который,
Пред тем как проскользнуть сквозь легкие и поры
В меня и пламенем взыграть в моей крови, —
То грубо-сильно, то глубоко-нежно,
Безбрежно
Мир обнимал объятием любви.

О, щедрость этих дней — родящей почвы сила
И запахи полей, объятых тишиной!
Спокойный городок захлестнут их волной,
И к радости рывок душа моя свершила.

Спасибо вам, глаза, тебе спасибо, грудь,
Что немощи слеза не запретит вдохнуть
И благодатный бриз, и ярость урагана,
И огненную синь, и нежные лучи
Звезды, глядящей вниз, на спящие в ночи
Громады гор, пустынь, лесов и океана!
Благодарю тебя, моя земная плоть,
За то, что ты пока проворна и упряма,
За то, что, жизнь любя, ты держишься так прямо
И можешь старика во мне перебороть!

О, долгий праздник утр спокойных и прекрасных:
Вся свежесть росных лиц новорождённых роз,
И сад, который мудр, поскольку он возрос
Для этих белых птиц, для этих мыслей ясных!

Люблю я гул толпы и улиц зеркала.
Люблю извив тропы, которою пришла
Несущая мою судьбу в ладонях милых;
Люблю я вас, поля, где хлеб еще не сжат;
Люблю тебя, земля, где пращуры лежат
В своем родном краю, в своих простых могилах!

Да, я живу во всем, — в болотах и лесах,
На берегу, на дне, в стремительных созданьях,
Пронзивших водоем, скользящих в небесах…
И все живет во мне, в моих воспоминаньях.

Я беспределен в том, что ширится вокруг, —
В пространстве золотом, где слиты лес и луг;
И я горжусь тобой, могучей жизни древо,
Где узловой наплыв на треснувшей коре —
Мой волевой порыв на утренней заре,
Не сломленный судьбой в ночи труда и гнева.

Как поцелуй огня — на лбу в струях волос
Коснувшийся меня душистый пламень роз.
Я на ветру продрог, но в стонах наслажденья
Вибрирует моя смятенная душа.
На лоне бытия, размножиться спеша,
Я сердцем изнемог и жду освобожденья.

И тело в этот миг само себя сожгло,
И в оперенье книг растет мое крыло,
Порою вознося в такую беспредельность,
Где множественность вся, преображаясь в цельность,
Распахивает мир так щедро предо мной,
Что я не наг, не сир в бездомности земной.

Мужайся, человек, не сетуй никогда,
Не жалуйся вовек на трудные года!
Ведь ты вкусил плода чудеснейшего сладость —
И, вечностью горда, душа впивает радость,
Огромную, как свет, который к берегам
Неведомым летит. Сумел ты, взлет орлиный
Направив против бед, в какой-то миг единый
Себя взнести в зенит и приравнять к богам.