Читать книгу 📗 "Анна Брэдстрит - Поэзия США"

пОлнОлунье ночь пОлнОлунье
над гОрОдами без
звучнО шепчущее сОзданье
движется вдОль небес

ктО-тО великолепный ктО-тО
в мОре звезд
прОплывает стОль ОдинОкО
в грезе грез

КТо ЖЕ ЭТо В НЕБЕ ПЛЫВУЩИЙ
ЭТо ВСЕГо
ЛИШЬ ЛУНА СВЕТоНоСНоЕ СУЩЕ-
СТВо

кто-то жил в славном считай городке
(колокол мерно звонил вдалеке)
весну и лето осень и зиму
он пел свою жизнь танцевал свой труд.

Мужчины и женщины (десять и сто)
не думали вовсе что кто-то есть кто
и жили как были посеешь пожнешь
солнце луна звезды и дождь

догадались лишь дети (и тех только часть
да и те повзрослев забывали тотча́с
весна и лето осень зима)
что никто без кого-то не может жить

всегдажды сейчас и древожды лист
смеясь его радость грустя его грусть
будь то птицежды снег будь то бурежды штиль
кто-то был ее то (то есть весь ее мир)

а каждые с каждыми жены мужья
трудились свой танец житья и бытья
(ложась и вставая зевая) они
проболтали недни и проспали несны

дождь и солнце луна и звезды
(и только снег объяснил но поздно
как дети умеют забыть запомнить)
и колокол мерно звонил вдалеке

кто-то умер однажды вернее всего
и никто целовать уж не может его
и уложены в гроб деловыми людьми
вместе он и она почивают они

весь мир и весь мир глубина к глубине
грезят ярче и ярче в недремлющем сне
никтожды кто-то земляжды апрель
желаньежды дух и еслижды да.

А мужчины и женщины (долго и длинно)
весну и лето осень и зиму
пожинали что сеяли взяв свое даждь
солнце луна звезды и дождь

не сострадай больному бизнесмонстру,

бесчеловечеству. Прогресс — болезнь
приятная: предавшийся безумству

гигантом карлик мнит себя всю жизнь
— рой электронов чтит, как гор гряду,
лезвие бритвы; линзы увеличат

невласть немысли и согнут в дугу
где-и-когда, вернув немысль в неличность.
Мир «сделано» не есть мир «рождено» —

жалей живую тварь, любую, кроме
вот этой, мнящей, что она над всеми

владычествует. Мы, врачи, давно

рукой махнули — слушай: за углом
чертовски славный мир, ей-ей; идем

дождь ли град
сэм круглый год
делал все что мог
пока не лег в гроб

сэм был человек

крепкий как мост
дюжий как медведь
юркий как мышь
такой же как ты

(солнце ли, снег)

ушел в куда что
как все короли
ты читаешь о
а над ним вдали

стонет козодой;

он был широк сердцем
ведь мир не так прост
и дьяволу есть место
и ангелам есть

вот именно, сэр

что будет лучше
что будет хуже
никто сказать не может
не может не может

(никто не знает, нет)

сэм был человек
смеялся во весь рот
и вкалывал как черт
пока не лег в гроб.

Спи, дорогой

невежество съезжает с горки в знанье
и вверх бредет к невежеству с трудом:
но ведь зима не вечна, снег и сани
весна придет отменит, что потом?

история — лишь зимний спорт, пожалуй,
ну, троеборье: если бы была
и пятиборьем, мне в ней места мало;
для нас двоих она совсем мала.

Мчит (дикий коллективный миф) в могилу
взбираясь к дикости очередной
по каждой мэджи мэйбел джеку биллу
— завтра вот вечный адрес твой и мой

уж там они найдут навряд ли нас
(найдут, так дальше убежим: в сейчас

приходит наш точильщик
что точит всех тупых
звонит он в колокольчик
чтоб солнца шар потух

девчонки вдовы жены
бегут его встречать
десятки старых жизней
несут ему точить

улыбкой платит эта
слезинкой платит та
совсем не платит кто-то
так тоже не беда

он есть отточит в есмь
он речь отточит в песнь
и хоть коли хоть режь
аж правдой станет ложь

он жизней острия
отточит в бытия
и поцелуй прощальный
шлет людям уходя

уходит наш точильщик
мы солнца лишены
звонит он в колокольчик
чтоб вспыхнул шар луны

окт
я
бр
ь

ни души вокруг ни
где не видно никого
(кроме лишь меня и
во дворе 6 во

робьев) о
сень
и весь день
до

ж
д
ь
дождьдождь

меланхоличный малый

с 14-й стрит
стоит скрипит шарманкой
но стоит рот открыть

«хочу узнать что звезды скажут»

Шарманка замолчит:
он палочкой волшебной
(с улыбкою душевной)
с, т, у, ч, и, т

по грязной клетке: смутный голос

худой, как ветер, хлипкий,
как дождь, не голос — голость
души воскликнетвсхлипнет

«кэр? ри»

— и (МЕДЛеННо) шагнет
(чтобы на жезл воссесть)
из клетки белый тот
кто болеечемЕсть

кто болеечемЛичность: вот же диво

он движется (дойдя
до выдвижного я —
щичка) он чок-чок-чок
и клювом извлечет

билетик (бывший желтый
иль розовый) клочок,
бумажку жалкую — я жду,
что Мистер с белым Какаду

значенье звезд сейчас предложит,

но в этот миг Нью-Йорк вдруг рас
(поскольку мои слезы глаз
полны) творится. «Истина правдива

ибо она правдива быть не может»

2 маленьких кто
(он и она)
под сенью куста
зеленого сна

смеющихся 2
(вне всяческих уз
где и когда)
здесь и сейчас

(далекие от
взрослого я-и-ты-
мира знаний забот)
милые кто и кто

(2 маленьких я
и яркая высь
пламенной грезы дня
невероятного быть)

Во дворе над грязной лужей
          Средь птенцов кудахчет клуша,
А поодаль в ясном солнце
          Белым снегом блещет груша —

Загордилась от вниманья,
          От возвышенного счастья,
Точно конюхова дочка
          В платье Первого Причастья.

На свете счастливей всех
          Дотемна доживу!
Дотронусь до ста цветков —
          Ни одного не сорву.

Нагляжусь на горы в тиши,
          На небесный свод,
На то, как ветер клонит траву,
          А трава встает.

А когда загорятся огни
          В городке под горой,
Отыщу я свое окно —
          И бегом домой!