Читать книгу 📗 "Фортуна Флетчера (ЛП) - Дрейк Джон"

Капитан Боллингтон щелкнул своей подзорной трубой и посмотрел на флаги.

— Черт его знает, что это значит, — сказал он.

Затем он еще раз попытался допросить маленького француза, и на этот раз тот даже улыбнулся. Он указал на ближайший форт и что-то выпалил капитану Боллингтону с явным удовлетворением.

— Ба! — сказал капитан. — Отправь его снова на бак. Он нам ничего не скажет. — Он повернулся к Персиваль-Клайву. — Ты, мальчишка! Посмотри, не найдешь ли сигнальный ящик, и скопируй то, что показывают эти. — Он указал на другие французские корабли, на каждом из которых теперь была поднята вереница сигналов. — Копируй их флаг за флагом, слышишь? И я хочу, чтобы были поставлены все паруса. Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше!

Так мы и сделали, как он велел. Персиваль-Клайв скопировал французский опознавательный сигнал и пытался убедить канониров в фортах, вопреки очевидному, что мы не призовая команда, в то время как матросы ставили каждый дюйм парусины, который могла нести «Бон Фам Иветт».

Это была гонка. С одной стороны, был слабый ветер, едва шевеливший наши паруса, и был отлив, который медленно уносил нас за пределы досягаемости батарей. С другой стороны, был вопрос, сколько времени понадобится какому-нибудь французскому офицеру, чтобы решиться открыть по нам огонь, учитывая, что якорная стоянка была перед ним как на ладони, как пруд с игрушечными корабликами, а наш был единственным, кто пытался уйти. Мы уже были достаточно далеко от других кораблей, чтобы дать канонирам чистое поле для стрельбы.

Еще одним элементом в этой гонке был прогресс наших шлюпок. На борту «Бон Фам Иветт» мы свесились за борт, подбадривая товарищей. Паруса едва тянули, и мы шли не быстрее, чем течение, которое несло нас и шлюпки с одинаковой скоростью. Так что баркас, даже буксируя катер, быстро нас догонял. Лейтенант Сеймур и те из его людей, кто еще был в силах, тоже взялись за весла, пытаясь помочь. Но в остальном картина на катере была мрачной: мертвые и раненые бултыхались в трюмной воде под банками.

Затем раздался радостный крик, когда они стукнулись о наш борт. Команда катера сильно пострадала. Из тридцати пяти человек, отправившихся в путь здоровыми и невредимыми, девять были мертвы, а пятнадцать — тяжело ранены. Лейтенант Сеймур был среди тех немногих счастливчиков, кто остался невредим. У нас не было времени на нежности, поэтому мертвых оставили там, где они упали, а раненых втащили на «Бон Фам Иветт», как мешки с тряпьем. Они лежали на шкафуте, дергаясь и стеная. Мичман Уилкинс, бледный как полотно, дрожал, его рука была рассечена от запястья до плеча, и кровь брызгала во все стороны. Ему нужна была игла и нить хирурга, чтобы как следует зашить рану, но все, что он получил, — это кусок каната, перетянутый вокруг плеча, чтобы остановить кровотечение. Это сделал я. Хирург Джонс показал всей команде, как накладывать жгут, и я, вероятно, спас парню жизнь, но бедный маленький дьявол страшно визжал, когда я затягивал шнур.

Когда я выпрямился после своих врачебных трудов, вид Персиваля-Клайва, поднимавшего флажный сигнал, напомнил мне о нашей опасности. Я надеялся, что он не ошибся с выбором флагов, но это было напрасно. Наши действия, на виду у фортов, говорили сами за себя. Наконец, около семи утра, в пределах легкой досягаемости ближайшего форта, раздался глубокий раскат грома, когда пять огромных орудий взревели в быстрой последовательности. По сравнению с этим, стрельба, слышанная ранее, была лишь треском сучьев в костре. Облако дыма временно скрыло форт, когда их первый залп с визгом обрушился на нас.

27

Хлоп! Хлоп! Хлоп! Столбы воды взметнулись в сотнях ярдов впереди нас. Некоторые из наших матросов иронически поприветствовали эту плохую стрельбу, думая, что мы в безопасности, но капитан Боллингтон был иного мнения. Он стоял на квартердеке «Бон Фам Иветт» со своими офицерами, и теперь, когда все его люди собрались на корабле, он успокоился и пристально созерцал форт, который вел по нам огонь.

— Мистер Персиваль-Клайв, — сказал он, — можете спустить свой сигнал и поднять британский флаг. Дальнейшие попытки обмана бессмысленны. — Он повернулся к лейтенанту Сеймуру и указал на форт. — А вот это настоящие орудия! — с энтузиазмом произнес он. — Шестидесятивосьмифунтовые, я полагаю. Такие здесь и стояли, когда я был мальчишкой. — Он указал на взбаламученную воду, куда упали ядра. — Конечно, это была лишь пристрелка. Скоро они будут стрелять лучше. — Он улыбнулся своему эксперту по артиллерии. — Ну-с, мистер Сеймур, посмотрим, как быстро французские канониры могут управляться с батареей шестидесятивосьмифунтовых орудий.

И он достал свои карманные часы, чтобы замерить время. Лейтенант Сеймур скопировал его, и они вдвоем стояли, обсуждая артиллерию, веселые, как только можно, или притворяясь таковыми.

И капитан был прав. Через несколько минут они дали второй залп. Снова раздался ужасный рев летящих ядер, затем столбы воды взметнулись группой в ста ярдах впереди и несколько левее нашего борта. Затем пауза, пока они перезаряжались, и я представил, как канониры смотрят через прицелы и выкрикивают приказы своим людям.

«Господи, только бы среди них не было Сэмми Боуна!» — подумал я. И хуже всего было то, что мы абсолютно ничего не могли сделать, чтобы ответить, пока они упражнялись в стрельбе по мишени.

Там, в форте, были люди в полной безопасности, не подверженные никакой опасности, и снабженные тяжелыми орудиями на устойчивой платформе. Если только они не были вконец некомпетентны, их огонь должен был быть гораздо точнее и смертоноснее любого огня с движущегося корабля. И все, что мы могли делать, — это ждать, пока отлив унесет нас прочь. Без приличного ветра у судна не было даже достаточного хода, чтобы слушаться руля, и оно двигалось боком, правой скулой по ходу. Бум! Бум! Бум-бум! И третий залп упал в воды Пассаж д’Арон так близко, что мы услышали шипение и плеск взметнувшейся воды, когда она шлепалась обратно на волны. Они подбирались все ближе.

Шестидесятивосьмифунтовое ядро, по французской мере, — это большой железный шар почти восьми дюймов в диаметре. Такой снаряд, выпущенный из орудия, стоящего в пятидесяти футах над морем, пробил бы «Бон Фам Иветт» насквозь под углом вниз, вырвав на выходе рваную дыру в ее днище. Несколько таких попаданий, несомненно, потопили бы ее. Даже одно могло это сделать.

— Не взять ли нам судно на буксир, сэр? — спросил лейтенант Сеймур. — Мы бы ушли гораздо быстрее.

Капитан Боллингтон покачал головой.

— Я серьезно сомневаюсь, что это стоит усилий, мистер Сеймур, — сказал он. — Если хотите, займитесь этим, чтобы занять людей, но все сводится к арифметике. Я засек, что форту требуется шесть минут на перезарядку и прицеливание — плохой результат, не находите?

— Действительно, сэр, — ответил мистер Сеймур, — они ведут огонь залпами, чтобы увеличить вероятность попадания, что очень правильно с их стороны, даже если это медленнее. Но они медлительны! Могу лишь предположить, что они пренебрегают учениями. Осмелюсь заметить, что я мог бы улучшить их скорость, потренировав их неделю-другую.

— Уверен, что могли бы, мистер Сеймур! Однако, чтобы выйти за пределы их эффективной дальности, мы должны пройти по меньшей мере милю вниз по каналу. Теперь, отлив здесь идет со скоростью три узла в час. Это унесет нас на милю в течение двадцати минут, и буксировка не сильно это улучшит. — Он помахал часами в сторону форта. — Наши друзья должны попасть в нас следующими тремя залпами, иначе они проиграли. И если их точность соответствует их скорости стрельбы, то, по моим расчетам, они недостаточно хороши, чтобы сделать это за три залпа.

— Совершенно верно, сэр, — сказал лейтенант Сеймур, — хотя, если осмелюсь заметить, это строго по расчетам и не учитывает счастливого случая.

— Точно! — сказал капитан. — Тогда посмотрим, на что способны французские канониры в действительности.