Читать книгу 📗 "Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина"

Наверное, поэтому я снова думаю о наших не сложившихся отношениях с Аленой. Почему она так беспощадно пинала меня и в будни, и в праздники? Неужели Дэн сказал правду?

Алла не могла не чувствовать моего отношения к ней. Она понимала, что я женился на ней только потому, что считал себя в ответе за нашего ребенка. Какую женщину не оскорбит подобный вывод?

«Бедная девочка! – думал я, возвращаясь, домой. – Она не могла заставить себя заговорить о том, что ее волновало. Поэтому срывалась на бесконечные скандалы и выяснения отношений. А я, дурак, ничего не видел и ничего не понимал. Бедная девочка!»

Конечно, если бы Алла была старше и умней, она вела себя иначе. Умная взрослая женщина, зная, что близкий мужчина ее не любит, никогда не станет провоцировать его уход ежедневными скандалами. Наоборот.

Она станет печь пироги в будние дни и тщательно следить за своим внешним видом. Станет улыбаться, когда сердце разрывается от боли, и сдерживаться, когда больше всего хочется стукнуть по столу кулаком. Будет тактично тушеваться при первом недовольном взгляде мужа, вместо того, чтобы выть от обиды на несправедливость судьбы. Бедные женщины!

Но Алла была слишком молода, чтобы лицемерить так умно. А я был слишком молод, чтоб понять все, что понимаю сейчас.

Впрочем, разве бы это что-нибудь изменило?

В мою жизнь вошла поздняя, болезненная любовь. Вошла тогда, когда я ее не ждал и не хотел. Если бы я не расстался с Аленой семь лет назад, то расстался бы сейчас. Бесспорно.

Мы созванивались с Маринкой несколько раз в день. Бывало так, что я обещал забрать ее с работы и устроить небольшой праздник, но в последнюю минуту звонил и отменял договор.

Маринка не обижалась, только спросила на исходе второй недели.

– Хоть в эти выходные приедешь?

– Без вариантов, – ответил я категорично.

И, если бы в пятницу меня пожелал нанять принц Уэльсский, ему бы пришлось искать другого адвоката.

Разговор с Машиными родителями пролился бальзамом на измученную душу. Давно я не видел таких приятных и интеллигентных людей. Они тактично пропустили мимо себя отсутствие Аллы и не задали по этому поводу ни одного вопроса. Если Маша и Дэн решат пожениться, я буду счастлив обзавестись подобными родственниками.

– Что ж, – со вздохом сказал Павел Петрович, Машин отец, – времена теперь другие.

– Да, – согласился я.

– Может, и хорошо, что дети будут вместе, – сказала Наталья Леонидовна, Машина мать. – А то СПИД, и все остальное...

Она покраснела.

– Вы правы, – опять поддержал я меланхолично.

– Конечно, нам придется им помогать, – сказал Павел Петрович.

– Очень тактично. Не будем вмешиваться, если сами не попросят, – договорила Наталья Леонидовна.

Я только кивал головой, расслабившись в удивительной атмосфере семейного уюта и согласия.

Супруги в прошлом были преподавателями. Он – историк, она – филолог. Работали в школе, потом открыли маленький семейный бизнес: чайную. Наталья Леонидовна готовила замечательно вкусную выпечку. Посетителям предлагали чай из самовара и пироги со всевозможными начинками. Изначально супруги снимали маленький подвал, который почти не отремонтировали из-за отсутствия денег. Впрочем, они изобретательно стилизовали доставшуюся им неустроенность и окрестили чайную «Лисья нора».

Дело пошло. Через год они перебрались из подвала в помещение кафе-стекляшки, закрытого за нерентабельностью. Еще через год – выкупили его.

Сейчас Машины родители владели небольшим рестораном, построенным собственными силами, и вполне могли отнести себя к среднему классу. Квартира, дача, две машины и маленький семейный бизнес.

Я не зацикливался на их достатке. Меня умилило то, что они добились его вместе.

– Сколько вам лет? – вдруг спросила у меня Машина мать посреди разговора.

– Сорок два. Исполнится, – уточнил я.

Она вскинула брови.

– Боже мой! Вам был только двадцать один год, когда родился Денис?!

– Так получилось, – дипломатично ответил я. Машины родители корректно покивали.

Неделя пролетела на удивление быстро. А за ней так же незаметно пролетела вторая.

Мы с Машиными родителями осмотрели квартиру, в которой предстояло жить нашим детям. Результат осмотра оказался безрадостным.

Машина бабушка умерла пять лет назад, и все эти годы в квартире жили посторонние люди: то дальние родственники, то квартиранты. Они, естественно, не стремились улучшить хотя бы внешний вид своего временного жилища.

Старая, побитая сантехника. Ржавые протекающие трубы. Продавленный диван, на котором спало множество людей. Щели в окнах.

– Ну что, сделаем детям ремонт или предоставим их собственной судьбе? – нерешительно спросил Павел Петрович, когда мы обозрели все это безобразие.

– Предлагаю, сделать, – решительно высказался я. – В конце концов, мы вполне можем себе позволить такой подарок, а трудностей им и без того хватит.

Мы договорились установить современные стеклопакеты, сменить обои и кафель, поставить новую сантехнику и купить только необходимую, но приличную мебель. Расходы согласились нести в равных долях, а хлопоты с ремонтом распределить на троих.

Время сгустилось в маленькую непрозрачную субстанцию с огромной силой притяжения. Как черный карлик.

Масса дел, навалившаяся на меня в связи с ремонтом, не отменяла профессиональных обязанностей. Я успевал два дня в неделю дежурить в адвокатуре, несколько раз выезжал на консультации в офисы разных компаний, а вечером садился за стол и занимался делом Барзиной.

Дэн отработал положенные дни, вернее, положенные вечера в ресторане. Я с любопытством ждал от него каких-то откликов. Преимущественно, жалоб. Но он был невозмутим и отклонял все мои предложения дать денег.

– На что ты живешь? – не выдержал я наконец. – Аванс только в конце недели!

– А чаевые? – насмешливо напомнил сын, и я поперхнулся. Что ж, я вырос на аксиоме, утверждавшей, что каждый труд почетен. Почему труд официанта должен быть исключением?

Оказывается, Машин отец предлагал взять детей на работу в свой ресторан. Но они отказались.

– Понимаешь, – объяснил мне сын, – тогда он уволит двух других человек. По-моему, это будет некрасиво с нашей, стороны. И потом, представляешь, как после этого к нам будут относиться все остальные работники?

Я ничего не ответил, но посмотрел на Дэна с уважением. Только спросил:

– Вы же не собираетесь оставаться официантами всю жизнь?

– Конечно, нет! После третьего курса мы имеем право работать по специальности. Тогда и посмотрим, может, Павлу Петровичу свой бухгалтер понадобится...

И Дэн подмигнул мне.

Мы торопились закончить ремонт как можно скорее. Вытащили и выбросили столетнюю мебель, сняли и отнесли к мусорным бачкам старые рамы, отодрали выцветшие обои и порядком побитый кафель.

Четыре разговорчивых украинца, которых нанял Павел Петрович, споро поставили стеклопакеты на окна и балконную дверь, зашпаклевали неровные стены и потолок, побелили квартиру и поклеили новые обои.

Еще два человека занялись санузлом и трубами. Поменяли ржавые косяки, вывезли страшную эмалированную ванну, всю в черных пятнах, привезли новую красивую сантехнику и умудрились втиснуть в небольшую клетушку старого блочного дома стиральную машину.

Мы купили самую дешевую, но приличную кухонную мебель, двухкамерный холодильник «Минск», новую газовую плиту российского производства и, немного поколебавшись, микроволновую печь. У детей будет так мало времени на готовку, что печь для них скорее необходимость, чем предмет роскоши.

«Ничего дорогого», – твердили мы, подбирая мебель для комнаты. И тут же начинали противоречить собственным принципам, отвергая слишком мягкие или слишком жесткие диваны, кресла с неудобными спинками, шкафы, продававшиеся с большой уценкой из-за царапин...

В общем, на исходе второй недели ремонт был сделан, новая мебель привезена и собрана, новая техника опробована и отрегулирована.