Читать книгу 📗 "Ось ординат - Алейников Дмитрий Александрович"

Они долго смотрели друг другу в глаза. Бандит и Слава. Рэкетир и жертва. Никто не отвел взгляда, каждый был уверен в своей правоте.

— Думаешь, тебя будут бить? — спросил, наконец, бандит. — Думаешь, повезут тебя в лес или в подвал посадят? Нет. Времена не те. Паяльники теперь не в моде. Дадим тебе неделю сроку. Потом будет предупреждение. Одно, но очень болезненное. Смотря, сколько ты успеешь собрать. Чем больше соберешь, тем лучше для тебя. А потом дадим еще неделю. И если долг не вернешь, тогда лучше сам удавись.

Торжественно засунув пистолет за ремень джинсов, бандит застегнул молнию куртки под самое горло и посмотрел на Славу сверху вниз.

— Ты все понял, фраер? Пошарь по счетам, поспрашай своих друзей-банкиров, авось да наберешь, сколько надо. Скажешь, что у тебя долг перед Саней Фрегатом, тебе посочувствуют. Все! Чао! До встречи через неделю. И не вздумай дергаться или дергать из Москвы — найдем!

Следующее утро началось с того, что Алиса отвела взгляд:

— Вас генеральный вызывает на девять пятнадцать.

— Спасибо, — Слава бросил на стойку барсетку, сел, ослабил галстук, мельком оглядел стол. — А по какому поводу вызывает, неизвестно?

Референт дернула плечиком:

— Объявляются темы только общих собраний и совещаний. А с Вами он хочет поговорить один на один.

— Понятно.

Слава осторожно пощупал воротник рубашки. Он прибег к небольшой хитрости, чтобы скрыть вздувшуюся полосу от удавки: загладил ворот так, чтобы тот приподнялся на пару сантиметров. Теперь, если не расстегивать верхней пуговицы, не нагибаться и не слишком крутить головой, полоса оставалась под рубашкой. Выглядел такой прикид несколько чудно, но вполне пристойно. Только теперь вряд ли эта уловка поможет. Скорее всего босс уже знает о полосе. Добросовестная Алиса наверняка распространяет свою добросовестность на все возможные фронты, и по тому, как она старательно прячет глаза, нетрудно догадаться: настучала, сдала с потрохами своего нового шефа.

Славе не хотелось идти на ковер. Неприятное дело. Он подумал было, что можно просто встать и выйти вон из этого учреждения, пойти спокойно в агентство по найму и получить другую вакансию. Почему нет? Неужели кто-то будет возиться с тем, чтобы оповестить агентство о странном происшествии с присланным ими сотрудником?

Слава посмотрел на суетящуюся секретаршу и подумал, что такой педантичный человек вполне может сыскаться. Запросто испортят ему только что купленную биографию какой-нибудь негласной черной меткой. Писали где-то о такой практике…

Слава посмотрел на часы и поднялся, подтягивая галстук и приподнимая рубашку. До аудиенции оставалось чуть больше минуты.

Его выперли. Элементарно выперли. Взашей, без оплаты проведенных на работе двух дней и выходного пособия. Без рекомендательных писем, разумеется, и похвальных грамот. Спасибо еще, что выкинули посредством пинка под зад, деликатно пропустили через парадную дверь, приставив в сопровождение охранника, зорко следившего, чтобы увольняемый ничего не слямзил на память.

Это последнее обстоятельство, этот охранник с туповатым взглядом из-под густых, но бесцветных бровей, окончательно выбило Славу из колеи. Такого унижения он не испытывал никогда. И оказалось, что унижение сродни безденежью — воспринимается тем тяжелее, чем старше мы становимся.

Слава понимал, что бузить, размахивать руками и посылать охранника на любое количество букв не имеет смысла. Так он точно нарвется на зуботычину и электрошок. Так что всю ярость, всю злость следовало покамест зажать в кулаке и переварить. И против кого он, собственно, затаил злость?

Генеральный? Вряд ли стоит обижаться на него. Мужик повел себя довольно честно и корректно, если учесть обстоятельства.

— Вячеслав Николаевич, — сказал он, приглашая подчиненного сесть. — У меня к вам весьма неприятный разговор. До меня дошла информация о том, что вы ведете довольно бурную жизнь и, судя по всему, у вас есть серьезные обязательства и проблемы с третьими лицами. Вплоть до физической расправы и рукопашной, — при этом большой босс пристально смотрел Славе чуть ниже подбородка, туда, где притаилась под английской сорочкой потемневшая и расползшаяся вширь струнгуляционная полоса. — Мы не стремимся брать на работу специалистов, имеющих подобные проблемы…

— Подождите!

— Да?

— Нет у меня никаких проблем! Кто вам наплел такую ерунду? — переть ва-банк было рискованно, но что оставалось? Еще несколько минут — и все полетит псу под хвост: карьера, деньги, светлое будущее. Оставалось только вцепиться в ускользающее счастье зубами; врать, врать из последних сил, из последних слов. Понять бы еще, в чем проблема: наезд по Толиному поводу, полоумный Рамиз или еще какой-нибудь «побочный эффект» смены биографии.

— А это у вас что? — с фланга задал вопрос присутствовавший в кабинете шеф безопасности фирмы. — Что у вас с шеей? Аллергия?

Слава провел по горлу, выигрывая секунды для ответа, но ничего остроумного не придумал.

— Так уж получается, — с легким смешком продолжал шеф безопасности, — что теперь у многих аллергия на кавказцев.

— Не знаю, что вы имеете в виду… — начал было Слава возмущенно, но его прервали.

— Не знаете? — взгляд спеца по безопасности запросто мог вызвать ожог сетчатки, и Слава постыдно отвел взгляд. — Мы имеем в виду Рамиза. Рамиза Афонского, с которым у вас возникли серьезные разногласия.

— Серьезные разногласия?! — воскликнул Слава едва ли не с облегчением. — Да это тема для психиатра! Я тут в Италию ездил…

И он в общих чертах обрисовал суть проблемы. Лица присутствующих не то чтобы подобрели, но грозные тени сменились облачками недоумения.

— Похоже на анекдот, — поделился своим впечатлением генеральный.

— Да какой уж анекдот, — радостно подхватил Слава, — если на таком ужасе женить хотят. Я понимаю, что у них невеста залежалась, но что уж устраивать охоту на женихов?!

— Вообще-то… — с сомнением поскреб подбородок шеф безопасности, — если все обстоит в таком ракурсе… А когда эта… история началась?

— В смысле? — не понял Слава.

— Ну, когда вы в Италию ездили?

Знать бы, где упадешь! Слава впервые в жизни испытал то многообразие неприятных ощущений, которые испытывает студент, «поплывший» во время экзамена.

— Ну, не помню. Давно это было…

— Как давно? — не унимался центурион. — Год назад? Два?

Нужно было ответить, причем ответить точно, потому как информация наверняка будет проверена. И что делать?

— Сейчас скажу точно. Посмотрю в ежедневнике, — с тяжким вздохом Слава достал второй том своей новой биографии и зашелестел страницами, ощущая, как ввинчиваются в него подозрительные взгляды. Хорошо еще, что нужная информация нашлась почти сразу.

— Нашел! Вот. Июнь 2003-го!

В кабинете сгустилась недобрая тишина. Даже трамвай за окном притих.

— Третьего? То есть два месяца назад?

— И вам понадобился ежедневник?

В общем, его выперли.

Слава вошел в кабинет демиурга, внутренне накручивая себя для капитального скандала. Он ожидал, что Михаил Серафимович опять станет прятаться за договор, цепляясь за туманно сформулированные параграфы, заранее готовил аргументы и предвкушал, как вцепится в тонкую шею, как тюкнет плешивым черепом о стену.

Но все пошло не так. С самого первого шага через порог кабинета.

Во-первых, Михаил Серафимович оказался не один. С ним сидели двое тучных мужчин, сохранивших под горами мяса конституцию военной выправки. То ли пришли защитить хозяина, то ли… поддержать разговор.

А во-вторых, Михаил Серафимович и те двое, что сидели подле него, с неподдельным интересом и почти искренним сочувствием выслушали Славу. По ходу рассказа мужчины периодически переглядывались, обмениваясь хмурыми взглядами. Но взгляды эти не выражали недовольства приходом нудного клиента, а, скорее, были исполнены укора, адресованного друг другу.