Читать книгу 📗 "Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Герритсен Тесс"
Лэнгдон скривился. "Все ноэтики такие настойчивые?"
"Только хорошие", — ответила она. "Буду считать, что ты согласился."
Как много может изменить две недели, размышлял Лэнгдон, всё ещё улыбаясь, когда достиг противоположного конца моста. Прага совершенно оправдала свою репутацию волшебного города... катализатора древних сил. Здесь произошло нечто...
Лэнгдон никогда не забудет их первый день с Кэтрин в этом загадочном месте — блуждания по лабиринтам мощеных улочек... быстрый бег под мелким дождём, рука в руке... укрытие под аркой дворца Кинских на Староместской площади... и там, в тени часовой башни, запыхавшись... их первый поцелуй, такой естественный после десятилетий дружбы.
Что стало причиной — магия Праги, идеальный момент или направляющая невидимая рука, — Лэнгдон не знал, но между ними вспыхнула неожиданная алхимия, крепнущая с каждым днём.
В другом районе города Голем завернул за последний угол и устало подошёл к своему дому. Открыв внешнюю дверь, он вошёл в скромный вестибюль своего жилища.
Прихожая погрузилась во тьму, но он не стал включать свет. Вместо этого пробрался по узкому коридору к скрытой лестнице и начал подъём в полной темноте, держась за перила. Ноги ныли, протестуя против каждого шага, и Голем был рад, когда наконец достиг двери своей квартиры. Тщательно отряхнув снег с ботинок, он открыл дверь и переступил порог.
Квартира была погружена в абсолютную тьму.
Именно такой, какой я её задумал.
Стены и потолки внутри были выкрашены в сплошной чёрный цвет, окна закрыты тяжёлыми портьерами. Лакированный пол потерял блеск и не отражал ни единого луча света, а мебели почти не было.
Голем щелкнул главным выключателем, и в квартире зажглись десятки чёрных ламп, окутывая бледные предметы мягким лиловым светом. Его жилище превратилось в потусторонний пейзаж — эфемерный и сияющий, — что мгновенно принесло ему умиротворение. Перемещаясь в этом пространстве, он будто плыл сквозь бездну... переходя от одного мерцающего объекта к другому.
Отсутствие полного спектра света создавало вневременную среду — мир, в котором его тело не получало привычных циркадных сигналов. Обязанности Голема требовали работать в нерегулярные часы, и отсутствие естественного света освобождало его биоритмы от диктата обычного времени. Предсказуемый распорядок был роскошью для простых душ... душ, не отягощённых ношей.
Её призыв может прозвучать в любой момент — и днём, и ночью.
Он прошёл сквозь призрачный полумрак в свою гардеробную, сбросил плащ и сапоги. Теперь обнажённый ниже шеи, он светился бледным светом под чёрными лампами, но избегал смотреть на себя. В его убежище намеренно не было зеркал — кроме маленького ручного, с помощью которого он наносил глину на лицо.
Вид своего физического облика всегда волновал его.
Это тело не моё.
Я лишь проявился в нём.
Голем босыми ногами прошёл в ванную, включил душ и шагнул под струи. Сняв пропитанную глиной шапочку, он закрыл глаза, подняв лицо к тёплому потоку. Вода казалась очищающей, когда засохшая глина превращалась в тёмные ручейки, стекавшие по его телу и уходящие в слив.
Убедившись, что смыл все следы прошлой ночи, Голем вышел из душа и высушился.
Эфир тянул его сильнее, но он не потянулся за жезлом.
Пора.
Всё ещё обнажённый, Голем двинулся сквозь темноту к своей святыне— особой комнате, созданной для принятия этого дара.
В полной тьме он подошёл к пеньковому матрасу, лежавшему в центре комнаты.
Почтительно лёг, вытянувшись обнажённым на спине точно посередине.
Затем зажал во рту перфорированный чэнбаобэби силиконовый шар... и Отпустил.
ГЛАВА 4
И здесь первый, подумал Лэнгдон, подходя к бассейну Страгов как раз в тот момент, когда дежурный открывал здание. Лэнгдон знал мало более приятных ощущений, чем возможность поплавать в одиночестве в двадцатипятиметровом бассейне. Найдя свой арендованный шкафчик, он натянул плавки Speedo, быстро ополоснулся под душем, схватил очки Vanquisher и направился к воде.
Люминесцентные лампы только разгорались, и зал все еще погружал мрак. Лэнгдон встал на край бассейна, глядя на гладкую водную гладь, похожую на огромное черное зеркало.
Храм Афины,вспомнил он, как древние греки практиковали катоптромантию, вглядываясь в темные воды, чтобы увидеть свое будущее. Он представил себе Кэтрин, спящую в их гостиничном номере, и подумал, не она ли его будущее. Эта мысль одновременно и тревожила, и волновала давнего холостяка.
Лэнгдон натянул очки, глубоко вдохнул и рывком вошел в воду, рассекая поверхность. Под водой он пролетел два метра, затем сделал десять метров дельфиньими толчками, прежде чем перейти к вольному стилю.
Сосредоточившись на ритме дыхания, Лэнгдон погрузился в полусозерцательное состояние, которое всегда давало ему плавание. Его мускулистое тело расслабилось, обрело обтекаемость и гибкость, мощно продвигаясь вперед в темноте с впечатляющей для пятидесятилетнего мужчины скоростью.
Обычно плавание полностью освобождало его разум, но сегодня, даже после четырех кругов, мысли не утихали... вновь и вновь возвращаясь к фрагментам вдохновляющей лекции Кэтрин прошлым вечером.
"Ваше сознание не создается мозгом. Более того, ваше сознание даже не находится внутри вашей головы."
Эти слова вызвали любопытство у всех присутствующих, но Лэнгдон знал, что ее лекция едва коснулась того, что войдет в ее готовящуюся книгу.
Она утверждает, что обнаружила нечто невероятное.
Открытие Кэтрин — каким бы оно ни было — оставалось тайной. Она ни с кем не делилась им, даже с Лэнгдоном, хотя в последние дни несколько раз намекала на него, признаваясь, что исследования для книги привели к ошеломляющему прорыву. После ее вчерашней лекции Лэнгдон все сильнее чувствовал, что книга Кэтрин может оказаться настоящей бомбой.
Она не избегает противоречий, подумал Лэнгдон, с удовольствием наблюдая, как она задевает чувства традиционалистов в зале.
"У науки долгая история ошибочных моделей, — заявила она, и ее голос прозвучал под сводами Владиславского зала. — Плоская Земля, геоцентрическая система мира, стационарная Вселенная... все это ложные теории, хотя когда-то их воспринимали всерьез и считали истиной. К счастью, наши системы убеждений эволюционируют, когда сталкиваются с достаточным количеством необъяснимых противоречий."
Кэтрин взяла пульт, и экран за ней ожил, демонстрируя средневековую астрономическую модель — Солнечную систему с Землей в центре. "Веками эта геоцентрическая модель считалась неоспоримой истиной. Но со временем астрономы стали замечать несоответствия в движении планет, которые не укладывались в эту модель. Аномалий становилось всё больше, и они были настолько очевидны, что мы..." Она щелкнула снова. "Создали другую модель". На экране появилось современное изображение Солнечной системы с Солнцем в центре. "Эта новая модель объяснила все аномальные явления, и теперь гелиоцентризм — наша принятая реальность."
Зал замер, когда Кэтрин вышла на переднюю часть сцены.
"Точно так же, — сказала она, — было время, когда идея круглой Земли казалась смешной — даже научной ересью. Ведь если бы Земля была круглой, разве океаны не вылились бы? Разве многие из нас не оказались бы внизу головой? Однако постепенно мы начали замечать явления, которые не соответствовали модели плоской Земли — изогнутую тень Земли во время лунного затмения, корабли, исчезающие за горизонтом снизу вверх, и, конечно, кругосветное путешествие Магеллана". Она улыбнулась. "Упс. Пора создавать новую модель".
