Читать книгу 📗 "Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18" (СИ) - Престон Дуглас"

— Ну что ж, — вздохнул Лонгстрит, — хотя бы личность его сообщницы не вызывает вопросов. Ее настоящее имя — Флавия Грейлинг. У нее весьма богатая и тревожная биография. Есть несколько органов правопорядка, которые хотели бы пообщаться с ней лично. Интересно то, что она использовала свое настоящее имя во время пребывания в Эксмуте.

— Кажется, это говорит о некотором презрительном отношении к властям.

— Согласен.

Лонгстрит постучал по клавиатуре, и на экране появилось изображение: молодая женщина со светлыми волосами, холодными голубыми глазами и высокими, четко очерченными скулами. Фотография, очевидно, была снимком из полицейского досье и, судя по шкале роста, измеряемой в метрах, была сделана в какой-то другой стране.

— Вот она, — сказал Лонгстрит, указывая на изображение. — Мы наблюдаем один из немногих случаев, когда кому-то действительно удалось заключить ее под стражу.

Пендергаст бегло прочел в компьютере информацию о ней.

— Она родилась двадцать четыре года назад в Кейптауне, Южная Африка. Когда ей было восемь, оба ее родителя были найдены избитыми до смерти битой для игры в крикет — по крайней мере, так сказано в заключении коронера. Оружие так и не было найдено, а смерти были списаны на проникновение со взломом. Дело так и не было раскрыто. После их смерти она прошла через ряд приемных семей, в которых не задерживалась дольше нескольких месяцев. Отказавшиеся от нее семьи — все, как одна — зачастую ссылались на страх перед физическим насилием с ее стороны. Наконец, она оказалась на попечении государства — ее поместили в детский приют. Социальные работники, опрашивавшие ее, говорили, что она подвергалась сексуальному насилию со стороны отца, когда была еще совсем ребенком. Они описывали ее как неадекватную, агрессивную, расчетливую, замкнутую, склонную к насилию и увлекающуюся боевыми искусствами и оружием (особенно ножами — настоящими или самодельными — которые изымались у нее с завидной регулярностью).

Лонгстрит чуть прокрутил данные на экране и продолжил:

— Итак, это фото сделано почти сразу после того, как ее перевели из приюта в исправительную колонию. Во время ее пребывания там были отмечены несколько случаев нападений. В одном из них она избила свою сокамерницу почти до смерти. В конечном счете, когда ей исполнилось пятнадцать лет, поступило прошение о переводе ее в тюрьму строгого режима, несмотря на ее возраст. Персонал исправительной колонии просто не смог ее контролировать. Но до того как были соблюдены все формальности, она сбежала — воткнула психиатру в глаз ручку, тем самым убив его.

Прежде чем продолжить, он несколько мгновений молча изучал записи на экране.

— Ее пытались перехватить, но она всегда оказывалась весьма изворотливой, оставляя позади себя след из преступлений и насилия. Особую ненависть она проявляла к мужчинам: одна из ее любимых тактик заключалась в том, чтобы слоняться без дела по опасным кварталам, пока кто-нибудь там не попытается ее ограбить или изнасиловать, и в этот момент она обычно кастрировала нападавшего и засовывала ему в рот его же пенис.

— Звучит очаровательно, — пробормотал Пендергаст.

— В возрасте примерно шестнадцати лет странствия привели ее в Японию, где она связалась с бандой якудзы. После какой-то размолвки, закончившейся резней, которую полиция Токио до сих пор расследует, она, очевидно, отправилась в Кантон, Китай, где присоединилась к одной из триад этого города. Согласно нашим источникам разведки, ее естественная предрасположенность к насилию помогла ей быстро подняться в ее рядах. Почти сразу же она продвинулась от «49» до «426» [792] — став «Красным шестом» и командиром боевиков триады, где в ее обязанности входило планирование и проведение силовых операций. К двадцати одному году она была настроена подняться еще выше в этой организации, но что-то произошло — мы так и не знаем, что именно — после чего она уехала из Китая в Соединенные Штаты.

Лонгстрит отвернулся от экрана.

— С тех пор так и жила здесь, хотя, похоже, что она несколько раз посещала Европу. Основываясь на преступлениях, которые она предположительно совершила, она является чрезвычайно работоспособным социопатом, который убивает и калечит в первую очередь ради своего собственного удовольствия. Она демонстрирует потрясающую способность скрываться, оставаясь на виду, и ускользать от властей на каждом шагу. Этот снимок из досье — единственный, что у нас на нее есть — был сделан в Амстердаме. Она сбежала на следующий же день после того, как он был сделан.

— Идеальная соучастница для Диогена, — заметил Пендергаст.

— Именно, — Лонгстрит вздохнул, — идентификация Грейлинг — это без сомнения, удачный прорыв. — И, тем не менее, учитывая ее способность успешно ускользать от органов правопорядка в прошлом, я не уверен, сколько фактической пользы мы из этого извлечем, — он взглянул на Пендергаста. — Я так полагаю, что ты с особой тщательностью обыскал дом, где они останавливались?

— Так и есть.

— И?

— Там провели профессиональную зачистку любых улик.

Лонгстрит потянулся, проведя рукой по своим длинным волосам стального цвета.

— В любом случае, мы все равно пошлем туда бригаду криминалистов.

— Вряд ли они смогут найти там нечто более стоящее, чем это.

Пендергаст залез в карман, извлек из него полиэтиленовый пакет и протянул его Лонгстриту: внутри лежал небольшой клочок бирюзовой бумаги.

Директор взял улику:

— Интересно.

— Я обнаружил это между половицами возле вентиляционного отверстия.

Пока Лонгстрит вертел пакет в руках, Пендергаст продолжал.

— Это обрывок квитанции на ювелирное изделие — золотое кольцо с редким драгоценным камнем танзанитом [793]. Я бы предположил, что это подарок Флавии от Диогена — некая награда, возможно, за хорошо проделанную работу.

— Так что, если повезет, мы сможем использовать его, чтобы проследить покупку обратно до Диогена, — сказал Лонгстрит. — Если бы мы только знали, где это кольцо было куплено. Плохо, что название магазина оказалось оторвано.

— Но мы знаем название магазина. Существует только один такой бренд, который использует этот особый цвет как свою визитную карточку, торгуя под ним по всему миру.

Лонгстрит снова взглянул на квитанцию, а затем улыбнулся — медленной, торжествующей улыбкой.

46

Диоген вошел в библиотеку, неся в одной руке бутылку шампанского в серебряном ведре со льдом, а в другой два бокала. Он поставил свою ношу на стол и повернулся к Констанс, сидевшей на скамейке у клавесина и лениво перелистывавшей ноты.

— Не возражаешь, если я немного выпью, пока буду наслаждаться твоей игрой? Конечно, если ты в настроении играть, — обратился он.

— Как пожелаешь, — ответила она, касаясь клавиш. Он смог прочесть название нот, стоящих на пюпитре: прелюдии из «L'Art de Toucher» [794] Франсуа Куперена. Откупорив шампанское, Диоген наполнил бокал и удобно устроился в кресле.

Он был обеспокоен. Даже более, чем обеспокоен. Этим утром Констанс поднялась в десять часов, что по его меркам было очень поздно, хотя он попытался списать это на то, что некоторые люди часто поздно просыпаются. Вечером за ужином она съела очень мало и едва коснулась великолепного завтрака, который он приготовил специально для нее. Прошло почти сорок восемь часов после инъекции, и она уже должна ощутить ее последствия, причем, эффект должен был быть заметным. Конечно, вся эта жизнь была для нее в новинку, и следовало ожидать некоторого периода адаптации. К тому же его беспокойство могло иметь под собой, скорее, эмоциональное обоснование, нежели объективные физически причины. Возможно, у Констанс возникли сомнения касательно данного ему согласия, и она передумала.