Читать книгу 📗 "Карамельные дюны - Егорова Алина"
— Первая версия мне нравится больше, — отозвался Атаманов. — В ней мотив налицо — Смолин мог ненавидеть Казакова за то, что он его подсидел на руководящем посту. Смена должности с высокой на низкую для некоторых личностей бывает очень болезненной, и они винят в случившемся кого угодно, только не себя. Как раз случай Смолина. А Майя? У нее, конечно, имелись причины для неприязни к своему бывшему начальнику, но, думаю, мстить она бы не стала. Он и так получил сполна — был переведен в менеджеры и в одночасье стал на радиостанции никем.
— Я тоже сомневаюсь, что Смолина убила Снегирева. Майя вообще не стала бы кого-либо травить, она нашла бы другой способ поставить на место врага. Снегирева была сильной личностью, какие не опускаются до низких поступков.
— Получается, что кому-то помешал Казаков. — подытожил Андрей.
— Тогда почему он до сих пор жив? — невинно поинтересовался Миша Костров.
— Сплюнь, накаркаешь еще! Скорее всего злоумышленник затаился и решил повременить с воплощением своего черного замысла.
— А что говорит сам Казаков?
— Он-то? Молчит как ни в чем не бывало. Нет у него врагов и никогда не было, он вообще считает себя безгрешным.
— Нужно приглядеться к этому святоше, — предложил Атаманов. — Такие как раз чаше всего оказываются при делах.
— Угу, только времени на этого деятеля уйдет вагон, — пожаловался Антон, которому уже надоело копаться в дрязгах «Звездной пыли».
— Сочувствую, но ничем помочь не могу.
Юрасову повезло: трясти Казакова с целью отыскать связь с убийством Майи ему не пришлось по причине того, что наметились сдвиги в более перспективной версии.
— Это в корне меняет дело, — широко улыбнулся Мостовой, кладя трубку телефона. Начало дня ему определенно нравилось. Валентину доложили, что вещество, обнаруженное в ящике рабочего стола Снегирева, оказалось тем же самым ядом, которым была отравлена Майя.
— Пусть он теперь нам голову не морочит. Замазан дружочек по самую маковку.
На предъявленное заключение экспертов Сергею возразить было нечего: он лишь смотрел изумленным взглядом и не понимал, откуда в его тумбочке мог взяться какой-то порошок? Снегирев не верил в происходящее — это абсурд, нелепое недоразумение, которое непременно должно быть развенчано в ближайшее время, а его отпустят с глубочайшими извинениями.
Но никто не торопился перед ним извиняться и, тем более, отпускать, напротив, Снегирева отправили в следственный изолятор. Как ему потом объяснили, улика против него была очень весомой и являлась достаточной, чтобы подозревать его в убийстве. Известность жены не оставляла ему шансов до суда пребывать на свободе: следствию было необходимо предъявить общественности преступника, и милиционеры чувствовали себя спокойнее, когда он находился под присмотром.
Снегиреву казалось, что все это происходит не с ним: грубые сокамерники, бесконечные допросы и непрекращающаяся от духоты головная боль. Почему он, нормальный человек, не сделавший ничего противозаконного, должен терпеть этот ад? И все это вместо заслуженного счастья! Он не просил ничего у судьбы, всегда всего добивался сам: прилежно учился в институте, защитил кандидатскую, потом нарабатывал опыт и достиг вершины в своей профессии. Сергей небезосновательно считал себя хорошим специалистом и уверился, что достаточно много работает для достойной жизни. Золотыми горами Снегирев не грезил, мечты у него были куда скромнее: чтобы на работе ценили и уважали, и была бы крепкая семья, в которой царят любовь и согласие. И перед женой он вовсе не виноват: что поделать, если он потерял к ней интерес? Появилась Альмира, и она сделала его счастливым. А с Майей нужно было расстаться — он не обязан жить с нелюбимой женщиной только потому, что когда-то на ней женился. Жизнь ведь одна, и она дается для радости, а не для мучений. В том, что и к любовнице чувства угасли, его вины тоже нет — просто она не его судьба. Альмира подарила ему несколько месяцев счастья, за которые он ей благодарен. Любовь закончилась, а жизнь продолжается, и нужно искать новую возлюбленную, чтобы опять ощутить за спиной крылья.
Иногда Снегирев начинал думать, что сходит с ума. В апогее их романа с Альмирой, когда он упивался любовью, его сердце точила злоба на жену. Майя ему очень мешала: если бы не она, Сергей привел бы в квартиру любовницу, и тогда счастье стало бы полным, сбылось все, о чем мечталось: уютный дом, в котором его ждет любимая женщина. Жену Сергей возненавидел лютой ненавистью за то, что она не убиралась из квартиры. О том, что квартира принадлежит Майе, он думать не хотел — от сильных чувств Снегирев обезумел и был одержим собственным эгоизмом. «Я хочу, я заслужил, у меня одна жизнь!» — клокотало в его мозгу.
Сергей так часто и подробно представлял себе гибель супруги, что уже почти поверил в свою причастность к ее убийству. Но умом он все-таки не тронулся и знал, что Майю не убивал, разве что во сне. Но сны, слава богу, под статьи уголовного кодекса не попадают.
Внезапно в его замученную голову пришла идея. Высокий, атлетического телосложения, светловолосый зеленоглазый мужчина. В последнее время он несколько раз попадал в его поле зрения. Теперь он вспомнил, где видел этого человека, — он появлялся всегда там, где бывала Майя.
Блондин ждал его жену у дверей радиостанции. Потом они вместе уехали, правда, на разных машинах: он на своей, Майя на своей. «Любовник», — подумал Сергей и брезгливо поморщился, наблюдая за сладкой парочкой. Движимый желанием уличить жену в неверности, он стал за ней следить. Сергей хотел реабилитироваться на ее порочном фоне: вот, мол, с какой шалавой жить приходится, хочешь не хочешь изменять начнешь. «И тогда, в новогоднюю ночь, он ошивался около „Доминики“. Майя решила не знакомить ухажера с компанией, постеснялась. Старательно изображала из себя порядочную женщину. Голубки договорились встретиться за пределами ресторана, чтобы не попасться на глаза знакомым. А что, если свалить все на него, и врать ничего не придется?» — Сергей улыбнулся своим мыслям. Его обрадовали перспектива мести любовнику жены и шанс выпутаться самому.
На следующем допросе Сергей детально описал Алекса, рассказал все, что о нем знал и где видел. Возникло ощущение, что следователь ему не поверил. Но это было не столь важно: наверняка его показания проверят, а там — как повезет. Может, зацепят того типа. Во всяком случае доставят ему массу беспокойства.
— Снегирев заявил, что в новогоднюю ночь его жену поджидал около «Доминики» любовник. Вот, — Атаманов протянул фоторобот, составленный со слов Сергея.
Сыщики взглянули на ничем не примечательную физиономию молодого мужчины: высокий лоб, коротко стриженные светло-русые жесткие волосы, самые обычные губы средней величины… Особенными у незнакомца были глаза: зеленого цвета, глубоко посаженные, что делало их выразительными.
— Наш друг видел этого молодца около Майи не однажды. По его словам, любовник приезжал к ней на работу и поджидал в машине, белой «Шкоде». Номер Снегирев не запомнил. Носов, — обратился майор к Александру, — подключайся. — Атаманов вручил ему материалы и счел совещание законченным.
В запутанном деле Любавиной, в котором сыщики не знали, какие версии строить, стало кое-что проясняться. Преступник находился рядом и не собирался скрываться, так как деваться ему было некуда, и мотив имел до скуки банальный. Такой вывод напрашивался сам собой, когда оперативники получили детализацию вызовов с мобильного телефона Ирины Яцкевич.
Ничего особенного на первый взгляд в списке абонентов не было: звонки подругам, родственникам, в парикмахерскую, поликлинику, химчистку… Но один из номеров показался подозрительным. Это был звонок в службу заказа такси. Внимание сыщиков привлекла дата и время вызова — без четверти два ночи первого января.
В результате несложных следственных мероприятий было установлено, что в начале третьего такси остановилось около Польского парка, где в него села Ирина Яцкевич и доехала до дома.
