Читать книгу 📗 "Не упусти - Лено Катрина"

В ту ночь она спала хорошо, а когда проснулась рано утром в пустом доме и без единой записки от Энн-Мэри, то с наслаждением растянулась в постели и оставалась там до тех пор, пока ей не стало скучно.

Сорока проверила сообщения на телефоне. Только три, от Клэр.

Прости, пожалуйста, за то, что я сказала.

Я даже не подумала.

Чувствую себя последней сволочью.

Написаны в начале третьего.

Сорока пропустила почти весь школьный день. Почти.

Она не ответила.

Маргарет устроила себе такой горячий душ, что кожа раскраснелась.

Она не спеша оделась, потом поехала на велосипеде в школу, а когда наконец добралась, коридоры уже опустели после финального звонка, и шаги Сороки эхом отражались от стен, пока она шла в крыло английского языка. Маргарет остановилась перед классом мистера Джеймса.

– Мне не нравится выражение на твоем лице.

– Привыкай, – ответила она, но голос выдал легкую дрожь, едва заметную.

– Ты уже все продумала

Продумала ли она? Нет.

Но в ней вспыхнула искра от осознания, что вечеринка состоится сегодня.

Это и подтолкнуло Маргарет к идее, которая все росла и росла внутри нее. А потом привела сюда.

Ей было чуточку стыдно за то, что она собиралась сделать.

За то, что она собиралась попытаться сделать. Но стоило проверить, получится ли.

Поэтому Сорока сделала глубокий вдох, который должен был наполнить ее легкие мужеством и решимостью вместо воздуха, толкнула дверь класса и вошла внутрь, словно это место принадлежало ей, словно все остальные просто платили ей арендную плату.

Мистер Джеймс сидел за столом над стопкой бумаг. Услышав, как открылась дверь, он поднял голову, но тут же разочарованно ею покачал.

– Я не принимаю работ с опозданием.

– О чем это вы? – спросила Сорока.

– Сегодня ты должна была сдать сочинение. Урок окончен. Школьный день окончен. Я не приму работу.

Он снова склонился над бумагами.

Сороке не нравилось, что он так просто игнорирует ее.

– Я пришла сюда не для того, чтобы сдать сочинение, – сказала она. Ее голос был сильным и непоколебимым. Это хорошо.

Мистер Джеймс вздохнул и снова поднял глаза. Он казался усталым. Именно такой усталостью страдали учителя в конце длинного учебного года. Эта же усталость сказывалась на учениках старшей школы Дали. Те же остекленевшие глаза, дикий взгляд.

– Маргарет, нам больше нечего обсуждать, – сказал мистер Джеймс. – Я предоставил тебе все мыслимые возможности, чтобы улучшить оценку. У меня нет выбора, кроме как оставить тебя на второй год.

Сорока закрыла за собой дверь.

– Я хочу вам кое-что показать, – сказала она.

– Я ведь дал понять, что не принимаю запоздалые домашние работы…

– А я твердо дала понять, что здесь не для того, чтобы сдать вам гребаное сочинение! – огрызнулась Маргарет, и сила этих слов застала врасплох и ее, и мистера Джеймса. Он привстал, замялся, снова сел и схватился руками за стол.

– Что ты хотела мне показать?

Его голос приобрел новый тон, осторожный, контролируемый, от которого у Сороки свело зубы.

– Думаю, вам очень понравится, – ответила она.

Девочка сняла рюкзак, сунула в него руку и краем глаза заметила, что мистер Джеймс вздрогнул. Неужели он думает, что у нее пистолет? Смешно.

Но она вытащила лишь ручку, невинную маленькую ручку, и он заметно расслабился.

– Что все это значит?

– Просто наблюдайте. Наберитесь терпения.

– Маргарет, ты ведешь себя очень…

Но он замолк, потому что Сорока сняла с ручки колпачок и нарисовала в воздухе первую полосу света.

Она остановилась.

Мистер Джеймс встал из-за стола. Между ними была полоска света. Если бы Сорока сдвинулась с места, то полоска зрительно разрезала бы ее тело пополам.

– Что это такое?

– Я же сказала, что вам понравится, – ответила она и нарисовала еще одну линию. Верхнюю перекладину.

– Как ты это делаешь?

– Это специальная ручка, – сказала Маргарет, помахав ей. – Смотрите, что еще она умеет делать.

И она провела еще одну линию. Очертания двери светились в классе. Сорока обошла прямоугольник из света, встала рядом с мистером Джеймсом и нарисовала маленькую круглую ручку.

– Это… – Мистер Джеймс замолчал.

– Откройте.

– Что это такое?

– Вы знаете, что это, просто откройте.

Лицо мистера Джеймса освещалось сиянием невозможной двери. Сорока заметила, как дернулась его рука. Она знала, что учителя, в частности, английского языка, понимают, сколько разных форм бывает у дверей, ведущих в другой мир. Если им показать дверную ручку, сделанную из света, ни один из них не сможет устоять.

Мистер Джеймс сделал шаг. Сороке не терпелось, неизвестность ее убивала.

– Ты хоть понимаешь, что творишь?

Маргарет пропустила замечания Здешнего мимо ушей. Все ее внимание было сосредоточено на мистере Джеймсе, который поворачивал ручку…

Повернул ее…

И дернул дверь на себя.

На мгновение в обычном классе английского языка возникло два мира. В мире Дали стояли Сорока и мистер Джеймс. А сквозь дверной проем, освещенный ярким белым светом, виднелся мир Близи. Простиравшееся вдаль зеленое пространство. И голубое небо.

Еще мгновение – и Сороке придется его толкнуть.

Но тут он переступил порог, иона пошла за ним внутрь.

Мистера Джеймса не вырвало, как Клэр, но он упал на колени, и дыхание стало прерывистым и тяжелым, как будто что-то царапало и рвало ему грудь.

Сорока аккуратно обошла его. Дверной проем застегнулся на молнию.

Не-сарай был от них всего в нескольких футах. Океан стал еще ближе.

– Ты обратила внимание?

– На что? На воду? Почему меня это должно волновать? – вслух сказала Сорока, и при звуке ее голоса мистер Джеймс приподнялся на коленях и посмотрел на нее.

– Где мы? – спросил он, и Маргарет отдала ему должное, потому что его голос не дрожал, как у Клэр тогда. – С кем ты разговаривала?

– Мы в Близком, – ответила Сорока и кивнула подбородком в сторону города, на одинокую фигуру, которая поднималась по длинному и пологому склону холма. – И я разговаривала с ней.

Вообще-то она разговаривала со Здешним, но Здешний уже растаял, а Маргарет решила, что разницы, в общем-то, нет. Здешний, Близь, ее сестра из Близи. Не было нужды их различать.

– Здесь есть кто-то еще? – спросил мистер Джеймс и проследил за взглядом Сороки вниз по склону.

Маргарет подумала, что он не знал ее сестру. Эрин окончила школу до того, как он начал преподавать в старшей школе Далекого.

Именно Эрин торжественно поднималась на холм, чтобы с ними поздороваться. На ней были обрезанные джинсовые шорты и сиреневая майка, волосы уложены в знакомый беспорядочный пучок, а руки раскачивались по бокам.

– Это моя сестра, – гордо сказала Сорока, потому что в этом мире такая сестра, как Эрин, была гордостью, а не тем человеком, которого изо всех сил стараешься забыть.

– Где мы находимся? – снова спросил мистер Джеймс. – Это место, оно похоже на… Ты назвала его Близким?

– Умно, правда? – радостно ответила Сорока. – Я сама все это создала. Пока вы жили скучной жизнью, я создавала Вселенную.

– Я не понимаю.

Мистер Джеймс побледнел. Его дыхание замедлилось, но теперь стало прерывистым.

– Я и не думала, что вы поймете, – ответила она.

– Это из-за того… из-за того, что я собрался оставить тебя на второй год?

Сорока закатила глаза:

– Нет. Вы думаете, меня до сих пор волнует школа? Оценки? Честно говоря, это даже не личное. Может быть, это как с той девушкой из рассказа. Вы так и не ответили на мой вопрос – почему она с ним пошла? Почему она такое допустила? Но я об этом думала… Разве я не была такой же, как она? Позволяла всякому дерьму на меня навалиться. Впрочем, теперь все не так. Я больше не Конни, я – Арнольд Френд.