Читать книгу 📗 "Долгое падение - Майна Дениз"

Полицейские на лестнице отстраняются от Сэмюэля и Бриджит, когда те проходят мимо. Она видит их широко раскрытые глаза, жадно впитывающие зрелище, но почему-то пустые, как будто они уже вспоминают это, рассказывают кому-то другому историю о том, как это видели: мужа и жену с подобным сыном. Над ней смеялись, и оскорбляли, и гнушались ее. Однажды в Ковентри полицейский плюнул в нее из-за ее сына. Но никогда еще к ней не относились так враждебно, как сейчас.

И тут Бриджит понимает: «Чтобы пришел ответ на мою молитву, может потребоваться чудо».

Их ведут по коридору к серой металлической двери. Детектив-сержант Браун говорит, что они встретятся с Питером, что он хочет рассказать им что-то важное.

Браун осторожно стучит и называет себя. Дверь открывается, и они входят в комнату, выложенную зеленой кафельной плиткой, с резким светом потолочной лампы.

В комнате у стен стоят десять-пятнадцать полицейских, серьезно глядя на Бриджит и Сэмюэля, когда те входят, шаркая ногами.

Здесь и Уильям Манси. За последние двенадцать лет он обыскивал дом Бриджит множество раз. Манси добавляет в чай молоко и три ложки сахара. При виде Бриджит он опускает глаза. У нее всегда такое ощущение, будто мистер Манси хочет заплакать, когда она перехватывает его взгляд.

Дверь за ними захлопывается.

Питер сидит посреди комнаты на низком стуле. Его ноги твердо упираются в пол, как будто для того, чтобы сопротивляться новым толчкам. Руки – за спинкой стула, и Бриджит думает, что он в наручниках. Обычно безукоризненные, волосы сына в полном беспорядке, и он без пиджака и без галстука. На шее его синяки, рубашка на шее расстегнута. Похоже, кто-то дернул его за плечо. Похоже, его били. Не по лицу, а по телу. Он – единственный человек в комнате, который потеет.

Питер поднимает глаза, видит ее и вздыхает. Голова его падает на грудь. Бриджит видит синяк под его воротником.

Из толпы копов выходит инспектор уголовной полиции Роберт Макнил. Она кивает ему в знак приветствия.

– Ну же, Питер, – говорит Макнил, – ты просил встречи со своими родителями. Разве тебе нечего им сказать?

Питер не поднимает глаз и трясет головой, как пьяный.

Макнил раздражен.

– Ты сказал, что хочешь поговорить с родителями. Мы столько хлопотали, чтобы доставить их сюда…

Бриджит шагает вперед, как Святая Вероника.

– Сын? Ты в порядке, сын?

Питер отшатывается от нее. Его челюсти крепко сжаты.

Макнил недоволен.

– Да бога ради… Послушай, сейчас середина ночи. Мы вытащили их обоих из постелей, потому что ты просил встречи с ними.

Питер поднимает руку и пробегает пальцами по волосам. Теперь она видит, что он не прикован к стулу. Он просто играл, приняв позу, как в фильме. Бриджит отступает назад, к толпе. Она не святая Вероника. Она – дура, которая каждый раз ловится на его ложь.

– Отпустите моего отца, – говорит Питер, полный великих библейских реплик.

Макнил в ярости. Он тоже понял, что все это было трюком. Он говорит:

– Питер, мы это уже обсуждали. Я уже сказал, что решение принимает судебный исполнитель. Твой отец должен утром предстать перед судом.

Но Питер даже не слушает объяснений. Он моргает и кивает, выбрасывая неудачу из головы. Бриджит видела его таким раньше, много раз. Потом сын смотрит на своего отца и милостиво кивает, как будто они согласились его отпустить по распоряжению Питера. Но они не согласились его отпустить.

Бриджит спрашивает:

– Послушай, Питер, о чем ты хочешь с нами поговорить?

Но она уже знает, в чем дело. Он смотрит на нее и видит, что она знает. Бриджит начинает молча плакать.

Питер оседает на стуле. Кладет локти на колени и бормочет в пол:

– Я никогда не считал, что с тобой легко говорить…

Бриджит падает перед ним на колени и подносит его руку к своему лбу.

– Знаю. Я знаю, что есть то, о чем тебе трудно нам сказать.

Ее слезы падают на тыльную сторону его руки.

Питер шепчет:

– Я не знаю, почему совершаю такие ужасные поступки.

– О, Питер…

Она держит его руки и целует их. Она целует их, чтобы не пришлось поднимать на него глаза. Потом все-таки поднимает их. Питер смотрит на нее, потом – на отца. Его глаза сухие, хотя лицо – маска плачущего человека. Но глаза у него сухие.

– Я помогу полиции распутать кое-какие загадочные события, которые происходили в последнее время в Ланаркшире.

Все остальное он говорит, обращаясь к своему отцу, но Бриджит не слышит этого, потому что знает. Ее сын не вернется. Он никогда больше не вернется домой. Она благодарна за это и в то же время стыдится своей благодарности. «Чтобы пришел ответ на мою молитву, может потребоваться чудо». Чудо было даровано, но не Питеру. Она понимает, что Питер не был заблудшим человеком. Он никогда больше не вернется домой.

На следующий день в газетах пишут, что мужчину и женщину увезли из полицейского участка Гамильтона в три тридцать ночи на заднем сиденье полицейской машины. Женщина закрывала лицо ладонями и как будто неудержимо плакала.

Стоя сейчас на свидетельской трибуне, когда ее сверлят все глаза мира, Бриджит излагает холодные факты – кто был где и когда. Она лишь добавляет один маленький разъясняющий диалог:

– Ты сказал, что не знаешь, что заставляет тебя совершать такие ужасные поступки.

Питер застывает, держа одну руку на своих записях.

– Ты уверена?

– Да, – отвечает она, – уверена.

Он кивает, как будто понимает и прощает ее ошибку.

– Возможно ли, что ты ослышалась и я такого не говорил?

Нет, она так не думает.

Он слегка улыбается.

– Да, понимаю. Но в комнате было полно полицейских, не так ли?

Она соглашается, что так.

Он снисходительно вздыхает, предлагая ей выход.

– Была середина ночи, ты находилась в комнате, полной полицейских; разве не могло случиться так, что тебе послышалось, будто я говорю нечто подобное, или что тебе передали, будто я такое сказал, или что Браун рассказал тебе, что я произнес это еще до твоего приезда, или нечто вроде?

– Нет, Питер, – отвечает она недрогнувшим голосом. – Я слышала, как ты это говоришь.

Никто больше ни разу не упоминает ту реплику. Ослышалась ли Бриджит? Была ли она честнее, чем все остальные, или более эмоционально отнеслась к этой реплике? Или она лжет, нарушая клятву перед Богом говорить правду, совершая ужасный грех, из-за которого ее сына могут повесить, а мир будет спасен от дальнейшего ужасного кровопролития?

Потом встает М. Дж. Гиллис, чтобы подвергнуть ее перекрестному допросу. Он знает, о чем думают присяжные.

– Просто для большей ясности, миссис Мануэль: вы сказали, что слышали, как Питер говорит, что не знает, почему он совершал те ужасные поступки?

– Да. Я так сказала. – Бриджит совершенно в этом уверена. – Питер сказал мне, что не знает, что заставило его совершать те ужасные поступки. Так он и сказал.

– Вы слышали, чтобы он говорил о выдвинутых против него обвинениях? Обвинениях, указанных в ордере?

– Нет. Но один раз он заявил: «Для меня нет надежды».

Гиллис чувствует себя очень неловко, подвергая перекрестному допросу миссис Мануэль. Ее вызвал на трибуну свидетелей ее сын, но это отнюдь не делает ее присутствие менее очерняющим. Он понимает, почему ее вызвали: она достойная женщина, Мануэль показывает присяжным, что происходит из хорошей семьи, но Гиллис все равно чувствует, что ее выставили на публику без какого-либо действенного результата. Гиллис слегка кланяется и говорит миссис Мануэль:

– Большое спасибо.

Больше никому из свидетелей он так не говорил.

Питер снова встает. Он явно раздражен, и Бриджит съеживается. Все в семье боятся вспыльчивости Питера. Домашний тиран, он контролирует дом своими капризами. Все они оценивают его настроение по звуку шагов, по тому, как он поворачивает дверную ручку или наливает себе попить из кухонного крана.

Он не может этого так оставить.

– Почему ты думаешь, что я сказал: «Не знаю, почему я совершал такие поступки»?