Читать книгу 📗 "Шепот питона - Ульстайн Cилье"

— Что вам надо? — спрашивает он.

— Просто скажите, жива она или нет.

Я вдруг понимаю, что он выглядит совсем иначе, чем когда я видела его в последний раз. Тогда он казался надменным, расчетливым. А сейчас в нем есть какая-то беспомощность.

— Это вы должны мне сказать.

— Я больше не играю, Руе.

— Нет. Это я больше не играю. Вы подхватили ее по дороге из торгового центра и куда-то увезли. Не знаю, убили вы ее или нет, может быть, она лежит на дне моря, а может, вы ее где-то заперли… не знаю.

— Но вы же меня даже не искали.

Он опускает голову, проводит рукой по седым волосам.

— Это я во всем виноват. Вы убили ее, потому что я говорил с ней. Боялись, что она вас раскроет.

Я яростно трясу головой. Что-то здесь не так.

— Вы убили ее, спасая собственную шкуру, — говорит он. — Так же, как однажды убили младенца.

— Вы не тот, за кого себя выдаете, — бросаю я.

— Я стал таким из-за тебя!

Последнюю фразу он выкрикивает. Хватает меня за руку и рывком ставит на ноги. Держит крепко, впиваясь пальцами в кожу. Моя сумка летит на пол. И тут до меня доходит, что я наделала. Я совершила ошибку, которую пообещала себе никогда больше не совершать. Я решила, будто неуязвима. Перед моим лицом сверкает лезвие ножа. На нем несколько зарубок, рукоятка цвета хаки. Он похож на нож для охоты или рыбалки.

Руе прижимает меня к себе.

— Еще одна ложь, и я пущу его в дело.

Я глубоко дышу. Лезвие ножа мелькает у меня перед глазами. Его тело совсем близко, от него воняет потом. Боль пронзает живот, грудь, голову. Мне нужно подумать. Неужели я ошиблась и Руе не похищал Ибен? Ведь полиция его отпустила, и, похоже, он считает, что детоубийца — я. Может быть, он согласится мне помочь, если я не буду сопротивляться? И вместе мы отыщем Ибен…

— Отпусти меня, — хриплю я. — Я все расскажу, я буду вести себя смирно, только отпусти.

Он не слышит, сжимает меня еще сильнее и подталкивает вперед, так что я едва не падаю на пол. Выставляю вперед ногу, удерживаю равновесие и начинаю двигаться. Он выводит меня в коридор. Одной рукой держит меня за шею, другой прижимает к моему горлу нож. Ведет меня впереди себя через коридор в другую комнату.

Вот они мы. Лив и Мариам, шаг за шагом, путь от разбитной девицы до заботливой матери. На самом деле я ни одна из них — и в то же время они обе. На внутренней стороне дверцы шкафа висит фотография улыбающейся Ибен. Снимок поцарапан, порезан. Через мгновение я понимаю, откуда эта фотография. Из местной газеты, день рождения Ибен в январе. Хорошая фотография — видимо, снимал Тур; у него лучше всех получается ее снимать. Я же брожу по своей жизни, как лунатик. Это мое наказание.

Лив

Олесунн

Суббота, 16 апреля 2005 года

Я долго нажимала на кнопку звонка, чувствуя ее вибрацию в такт со звуком. В квартире горел свет. Я надеялась, что он один. В любом случае его тень мелькнула за матовым стеклом двери, он отодвинул занавеску, чтобы посмотреть, кто пришел.

— Лив!

Он мне явно обрадовался. Даже сильнее, чем мне хотелось бы, да и, пожалуй, сильнее, чем он хотел бы показать. Мальчишечья улыбка совсем не шла тому крутому парню, каким он пытался быть. Дэвид распахнул дверь в светлый коридор с желто-коричневыми обоями на стенах и старым телефонным столиком с витым узором на сиденье кресла.

— Похоже на квартиру какого-нибудь старика, — сказала я.

Он ничего не ответил, поэтому я так и не узнала, унаследовал ли он квартиру от какого-нибудь родственника или раздобыл ее каким-нибудь иным способом.

Дэвид удивленно взглянул на мою продырявленную со всех сторон сумку, которую я поставила в коридоре. Я сбросила ботинки и повесила куртку на вешалку. Даже коврики здесь выглядели очень древними.

— Мне нужна помощь, — сказала я. — Нужно где-то переночевать, но только без лишних расспросов.

— Бросила девушка?

Я кашлянула.

— Я просила без расспросов. Завтра я найду другое место.

Села и открыла сумку, где, приоткрыв, как обычно, глаза, спал мой питон.

— Можно согреть ванну, чтобы Неро там полежал?

— Пожалуйста.

Я включила подогрев пола в ванной и положила Неро в душевую кабину. Он довольно быстро успокоился.

Дэвид протянул руку и пригласил меня дальше в квартиру. Слишком поздно я осознала, что это последнее место, где мне хотелось бы находиться. В том числе и потому, что на мне была юбка, и он мог решить, что я вырядилась ради него. Я ему нравилась, и для нас обоих это стало ахиллесовой пятой. Но у меня не было другого выхода. Я прошла вперед, чувствуя на себе его пылающий взгляд. Мы свернули и оказались в гостиной. Стол был заставлен бутылками и полными пепельницами. На полу и подоконнике валялись пустые бутылки и банки из-под пива. На экране телевизора застыла картинка женщины, наклонившейся так, что зритель мог лицезреть ее анус и влагалище.

— Гостевой комнаты у меня нет, — сказал Дэвид. — Разгребем для тебя мою комнату, а я посплю на диване.

— Не нужно, диван вполне подойдет.

Диван подходил не особо — весь грязный и в каких-то пятнах, — но я не хотела быть у него в долгу. И уж точно не хотела лежать в его постели.

Без дальнейших комментариев Дэвид сел на стул и включил телевизор. Комнату заполнили стоны. Громкие притворные стоны женщины, которой не светила роль в Голливуде. Я стояла посреди комнаты, не зная, куда деваться.

— В холодильнике полно пива, угощайся. Еды нет.

— Не страшно. Я не голодная.

Я вышла из комнаты. Стоны преследовали меня даже в ванной.

Неро спокойно лежал на полу, по обыкновению положив голову на тело. Когда я подошла поближе, он разинул пасть и зашипел на меня. Я отступила. От его гнева у меня чуть не взорвалась голова. Он проникал мне внутрь, этот мучительный вой животного, у которого отобрали добычу. Я подвела его, и он понимал, что я не возьму его с собой туда, куда собираюсь. Я не могла его сохранить, я вообще ничего в этой жизни не способна сохранить. Если б я взяла его с собой, он свел бы меня с ума.

Я замерла у зеркала, разглядывая свое отражение. Глаза покраснели, волосы плетьми повисли вокруг лица; я выглядела бледной, уставшей. Но спать не хотелось. Такое истощение быстро не вылечить. Оно грызло меня изнутри, поглощало мои мышцы, мои суставы. Кровь стала слишком жидкой. Каждый раз, закрывая глаза даже на мгновение, я видела мертвое тельце Авроры. Казалось, она впиталась в мои поры, ее образ отпечатался на радужке глаз. Я хотела рыдать, кричать, бросаться чем-нибудь. Но я просто стояла и разглядывала себя.

Завтра поеду и поговорю с Кэрол. Она поможет начать новую жизнь на новом месте. Но оставить меня на ночь она отказалась. Не сейчас, уж слишком рискованно. И мне не оставалось ничего другого, кроме как прийти сюда. Всего на одну ночь. Потом я исчезну. Растворюсь в воздухе, стану невидимой. Как будто меня никогда и на свете не было.

Руе

Кристиансунн

Четверг, 24 августа 2017 года

Я другой. Пальцы, связывающие веревкой узкие кисти женщины, не мои. Они принадлежат мужчине, которого я не знаю. Тому, кто уверен, что имеет право причинить боль, если хочет. Знакомый мне Руе никогда не мерился силами с женщиной, а этот новый Руе затягивает узел чуть туже просто потому, что у него есть такая возможность. Именно он следил за одной определенной семьей, подъехал к дому и опустил окно автомобиля, чтобы поговорить с невинной маленькой девочкой. Он же позднее пытался снова поговорить с ней, даже угрожал ей. Это как переступить определенную черту — где именно она находится, сказать сложно, однако за этой чертой опасность. Он прекрасно это знает, ведь уже много лет работает с преступниками. Он знает, что эта черта гораздо опаснее, чем кажется. Преступления начинаются с малого. Преступник оправдывает свои действия, шаг за шагом. Я уже давно веду себя как преступник. Намерения мои прекрасны, но все же веду я себя как преступник. Для меня разницы между добром и злом давно не существует.