Читать книгу 📗 "Молчание матерей - Мола Кармен"

— Подождем криминалистов?

— Мы не можем ждать!

Элена распахнула дверь. Сил кричать у нее не было. Закричал Сарате:

— Скорую! Быстрее!

Элена залезла внутрь и стала на колени, не думая о том, что может уничтожить улики и следы. По металлическому полу растекалась лужа крови, и вскоре у нее на брюках появились алые пятна. Элена нащупала на шее мужчины вену и ощутила слабый пульс.

— Он жив! Да где скорая?!

Сарате тоже забрался в машину и теперь сидел рядом с Эленой, не в силах ничем помочь Даниэлю Мериде: тот лежал на полу с распоротым животом, из которого вывалились органы. В ногах — мертвый младенец. Убийца спешила: сбежала, не зашив разрез и бросив хирургические инструменты. Сарате пришел в себя, выскочил из машины и крикнул:

— Она где-то здесь, рядом! Мы ищем женщину лет двадцати пяти, она может выглядеть вот так…

Он показал полицейским фоторобот Виолеты, и те под руководством Ордуньо разошлись по соседним улицам. До Элены уже доносились сирены скорой, когда Даниэль вдруг открыл глаза и его вырвало черной, как железо, кровью. Элена погладила его по щеке и сказала, зная, что ее обещаниям не суждено сбыться:

— Ты поправишься. Тебя вылечат, только держись, Даниэль.

Но взгляд Даниэля, тело которого превратилось в чудовищное кровавое месиво, уже был обращен в другой мир.

Глава 43

Она изменила внешность: из длинноволосой блондинки, которую искала полиция, стала шатенкой — сама постриглась и наскоро покрасила волосы в туалете автовокзала Мендес-Альваро; правда, под краской проглядывали пряди ее натурального цвета. Там же, на автовокзале, она переоделась в джинсы и толстовку. Теперь ее легко было принять за студентку, которых здесь было много: рядом Университетский городок и несколько общежитий.

Куда девалась светловолосая красотка, которая когда-то очаровала Нестора? От нее не осталось и следа. Виолета сама себя не узнавала.

Выйдя на улицу, она сразу столкнулась с полицейским, но он не обратил внимания ни на нее, ни на портативный холодильник, который девушка несла на спине; решил, что это рюкзак с учебниками. Усевшись на плешивый газон неподалеку от временных ограждений, установленных полицией вокруг фургона, Виолета смотрела, как к машине подлетела скорая, в нее торопливо уложили Даниэля Мериду — и скорая, визжа сиренами, умчалась. Неужели он выжил? Уму непостижимо. Виолета оглядела свою обувь; кровавые пятна скрылись под слоем грязи. Ей пришлось бросить дело, не доведя его до конца.

— Прости меня, Ийями Ошоронга, — прошептала она, но никто ее не услышал.

Виолета потеряла часть инструментов, которые забрала из родзала на ферме: скальпель и щипцы, которыми она начала вырывать Даниэлю внутренние органы, чтобы устроить у него внутри постельку для ребенка Галины. Эмбрион был совсем крошечным, всего месяц, и пока больше походил на головастика, чем на человеческое дитя. Ей пришлось оставить его у ног Даниэля, когда из окна фургона она заметила первых полицейских.

— А что еще мне было делать, Зенон?

Она встала и зашагала к проспекту Сенеки, продолжая беседу с тем, кто со дня бойни на ферме Лас-Суэртес-Вьехас стал ее единственным спутником. Зенон — так она назвала своего сына. Она чувствовала, как он, молчаливый и окоченевший, прижимается к ее спине через стенку холодильника. Хоть он и умер и не может разговаривать, он слышит ее. Он недоволен тем, что творит его мать, и Виолета старалась ему все объяснить.

— Мне нужно закончить дело, нужно вернуть все на свои места. Это не я придумала, это Ийями Ошоронга мне приказала. Неужели ты думаешь, что мне не больно с тобой расставаться? Я знаю, ты тоже не хочешь этого, но, Зенон, милый, ты должен вернуться к отцу. Я должна отомстить, чтобы начать все сначала. Ийями Ошоронга не хотела смерти матерей, но дело в том, что вас вообще не должно было быть на свете. И теперь все должно вернуться на круги своя. Чтобы у всех была новая жизнь… Как ты разговариваешь с матерью?! Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю? Конечно, раз полиция здесь, значит, они уже побывали у Дориты. И забрали младенцев Марии и Елены. Не напоминай. Мне и без того плохо.

Виолета приблизилась к полицейским, которые прочесывали район. Упреки Зенона заставили ее нахмуриться. Она подошла к сотруднику, который стоял у заграждения.

— Можно пройти?

— Сюда нельзя, сеньорита.

— Мне надо в общежитие, вон туда.

Полицейский посмотрел на здание, на которое указала Виолета, потом на нее и отодвинул заграждение.

— Проходите, только сразу туда, здесь не задерживайтесь.

Виолета послушно направилась к общежитию. У входа на ступеньках группа девушек обсуждала случившееся.

— Честное слово, тут нашли труп.

— Ты уверена? А зачем тогда скорая? Она так умчалась…

— Говорят, его расчленили. Как он мог остаться в живых?

— Это был мужчина?

Виолета прошла мимо, не останавливаясь, проскользнула в библиотеку и села за компьютер. Постучала по клавиатуре и улыбнулась: она нашла то, что нужно.

— Карлос Суза. Улица Галатеа, 35, Мадрид.

Девушка отыскала улицу на карте. Надо сесть на метро, на пятую линию, зеленую, и доехать до станции «Канильехас».

На выходе из здания Виолета столкнулась с мужчиной в штатском. Судя по всему, он командовал полицейскими. Она слышала, как он отдавал распоряжения; остальные звали его Ордуньо. Он разговаривал с девушками на лестнице и показывал им фоторобот. Виолета краем глаза взглянула на портрет: очень похоже. Но похоже на прежнюю Виолету, а с новой — коротко стриженной шатенкой — ничего общего. У фоторобота были не ее глаза: черно-белая картинка не передавала ни их медового оттенка, ни лихорадочного блеска, появившегося в тот момент, как Виолета получила приказ Ийями Ошоронги.

— Я ее не видела, — говорила одна из девушек.

— С мексиканским акцентом? Нет, тут у нас только колумбийки. Глэдис вот колумбийка, да? А мексиканок нет.

— А кто это? Что она сделала?

Виолета прошла мимо Ордуньо и направилась к станции метро «Монклоа».

Глава 44

Квартира Даниэля Мериды находилась на улице Буэн-Сусесо. Из огромного окна гостиной открывался вид на Западный парк, почти на то самое место, где нашли Даниэля. Виктор сидел, вжавшись в белый кожаный диван. Когда Элена сообщила ему, что Даниэль умер в скорой по пути в больницу, он был так потрясен, что не мог даже плакать. Он не шевелился и напоминал потерянного, испуганного ребенка. Элена до последнего надеялась, что врачам удастся привести Даниэля в сознание и он расскажет полиции что-нибудь о Виолете, но этого не произошло. Чудо, что он был еще жив, когда она открыла дверь фургона.

Сарате ходил туда-сюда по просторной гостиной. Здесь были столы из нержавеющей стали, кресла «Витра», лампы «Луи Поулсен» и фарфоровые вазы в виде обезьяньих голов. Стены украшали живописные полотна, в углу каждого стояла подпись «Д. Мерида».

— Это работы Даниэля?

— Да. Даниэль был прекрасным художником. Если бы он посвящал живописи больше времени, то мог бы многого добиться…

— Он ждал ребенка от суррогатной матери?

Виктор сжал губы.

— Откуда вы знаете?

— Рядом с ним лежал эмбрион. Мы сделаем анализ ДНК, чтобы выяснить, его ли это ребенок. — Элена села на диван рядом с Виктором. — Но почти уверены, что это так. Убийство, вероятно, совершено одной из женщин, которая… которых эксплуатировали на ферме суррогатных матерей. Мотив — месть. Женщин заставляли вынашивать детей, которых они не хотели, и теперь преступница возвращает младенцев отцам.

— Я не понимаю… Этих женщин эксплуатировали? Я был уверен, что они делают это добровольно.

— Не будьте так наивны. Суррогатное материнство в Испании вне закона, вы не знаете?

На лице Виктора появился страх: он опасался, что ему придется ответить за покупку ребенка. Элена не испытывала сочувствия к нему. Неужели она на стороне убийцы?