Читать книгу 📗 "Молчание матерей - Мола Кармен"

— Как он выглядел?

— Нарядный такой, в дорогом костюме. Лысый, с мешками под глазами, как крот… На вид лет шестьдесят пять, может, и больше. Небось уже на пенсии.

— Если покажем тебе фотографию, сможешь его узнать? Нам нужно, чтобы ты поехала с нами.

— А если меня за это уволят, возьмете в полицию работать?

По пути в ОКА Луна тихо плакала на заднем сиденье «Лады»: злость в конце концов сменилась печалью.

— А что с псом Моники?

— Пса в доме не было, — ответил Ордуньо.

— Вот черт, потерялся, что ли? Это я ей на день рождения подарила — карликовый йорк, такой хорошенький. Его бросили на заправке. Когда мы расстались, я просила Монику отдать его мне, он был ей ни к чему, но она меня послала. Если найдете собаку, отдайте мне. Его зовут Кроха.

Элена не вслушивалась в их разговор. Она вела машину и размышляла, кто мог быть любовником Моники. Ригоберто она сразу отмела — по возрасту. Подумала о Кристо, но он не подходил под описание: шестьдесят пять плюс, лысый, с мешками под глазами.

В офисе на Баркильо Луне показали фотографии других мужчин, замешанных в деле суррогатных матерей: Лусио, Бласа Герини, гинеколога дона Рамона, убитых отцов, — но девушка только качала головой. Оставив Луну с Ордуньо, Элена ушла в переговорную. Идеи у нее иссякли, предчувствие поражения, как яд, струилось по венам. Элена видела Сарате, сидящего за своим компьютером. На секунду у нее вспыхнула надежда: вдруг Анхель найдет ключ к разгадке этого дела! — но тут же погасла. Сарате устранился от расследования, казалось, ему безразлично, что будет с Виолетой. Похоже, он вообще не хотел ее ловить. Элена и сама сомневалась, что хочет довести расследование до конца: почему бы не завершить свою карьеру в ОКА первым нераскрытым делом? Провал по всем фронтам, и в личной жизни, и в профессиональной.

Ее взгляд блуждал по фотографиям, висящим на стеклянной стене переговорной. Эскартин, Рамиро Бейро — он подходил по возрасту, но Элена не сомневалась, что у него не могло быть романа с Моникой. Лусио, Блас Герини… Безжизненные глаза матерей, убитых на ферме Лас-Суэртес-Вьехас. Скоро все эти снимки сложат в толстые папки и уберут в архив — а еще через некоторое время никто уже не вспомнит ни этих мужчин и женщин, ни истории, что их соединила.

До нее донеслись обрывки разговора Ордуньо с Луной; те уже прощались.

— Больше нет фотографий?

— Нет, это все. Извини, что зря выдернули с работы. Сейчас вызову тебе такси до заправки.

Ордуньо направился к своему столу за телефоном, а Луна, увидев в переговорной Элену, зашла к ней.

— Не забудьте про Кроху. Если он объявится, я бы его забрала. Он мне нравился.

— Я скажу, чтобы расспросили соседей. Может, его взял кто-то из них.

— У него лапка больная, он немного хромает, но такой милый.

Вдруг Луна замерла. Элена догадалась, что ее внимание привлекли фотографии. Некоторые из них были очень страшными: трупы матерей, распоротый живот Эскартина, эмбрион, брошенный у ног Даниэля Мериды. Луна медленно подошла к стене со снимками. За привычным шумом мадридских улиц, за повседневной суетой горожан, за смехом и звоном бокалов на террасах скрывался кошмар. Ад, подобный тому, что они обнаружили на ферме Лас-Суэртес-Вьехас. Элена испугалась за Луну: вдруг, увидев такое, девушка уже не сможет восстановиться, не сумеет вернуться к нормальной жизни?

— Лучше вам не смотреть…

Луна перевела взгляд на Элену:

— Это он! Тот старый козел, который трахал Монику.

— Кто?

Луна повернулась к Элене спиной и решительно сорвала со стекла фотографию, висевшую немного в стороне. На ней был изображен мужчина лет шестидесяти пяти, лысый, хорошо одетый, но явно измученный постоянными переработками, с морщинистым лицом.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Разве я могу забыть рожу этого старого пидора?

И Луна передала Элене фото судьи Бельтрана из Национальной судебной коллегии, который использовал Бласа Герини, чтобы отправить за решетку банду наркоторговцев.

Глава 57

— Моника Суза? Нет, я такой не знаю.

— Вы могли знать ее как Карлоса Сузу.

Судья Бельтран вскочил, словно подброшенный пружиной. На секунду Сарате показалось, что он выгонит их с Эленой, но судья всего лишь решил закрыть дверь, оставленную приоткрытой, возможно, с целью намекнуть посетителям, что времени у него в обрез. Теперь Бельтрану вдруг потребовалась приватность. Он не вернулся за стол, а убрал с английского кресла кипу отчетов и опустился в него.

Элена поискала в телефоне фотографию Моники; выбрала одну из тех, которые сделала в сарае бригада криминалистов: труп с распоротым животом, примотанный скотчем к ржавой койке. Сарате внимательно следил за выражением лица судьи, пытаясь понять, что за человек перед ними. Но Бельтран смотрел на жуткую фотографию, как на пейзаж: он привык к отчетам о вскрытии, кровь и смерть не поражали его так, как других.

Судья вернул телефон Элене и закинул ногу на ногу.

— Кто это сделал?

— Это мы и пытаемся выяснить. По правде говоря, мы пока мало знаем о Монике. У нее была девушка, Луна, и Луна видела, как Моника вместе с вами заходила в отель «Пети-Палас» на улице Артуро Сории.

Элена предпочла не бросать судье вызов. Сарате хорошо изучил ее мимику и манеру поведения и сразу понял: она старается не смотреть Бельтрану в глаза, чтобы не выдать своего презрения. Элена открыла сумку и убрала телефон, чтобы немного успокоиться и не дать гневу увести допрос в неверном направлении.

— Луна полагает, что у вас был роман с Моникой Сузой, — начала Элена.

— Ничего у меня не было с этим уродом, — отрезал судья. — Иногда я назначаю встречи в «Пети-Паласе» лицам, которые могут быть полезны для нашей работы, но которых неуместно приглашать в мой кабинет…

— Значит, Моника фигурировала в каком-то расследовании?

— Я был бы рад помочь, но вы, конечно, знаете правила: я не могу обсуждать секретное расследование, которое ведется в данный момент. Это противозаконно.

— Я и не пытаюсь принудить вас к этому. Мне пришлось бы обратиться в Верховный суд, чтобы он обязал вас рассекретить информацию.

Элена произнесла это с улыбкой, и все же Бельтран уловил в ее словах угрозу.

— Вижу, инспектор Бланко, все, что я о вас слышал, — чистая правда.

— Не знала, что молва обо мне дошла до Национальной судебной коллегии..

— Рентеро, конечно, очень вас поддерживает, но рано или поздно это пройдет и все перестанут носиться с ОКА. Вы — единственный отдел, который работает без оглядки на действующие законы.

— К счастью, нам с вами редко приходится сотрудничать. Нам было бы непросто найти общий язык. Быть может, я наивна, но не понимаю, как секретное расследование мешает нам поговорить о Монике Сузе. Поймите: если вы продолжите молчать, мы не сможем предотвратить очередное убийство.

— Мы с Сузой были едва знакомы — пообедали вместе, побеседовали в отеле, который вы упоминали, и ничего больше.

Бельтран явно хотел завершить разговор, но Элена вновь достала из сумки телефон, нашла фото фаллоса, которое Моника прислала Луне, и, ни секунды не колеблясь, продемонстрировала его судье:

— Вы были едва знакомы — но она смогла сделать такую фотографию?

Реакция судьи озадачила Элену и Сарате. Он мог бы оскорбиться, мог бы все отрицать, но вместо этого усмехнулся и с любопытством кивнул.

— Так вот оно что. Фотографии с непонятно чьего телефона. Будете меня шантажировать? По-видимому, таковы ваши методы.

— Эту фотографию сделала Моника. А теперь она мертва. Почему Монику убили, да еще таким способом? Вы не знаете — или вам это неинтересно?

— Будьте любезны, уберите это. Мы с вами, в отличие от Моники, люди воспитанные.

Элена засунула телефон в сумку и встала. Она выиграла первую схватку: судье Бельтрану пришлось признать свои отношения с Моникой.

— Как долго вы были знакомы с Моникой Сузой?