Читать книгу 📗 "По следам исчезнувших. Дилогия (СИ) - Обухова Лена"

– Почему просто не развестись? – спросил он вместо этого.

– А вы думаете, это так просто? С чем бы я осталась? Я уже говорила вам: у меня ни образования, ни профессии. Ни собственного жилья, если уж на то пошло. Или вы думаете, что Марк стал бы честно делить со мной совместно нажитое? Еще и алименты добровольно платить на Викулю? Не думаю. Скорее, отнял бы у меня дочь и выгнал на улицу голую и босую.

– Есть же законы, – попытался возразить Морозов, но она только иронично улыбнулась в ответ.

– Есть законы, есть суды, есть адвокаты, а есть такие люди, как Марк, которые умеют все провернуть так, что останутся в выигрыше. Всегда. – Вероника вздохнула. – Может, будь я другой, что‑то и получилось бы, но я не боец. Нет… – Она печально покачала головой. – Я умею любить. Умею терпеть. Но совсем не умею постоять за себя. А еще не умею быть одна. А какая тогда разница? Все мужчины изменяют.

– Не все, – возразил он.

Теперь Вероника посмотрела на него с любопытством. В глазах промелькнуло даже что‑то похожее на кокетство, что в сложившейся ситуации было так же неуместно, как и его желание обнять ее. Но, вероятно, на Веронику действовало принятое лекарство, притуплявшее некоторые эмоции.

– Хотите сказать, что никогда не изменяли своей жене?

Морозов хмыкнул и криво усмехнулся.

– Представьте себе.

– Даже когда она была беременна и похожа на бегемота? Даже когда все ее мысли крутились вокруг новорожденного и все силы уходили на него же, а до вас ей не было дела? Даже «всего разочек», «по пьянке» и «это ничего не значило»?

Морозов покачал головой и развел руками, мол, как‑то не сложилось ничего из вышеперечисленного.

– Во‑первых, мне никогда не казалось, что моя беременная жена похожа на бегемота. Во‑вторых, работа всегда сжирала процентов семьдесят времени и сил. Оставшиеся тридцать уходили на семью и чувство вины за то, что я уделяю ей мало внимания. Честно говоря, даже не знаю, как справляются мужчины, у которых есть любовницы, временные или постоянные.

– Значит, вы просто изменяли жене с работой, – усмехнулась Вероника.

– Согласитесь, это не то же самое.

– Соглашусь. Видимо, вы очень редкий экземпляр. Даше повезло. Хотя она…

Вероника вдруг осеклась, смутилась и засуетилась, с чего‑то решив срочно налить и вскипятить чайник.

– А что Даша? – поинтересовался Морозов, пристально глядя на нее. – Договаривайте, раз уж начали.

– Просто она… не так щепетильна в подобных вопросах, – призналась Вероника, пряча от него глаза.

– Это как‑то связано с тем, что Олеся явно злится на нее за что‑то?

Он снова стрелял в пустоту и наугад, но на этот раз, по всей видимости, попал. Собеседница тревожно покосилась на него, вздохнула и призналась:

– Да, Олесе есть за что злиться на Дашу. Я, конечно, свечку не держала, но, когда она рассталась с Никитиным, поговаривали, что дело было именно в Даше. Вроде как та переспала с ним, хотя сама тогда уже была замужем за Павлом. Как и что вышло, не скажу, потому что не знаю, но Марк тогда сказал, что он не удивлен, мол, подобное между ними случалось и раньше. Уж не знаю, почему они столько лет оставались подругами, если Даша и раньше испытывала на прочность верность кавалеров Олеси.

Морозов задумался. Ему вспомнился подслушанный разговор между Павлом и Дашей. Павел тогда сказал, что на его месте любой отреагировал бы так же, а Даша парировала, что той истории сто лет в обед, а это, мол, слишком много для столь бурной реакции. Речь шла о той измене с мужем Олеси? Мог ли тогда Павел остаться в неведении и узнать все лишь семь лет спустя? Это стало причиной его развода с Дашей? А потом он успокоился, понял, что все равно ее любит, и решил вернуть? Вполне могло такое быть.

– Не знаю, зачем я вам это сказала, – нахмурилась тем временем Вероника, очевидно, по‑своему расценив его задумчивое молчание. – Все это старые истории, а людям ведь свойственно учиться на своих ошибках и меняться.

– А я вот много раз убеждался в том, что ошибки никого ничему не учат, ни чужие, ни свои, и люди почти никогда не меняются, – усмехнулся он. – Но вы не волнуйтесь: ваши слова уже не способны сильно повлиять на мои с Дашей отношения.

– Вот как? – Она как‑то странно посмотрела на него. Как будто слегка… разочарованно.

– А вам хотелось бы, чтобы повлияли? – не удержался Морозов.

Вероника заметно смутилась, как будто он попал своей догадкой точно в цель.

– Почему я должна этого хотеть?

– Не знаю… – Он все‑таки сделал к ней шаг, наполовину сокращая расстояние между ними. – Может быть, потому что я вам нравлюсь? С той самой первой встречи в кафе на заправке? И вам хотелось бы, чтобы теперь, когда вы свободны, я тоже оказался свободен?

– С чего вы все это взяли? – довольно нервно и даже слегка раздраженно спросила Вероника, теперь снова избегая смотреть на него.

– Да так, – вздохнул Морозов, не скрывая разочарования. – Должно быть, просто выдаю желаемое за действительное и переношу на вас собственные мысли и чувства. Не берите в голову.

Она замерла, проигнорировав как раз закипевший и громко щелкнувший выключателем чайник. Потом вдруг повернулась к нему, по‑прежнему не решаясь посмотреть в глаза, но все же придвинулась ближе, покрывая остававшееся между ними расстояние.

– Вообще‑то, если задуматься… Вы не так уж…

Договорить Вероника не успела, поскольку поблизости послышались громкие шаги. Много шагов сразу! Судя по всему, остальные по какой‑то причине решили тоже спуститься на первый этаж. Возможно, искали задержавшуюся Веронику или даже их обоих. Они едва успели восстановить более или менее пристойную дистанцию между ними, когда до сих пор остававшаяся наверху четверка вошла в кухню. Все четверо выглядели весьма взволнованно.

– Вот вы где! – первым воскликнул Павел. – Вы не поверите!

– Что случилось? – спросил Морозов, стараясь смотреть на него и Григория, но все же краем глаза замечая выражение лица Дарьи. Та с подозрением переводила взгляд с него на Веронику и обратно, кажется, что‑то все‑таки заподозрив. Впрочем, это уже не имело для него значения.

– Мы открыли сейф, – сообщил Григорий. – Вы с Вероникой оба оказались правы: это был последний день года, но в записи на иностранный манер, когда месяц идет впереди даты!

– Значит, вы достали смартфоны! – обрадовалась Вероника. – Вы уже позвонили в полицию?

– Нет, – буркнула Олеся.

– А чего вы ждете? – не понял Морозов.

– Смартфонов – нет, – пояснил Павел. – Сейф пуст!

– То ли Марк надурил нас и спрятал их где‑то еще, – продолжил Григорий, – то ли кто‑то другой успел достать их и перепрятать. Кто‑то, кто знал использованный Марком код. Или тот самый админский.

– И это возвращает нас к версии с Валерой, – заметила Дарья. – Тебе удалось что‑то найти в цоколе?

Морозов наконец прямо посмотрел на нее. Она стояла, скрестив руки на груди, но выглядела уже вполне спокойно, то ли отвергнув собственные подозрения, то ли тоже решив, что все это уже не имеет для нее значения. Или же Дарья снова мастерски прятала эмоции под маской спокойствия.

– Там никого нет, – сообщил он. – И никаких следов того, что кто‑то был. И раз уж вы проверили все остальное, значит, в доме больше никого нет.

– И это возвращает нас к версии, в которой как минимум Женю убил один из нас, – добавила Олеся.

Глава 18

– Может, кто‑то хочет просто признаться? И тогда закончим с этим, – иронично предложила Олеся, глядя на своих друзей.

Морозов тоже следил за ними взглядом, но по лицам присутствующих никак не мог понять, кто же убийца. Здесь как будто каждый что‑то скрывал, но лишь одна тайна была действительно важна. И он не мог понять чья.

Первой отозвалась Дарья, но начала не с признания, а с обвинения:

– Если считать, что это должен быть один из нас, то я все же ставлю на Павла.