Читать книгу 📗 "По следам исчезнувших. Дилогия (СИ) - Обухова Лена"

– Но ей ведь не будет предъявлено никаких обвинений только из‑за того, что она молчала? – встревоженно уточнила Вероника.

– Нет, не будет, – бесцветным голосом подтвердил Морозов. – Я и так не стал бы этого делать, но Павел похлопотал за нее.

Вероника непонимающе нахмурилась, и он пояснил:

– Он предложил мне своего рода сделку. Я не трогаю Олесю, а он нигде и никогда не упоминает, кто подбил его на эти убийства.

Морозов смотрел в ее глаза не отрываясь, в глубине души надеясь увидеть опровержение, но этого не произошло. Услышав его слова, Вероника опустила взгляд. Ее плечи тоже поникли, и солнце перестало играть в волосах. Впрочем, последнее произошло лишь из‑за набежавших на небо туч: погода портилась, как и обещали синоптики. Приближалось потепление, а вместе с ним – и круглосуточная хмурость, и новые осадки.

– Я с Павлом об этом не говорила, – только и смогла возразить Вероника вмиг охрипшим голосом.

– Не говорила, – согласился Морозов. – Но он слышал, как ты говорила об этом с Олесей. Как ты убеждала ее, что корень зла не Глеб, а Марк. Если кто‑то и заслужил смерти, то только он. Решила таким образом избавиться от мужа? Чужими руками, используя чужую трагедию…

Его голос прозвучал, должно быть, очень жестко. Вероника вскинула голову и снова посмотрела на него, теперь в ее глазах закипали злые слезы.

– Думаешь, я стану об этом жалеть? Ты не представляешь, на что была похожа моя жизнь с ним…

– Трое человек погибли. Могло погибнуть пятеро. И это не считая Олеси, которая считает себя не менее виноватой. Оно того стоило?

– Этого я не хотела, – заверила Вероника. – Я не думала, что все зайдет так далеко. Была уверена, что все закончится на Марке.

– Так почему же промолчала? Не остановила расправу?

– Я пыталась сказать! Сначала про видео… Ни с кем Марк о нем не говорил в тот вечер, я просто пыталась дать тебе подсказку! Надеялась, что Гриша или Женя признаются, ведь оба знали о нем и обсуждали с Марком, чем оно грозит! На самом деле именно тогда он и сказал, что видео ничего не доказывает.

– А потом? Когда погибла Женя, почему ты снова промолчала?

– Как раз тогда я и пыталась сказать! Даже начала говорить, но я думала, что убивает Олеся… И когда я увидела ее взгляд, у меня язык не повернулся продолжить…

Морозов прикрыл глаза, растирая лоб ладонью, а потом подпер голову рукой. В груди тянуло с новой силой. А еще сдавливало виски. Чертова погода…

– Ты должна знать, что я возбуждаю уголовные дела против твоего сына и его друзей, – глухо сообщил он. – Марк ошибся: это видео многое доказывает. Как минимум оставление в опасности. В отчете о вскрытии указано, что Кирилл Никитин не погиб мгновенно после падения. Он был жив еще около часа. Скончался, не приходя в сознание. Не знаю, хватило бы этого времени, чтобы спасти его, но для обвинения точно хватит. А там… Может быть, еще подстрекательство… Посмотрим, на что прокурор решится. Реальные сроки вряд ли будут, обойдется условными… Но все же судимости будут.

Морозов поднял взгляд и хмуро посмотрел на нее.

– Что ты мне на это скажешь?

– А чего ты ждешь? – вдруг как‑то устало и совершенно разбито ответила Вероника. – Что я стану просить за него? Умолять? Не стану. Я потеряла влияние на сына и связь с ним уже очень давно. Марк год за годом превращал его в свое подобие, и я ничего не могла с этим сделать. Не думаю, что эта история что‑то в нем изменит, чему‑то научит, но вдруг?

Он сам не знал, какой ответ ожидал от нее услышать, а потому не понял, какие эмоции в нем вызвал тот, что прозвучал. После небольшой паузы спросил почти так же устало:

– Ты не боялась, что Олеся решит иначе? Что она решит убить не Марка, а все‑таки Глеба?

– Боялась. Очень боялась. Каким бы Глеб ни был, а он мой сын. Допустить этого я не могла. Поэтому и помчалась к Олесе, когда узнала.

Морозов непонимающе нахмурился.

– Когда узнала что?

– Что Викуля отправила ей запись случившегося, – спокойно пояснила Вероника. – Видео записывалось на смартфон Глеба. И было автоматически загружено в облако. К тому же облаку подключен планшет, которым дома иногда пользуется моя дочь. Она увидела запись и переслала ее себе. Долго мучилась, думая, как правильно с ней поступить, и в конце концов отправила Олесе. А потом испугалась и сказала об этом мне. Только тогда я поняла, какое видео обсуждали с Марком Столяровы… Я помчалась к Олесе, а она уже рвала и метала. Сперва кричала, что Глеб покойник, что она заставит его заплатить… И я испугалась. Поэтому начала убеждать ее, что вина лежит полностью на Марке, что это он вырастил Глеба таким… Но к концу того разговора я поняла, что Олеся остыла. Во всяком случае, мне так показалось. И, знаешь, я тогда почувствовала разочарование. Потому что на мгновение поверила, что она может освободить меня от него. Меня и Викулю, потому что Марк уже взялся за уродование и ее психики.

Она замолчала, сделала нервный глоток остывшего капучино и какое‑то время смотрела на чашку. Лишь совладав наконец со своими эмоциями, Вероника снова подняла взгляд на Морозова.

– Я не такое чудовище, какое ты себе вообразил, Олег. Я не стала бы отправлять ту запись Олесе и манипулировать ею, чтобы избавиться от мужа. Чего я пыталась добиться, так это вывести из‑под возможного удара сына. Но ты должен знать: я ни секунды не жалею о том, что случилось с Марком. И никогда не пожалею. Однако и действовать как он, прикрывая Глеба, не собираюсь. Пусть отвечает за свои поступки. А я готова ответить за свои. Так что весь вопрос теперь в том, что ты  мне на все это скажешь?

Морозов сидел напротив нее, уткнувшись лицом в сцепленные в замок руки. Он не знал, что сказать, но в груди тянуло и болело уже значительно меньше. Да и голову потихоньку отпускало, хотя за окном поднявшийся ветер кружил крупные белые хлопья.

Снова шел снег.