Читать книгу 📗 "Жаворонок - Макгоуэн Энтони"

Назад 1 ... 10 11 12 13 14 Вперед

Перейти на страницу:

Сначала меня катил по аэропорту Кенни. Но потом от всего, что он видел вокруг, у него пошла кругом голова, и дальше моё кресло толкал отец.

В конце концов мы пришли в зал прилётов и стали ждать.

— Рейс прибывает вовремя, — сказал отец.

Он был одет практически в костюм. Или, лучше сказать, в два костюма. Потому что пиджак у него был от одного, а брюки от другого. Из-за того, что отец расчесал волосы, я заметил, что у него седеют виски, а на макушке наметилась лысина. Но для своих лет он всё равно выглядел отлично.

На Кенни были новые модные джинсы и гэповский свитшот.

Зал прилётов заливал свет из огромных окон. В нём толпилось несколько десятков человек, которые, как и мы, встречали прилетающих пассажиров. Большинство встречающих были таксистами, они держали в руках картонные таблички с именами. Но тут же стояли и целые семьи — мамы, папы и дети.

— Ты как, Ники? — спросил отец и положил руку мне на плечо.

— Нормально, — ответил я. А потом я сказал то, чего не говорил никогда в жизни: — Пап, я тебя люблю. — Я почувствовал, как его рука крепче сжала моё плечо. — Потому что ты, пап, ты всегда… потому что ты никогда никуда не девался.

— Нет, Ники, — сказал он хрипло. — Я ещё как девался. А если кто и оставался, то это ты. Это ты…

— Пап, не я, а мы.

Тут я услышал Кенни. В звуке, который он издал, смешались смех, плач, вопль радости и стон муки. А потом в ярком, почти невыносимом свете я увидел её.

Эпилог

Прошли годы. Целых сорок лет. И я снова оказался в больничной палате у Кенни.

Мама и отец давно умерли. Дженни жила и здравствовала. Она даже почти не изменилась, хотя и была теперь маленькой старушкой.

Я сидел с Кенни уже шесть часов. Мне сказали, что ему недолго осталось. Он почти всё время спал, но два раза просыпался и смотрел на меня, а я брал его за руку — как давным-давно, когда он меня спас. Из-за химиотерапии Кенни облысел. Но он и так, ещё раньше начинал лысеть. После того как химию прекратили, у него на голове вырос пушок. Такой мягкий, что рука сама тянулась его погладить.

Мои двое детей очень любили дядю Кенни. Когда они были маленькими, он был готов без конца с ними играть.

— Дядя Кенни, ты наша лошадка! — кричали они и вдвоём забирались ему на спину.

Их имена, Рут и Стэн, были вытатуированы у него на пальцах.

Кенни нравилась его работа в садовом центре. Он всегда мечтал возиться с животными, но с этим не задалось, и вместо животных он стал работать с растениями.

Я думаю, жизнь у него получилась счастливой.

Счастливее, чем у меня? Может быть. Хотя и у меня всё вроде складывается неплохо. Мы с Сарой прошли через разное — и хорошее, и плохое, — но главное, мы по-прежнему были вместе. Учительский труд нелёгкий, зато как здорово бывает наблюдать, как хулиганистый сопляк к седьмому классу совсем взрослеет, потом прекрасно сдаёт экзамены на аттестат и поступает в университет.

Кенни снова открыл глаза. И посмотрел на меня, а не куда-то мимо, как в прошлый раз.

— Тина правда поселилась на ферме и стала пастушьей собакой? — едва слышно спросил Кенни.

Я уже много лет не вспоминал о нашем маленьком джек-рассел-терьере. Мне захотелось было соврать Кенни, но сейчас, под самый конец, я не смог.

— Нет, Кенни, — сказал я. — Тина согревала меня, пока нас не нашли спасатели. Она отдала мне всё своё тепло.

Какое-то время в палате было слышно только его дыхание.

— Не надо было говорить мне неправду, Ники, — наконец сказал он.

— Я знаю, брат. Просто не хотел тебя расстраивать.

И снова только звук дыхания в тишине.

— Тина попала на небо? — спросил Кенни.

— Ну да, разумеется.

— Я её там увижу?

— Конечно, Кенни, увидишь.

— А как я её найду?

— Тебе не придётся её искать, — сказал я. — Тина сама тебя почует и выбежит навстречу.

Дыхание Кенни стало тише. Глаза были полуприкрыты.

— Ники? — пробормотал он.

— Что?

— Наши приключения… Снаффи, Грачик, и когда мы сняли часы с утопленника…

— Да. Помню, — сказал я. — Я помню их все. Такое не забывается.

— Ты всегда говорил, что про них напишешь. Чтобы получилась книга.

Я это правда говорил. И рассказывал своим детям обо всех переделках, в каких мы побывали с их дядюшкой Кенни. Но мне никогда не хватало времени сесть и всё это записать.

— Мне, Кенни… было некогда. Каждый день куча дел.

— Пообещай мне, — сказал Кенни.

— Что?

— Что напишешь.

— Да, Кенни, напишу.

— Ты должен пообещать.

— Обещаю.

Кенни кивнул с закрытыми глазами.

А потом произнёс свои последние слова — так тихо, что я едва расслышал. И в то же время так громко, что они прозвенели, как самозабвенная песня жаворонка в бескрайнем синем небе.

— Расскажи мне историю.