Читать книгу 📗 "Культы Древнего Египта. От обожествленного солнца и золотой плоти царя до птицы Бену и бога Нуна - Карлова Ксения Федоровна"
Огдоада. Рельеф из храма Дендеры. Греко-римский период.
© Olaf Tausch / Wikimedia Commons
Мифологема рождения Вселенной или богов из яйца традиционна для гермопольской космогонии. Из мирового яйца появляется Солнце, а вот само оно возникает разными путями: может быть сформировано Огдоадой или снесено первородной птицей, в частности уже упоминавшимся Великим Гоготуном. Согласно космогонии, записанной в храме Хонсу в Карнаке, одно яйцо упало с небес, а другие создал бог Птах. В поздней фиванской традиции Восьмерка появляется из яйца, вышедшего из Нуна и созданного Птахом. Здесь, как и во многих других случаях, Нун представлен и как пространство, из которого возникло яйцо, и в то же время как один из восьми богов, вышедших из него. В этом смысле его образ можно разделить на две ипостаси. Первая и, видимо, древнейшая — образ изначального и безличного прадемиурга, который служит основой для творения; вторая же — один из первородных богов Восьмерки. Такая же ситуация и с Амоном: он великий бог, со временем провозглашенный Создателем всего сущего и в облике Амона-Ра получивший солярные черты. Но он также остается и богом Огдоады даже в том случае, когда о нем говорится как о ее отце. Такая переплетенность была характерна для египетской религии, что, как уже говорилось выше, стало следствием наличия разных мифологических концепций и стремления жречества отдельных центров выстроить собственную религиозную систему. При этом на позднем этапе египетской истории космогонии некоторых центров объединяют идеи и мотивы, взятые из других традиций. Тем не менее они представляют собой связную и цельную картину, отражающую некий универсальный характер многих космогонических идей в Древнем Египте.
Яйцо как символ жизни и первородный объект известно уже со времени «Текстов пирамид». Миф о космическом яйце полностью не записан и восстанавливается только из отдельных отрывков, в связи с чем иногда встречаются противоречия относительного того, было ли яйцо создано богом, либо же он сам был создан из яйца. Яйцо ассоциируется с богом Солнца, Великим Гоготуном, Огдоадой и Птахом. Но во всех версиях яйцо символизирует начало творения, космического устроения и появление света. Иногда древнеегипетская космогония, связанная с яйцом, сопоставляется с орфической традицией, согласно которой из космического яйца рождается светозарный демиург Фанес. Само яйцо уже содержало в себе все зародыши творения; вылупившийся же из него Фанес был призван рассеять своим светом тьму, подобно солнечному божеству в Египте. Кроме того, в некоторых орфических космогониях в процессе творения яйцо также соотносится с ветром. Но отличие заключается в том, что в древнеегипетских сюжетах ветер порождает яйцо, в то время как у орфиков — яйцо (или демиург, вылупившийся из него) порождает ветер.
Идея первобытного яйца и появившегося из него Cоздателя есть и в финикийской мифологии. Отголоски представлений о происхождении Вселенной из яйца можно найти у гностиков в традиции Василида. Конечно, заманчиво предположить, что эти связи не случайны и египетская космогония о яйце могла проникнуть в соседнюю ойкумену.
Амон и представления о Вселенском Боге
В эпоху Нового царства, особенно при XIX династии, Амон (Амон-Ра) стал почитаться как бог, образ которого можно охарактеризовать как трансцендентный. Представления о всеобъемлющей природе Бога-Творца всегда были характерны для древнеегипетской религии, однако с периода Нового царства египтяне пытались выразить то, как соотносятся понятия «бог» и «боги», или, иными словами, как увязать представления о Вселенском Боге с идеей множественности божеств. Ян Ассман, занимавшийся теологией эпохи Рамессидов, полагает, что в это время утвердилось пантеистическое мировоззрение, которое, по его мнению, было ответом религиозных мыслителей на монотеистический переворот Эхнатона. Однако, в отличие от последнего, теологи XIX династии не отказались от идеи множественности богов, вместо нее была выдвинута точка зрения, согласно которой все божества представляют собой проявления Единого Бога. Этому представлению отвечает словесная формула, появившаяся в период Нового царства, — «один, ставший миллионами» (и схожие варианты), которая применяется по отношению к Вселенскому Богу. Древнеегипетское слово хех («миллион»), как уже говорилось, обозначало не столько конкретную цифру, сколько бесконечное множество. Вот как это описывается в одном из магических папирусов:
Хвала Амону-Ра-Хорахти, который возник сам по себе! Обустраивающий землю, после того как он появился. Тот, кто был создан Восьмеркой изначальных (Огдоадой). Восславили они [89] бога этого благородного, Амона, первоначального бога Двух Земель. Взошел он из Нуна и Нунет, как сказано на земле и воде. Приветствие тебе, Единственный, превращающий себя в миллионы, длинный и широкий без предела. Действенный силой, породивший сам себя…
Ты сокрыл себя как Амон Великий, ты светишь в своем воплощении Солнца… Татенен, возвышающий себя над богами; старец и младенец, проходящий вечность-нехех; Амон, пребывающий во всем; Бог, в чьих замыслах началась земля [90].
Как и в рассмотренных выше примерах, гермопольская и фиванская космогонии в этом тексте переплетаются. Но Огдоаду здесь стоит рассматривать скорее как праэлементы, поскольку Амон представлен как самосущий бог, «превращающий себя в миллионы»: все божества — его проявления. Одно из главных качеств трансцендентности бога — его непознаваемость, и облик Амона в полной мере подходит под это определение, поскольку изначально он связан с воздухом, а значит, невидим. В текстах постоянно подчеркиваются его сокрытость и непостижимость.
Сокрытый проявлениями, сверкающий формами, удивительный Бог, многочисленный образами! Все боги прославляют его, [чтобы] насытиться его красотой, ибо он божественен. Сам Ра един с его сущностью. Он — великий, находящийся в Гелиополе.
Говорится про него, что он Татенен, Амон, вышедший из Нуна, чтобы возглавлять «лица». Другая его форма — Огдоада. Первородный Бог, порождающий первородных богов, родивших Ра.
Он завершил себя как Атум, [будучи] одним с ним телом. Он — Всевладыка [букв. «владыка до предела»], давший начало сущностям…
Единственный, Амон, скрывающий себя от них, прячущийся от богов, [так, что даже] облик его не узнан. Он дальше, чем небо; он глубже, чем Дуат. Не знает ни один бог его истинного вида, его образ не раскрыть в письменах, о нем нельзя ничего достоверно рассказать [91].
В приведенном пассаже из знаменитого Лейденского папируса Амон представлен как Вселенский Бог, творец всего сущего, вбирающий в себя качества Атума, Татенена, Ра и Огдоады. Все они — его лики и образы, они не существуют сами по себе. В образе Вселенского Бога — «владыки до предела» [92] — осуществляется единство, в котором сосредоточено все многообразие сущностей и обликов. Непостижимая природа Творца скрывается за многочисленностью богов. Именно это представление о том, что все божества — проявления и манифестации Единого Бога, стало основным достижением теологической мысли рамессидского периода. В процессе творения происходит переход от единства к множественности, когда божества и все сотворенное обретают свою форму.
Однако было бы неверно утверждать, что эта мысль абсолютно нова для египетской религии: в действительности уже образ Атума и заключенный в его имени теологический смысл позволяют говорить о том, что представление о всеохватности бога было характерно для египетской мысли уже на ранних этапах истории. Но с эпохи Нового царства эта мысль начинает прорабатываться детально и становится настоящим источником вдохновения для египетских теологов. Идея сокрытости бога, его принципиальной непознаваемости играет в этом центральную роль. Узнать его истинное имя невозможно, о чем повествуют разные тексты, самым известным из которых можно считать миф об исцелении Исидой укушенного змеей Ра. Только хитростью смогла выведать богиня у Ра его тайное имя.
