Читать книгу 📗 "No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Пельисер Франсиско Мероньо"
До аэродрома мы едем по грунтовой, хорошо укатанной дороге, на которой поднимается такая пыль, что не видно идущий сзади грузовик. Даже дома и деревья приняли защитную окраску и стали одного цвета с дорогой! Мы проезжаем мимо полей, где работают старики и совсем юные оборванные ребятишки. Они приветствуют нас, поднимая руки или орудия своего труда: лопату, мотыгу, серп. Конечно же, они хотели бы быть вместе с нами, но одни из них еще слишком молоды, а другие — слишком стары. Занятые домашним хозяйством женщины, одетые в длинные платья, возятся во дворах глинобитных хижин с тростниковыми крышами. Свиньи, куры, гуси, кошки и собаки снуют между людьми. Каждый день, проезжая на аэродром, мы наблюдаем подобную картину деревенской жизни.
На летном поле нас уже ждут советские техники. Мы зовем их по-русски — «товаричи». Вместе нам предстоит долгий упорный труд. Каждый старается выполнить свое задание быстро и так, чтобы не подвести других. И вот наконец мы видим продукт своего напряженного труда: двенадцать новеньких самолетов, аккуратно расставленных на летном поле, блестят на ярком солнце, извещая о своей готовности оказать неоценимую помощь.
Вскоре на аэродром прибывают советские летчики.Мы наблюдаем за их слаженной работой с огромным любопытством и восхищением. Одеты они в кожаные куртки, на головах шлемы с летными очками. Их имена для нас столь же непонятны, как и все, что они говорят. Летчики взбираются в кабины самолетов и запускают двигатели. Гул двигателей распространяется по всем окрестным поселкам, привлекая внимание местных жителей, которые собираются, чтобы посмотреть на это чудо техники. По команде крылатые машины одна за другой разгоняются по влажной траве ярко-зеленого летного поля и, словно важные птицы, взмывают ввысь, оставляя за собой клубы пыли и отработавших газов. Лишь когда вновь устанавливается тишина и пыль постепенно оседает, я прихожу в себя. Как пробуждающийся вулкан не в силах более удерживать подступающую, готовую вот-вот вырваться наружу лаву, так и я более не могу терпеть. Вместе с товарищами мы наблюдаем за стремительно удаляющимися в сторону Мадрида самолетами, и меня снова охватывает непреодолимое желание летать — летать именно на этих самолетах, на советских истребителях! Ведь впервые в жизни я видел самолеты так близко — они взмывали ввысь буквально с того места, где я стоял!
В небе самолеты выстраиваются клином, располагаясь крыло к крылу, и направляются в северо-восточном направлении. Завтра в небе над Мадридом начнется второй акт столь затянувшегося действия. Советские летчики покажут свое боевое мастерство, и кровь мадридцев не будет проливаться уже так безнаказанно. Появление советских летчиков над городом станет яркой демонстрацией советско-испанской дружбы и той работы, которую проделала коммунистическая партия.
К тому времени вся военная авиация республики была практически уничтожена. Последние пять «Бреге», которые под командованием капитана Гонсалеса вылетели на бомбардировку передовых позиций врага, подверглись атаке итальянских «Фиатов» — и только один из наших бомбардировщиков чудом вернулся на свой аэродром. Его фюзеляж, изрешеченный пулями, перестал походить на фюзеляж самолета: осталась лишь груда развороченных деталей, неспособных более подняться в воздух. Всего нескольким летчикам удалось спастись и ранеными вернуться на базу, остальные навсегда остались покоиться вместе со своими боевыми машинами.
Не лучше обстояло дело и с республиканскими самолетами-истребителями «Ньюпор». Испанские летчики оспаривали друг у друга право подняться в воздух на последнем оставшемся самолете. Этот спор разрешил лейтенант Уртуби, который дважды до этого уходил от фашистов: первый раз на своем самолете, перелетев из Марокко к республиканцам; второй раз, когда его самолет сбили под Талаверой, и он был вынужден выпрыгнуть с парашютом. Преодолев множество препятствий и сумев перейти линию фронта, он вернулся к своим.
Сейчас же бой был слишком неравен! Оставшись без патронов и топлива, не имея возможности вернуться на свой аэродром, он бросил свой самолет на врага, нанося ему смертельный таранный удар ценою своей жизни. Его подвиг вписан еще одной страницей славы в историю нашей войны. О последних днях жизни лейтенанта Уртуби нам рассказал потом Антонио Салуэнья — командир 1-й эскадрильи разведчиков и легких бомбардировщиков P-Z, которых мы называли «Наташами». Пробираясь по горным дорогам в сторону линии фронта, он стал свидетелем того, как три республиканских «Бреге» были сбиты фашистскими «Фиатами». Единственный прикрывавший бомбардировщики республиканский «Ньюпор» сумел сбить одного врага — и израсходовавший боезапас летчик таранил еще одного фашиста. Салуэнья подбежал к выпрыгнувшему на парашюте летчику «Ньюпора» — и это оказался тяжело раненный Уртуби. Салуэнья пытался дотащить друга до линии фронта, но тот умер у него на руках...
С 4 по 6 ноября жители Мадрида стали свидетелями незабываемого сражения — советские летчики в воздушном бою нанесли сокрушительное поражение фашистам, сбив множество вражеских самолетов. Был положен конец неравным боям. Теперь справедливость восторжествует!
Обо всем этом мы сначала узнали из разговоров на улицах, затем из газет, а потом не раз слышали об этом из уст очевидцев и самих героев — участников этих сражений. Четыре дня — с 6 по 9 ноября — были решающими в битве за Мадрид. Республиканцам удалось остановить продвижение противника. Враг дошел до столицы, но войти в нее так и не смог. Наступило относительное затишье. В это время враг пополнял свои силы, получая большое количество оружия, главным образом из Германии, Италии, США, и создал армию в полмиллиона человек. Располагая численным превосходством в живой силе и вооружении, фашисты готовились к тому, чтобы как можно скорее покончить с республикой.
Но за это время республика сумела создать Народную армию в 250 тысяч человек, были укомплектованы первые части танковых войск, зенитная артиллерия, сформированы первые части бомбардировочной
и истребительной авиации. Республиканская авиация, получившая советские боевые самолеты, по качеству превосходила силы противника, но этих самолетов было недостаточно. Франкисты получали вооружение практически без ограничений, а снабжению республиканских войск препятствовала так называемая политика «невмешательства» западных держав, входивших в Международный комитет по невмешательству. Этот комитет начал свою деятельность вскоре после вспышки фашистского мятежа в сентябре 1936 года. На первых порах СССР участвовал в работе этого комитета, поставив важное условие: все 27 европейских государств — участников комитета, и главным образом Германия, Италия и Португалия, должны были строго соблюдать соглашение о невмешательстве. Было ясно, что фашистские мятежники без помощи извне будут быстро подавлены республиканскими частями. Однако в первые же месяцы мятежа Франко начал совершенно открыто получать от империалистических держав огромную помощь военной техникой и живой силой. В этих условиях 28 октября СССР заявил, что считает себя свободным от обязательств, вытекающих из соглашения.
НА АЭРОДРОМЕ ЛОС-ЛЬЯНОС
На аэродром Алькантарилья прибывают новые ящики, они больших размеров, чем прежние. Из них мы достаем части двухмоторных самолетов, которые поражают нас своей мощью, грациозностью, строгими линиями. Меня вместе с группой товарищей перебрасывают на аэродром Лос-Льянос, и мне не приходится участвовать в сборке этих воздушных крепостей. Ну что ж — война есть война! Приходится подчиняться, ничего не поделаешь. Прощайте,
«красавчики», прощайте, сержант Мартинес и друзья из отряда, соратники по преобразованию древнего католического монастыря в учебный центр армии революционной Испании.
Рано утром 10 октября 1936 года мы отправляемся навстречу чему-то новому и неизвестному для нас — на аэродром Лос-Льянос, расположенный недалеко от города Альбасете. Там мы должны превратить одну из усадеб в склад-хранилище авиационных бомб.
