Читать книгу 📗 "Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус"
Иосиф Виссарионович на эти слова только хмыкнул: об очень трепетном отношении к деньгам Андрея Андреевича он прекрасно знал. Самый дорогой подарок, который он согласился принять на пятидесятилетие, была авторучка с золотым пером, врученная ему самим товарищем Сталиным, а еще он не отказывался от вин (но только советских, и не более пары бутылок) — но зато никто не мог сказать, что председатель КПК берет взятки. А вот Никита… Иосиф Виссарионович еще раз поглядел на спокойное лицо старого соратника и спокойно сказал:
— Ты тогда держи меня в курсе этих дел. И вот еще что посмотри, только тихо: Никиту теперь не один Лазарь троцкистом обзывает, так что и в эту сторону посмотреть стоит внимательно. А еще насчет жены его проверь: есть сообщения, что она — бандеровка и даже особо этого не скрывает.
— Хорошо, проверю. Тихо проверю. У тебя еще что-то?
— Нет, спасибо, на сегодня все. Но сообщи мне, как только материалы из Горького придут.
Когда Андрей Андреевич покинул кабинет, товарищ Сталин прикрыл глаза и снова перебрал в памяти некоторые события сегодняшнего дня. Да, еще минут десять как сегодняшнего…
Шарлатана в Кремль привезли на час-полтора раньше ожидаемого, и товарищ Сталин было подумал, что заседание дисциплинарной комиссии КПК просто отменили. Тем не менее он решил мальчика все же принять и расспросить кое о чем: все равно именно сейчас товарищ Сталин пытался разобраться в конспектах Струмилина, которые он написал как раз во время «семинара», проведенного Шарлатаном. Вот только если заседание отменили, то несколько вопросов придется опустить — однако мальчишка сказал, что ему удалось со всем разобраться буквально за пять минут:
— Там дядька очень умный сидел, начальник наверное — он во главе стола поместился, и он все сразу понял. Обещал быстро разобраться и сказал, что безобразия прекратит. Надеюсь, что прекратит, если он и на самом деле там главный, там же все просто.
— Товарищ Андреев?
— Не знаю, я из собравшихся там в лицо только одного Никиту Сергеевича раньше знал… по газетам в основном. И мне этот троцкист, откровенно говоря, очень не нравится, а уж его жена, бандеровка наглая… я думаю, что вы скоро и сами поймете, что напрасно этого… неприятного товарища на Москву поставили. То есть если я не ошибся, конечно.
— А если не пойму, то что? Почему ты уверен, что это назначение ошибочное?
— Тогда можете меня в угол ставить на горох, но, боюсь, я не ошибаюсь. Я тут долго думал, и придумал одну вещь. Новую науку придумал. Товарищу Струмилину я уже рассказывал, как из кучи разных факторов вычленять значимые и отметать незначимые, но только похожие на значимые — однако это давно уже было. А я дальше в эту сторону думать стал и придумал тенденционный анализ. То есть математический способ формирования прогнозов при воздействии на систему разных факторов. И для разнообразия такой прогноз по Москве и области составил. Я его вот тут написал, но все же нужно убедиться, что наука моя — не чушь собачья. А чтобы убедиться… давайте так договоримся: я вам этот конверт оставлю, а вы его распечатаете через год и только тогда прочитаете, ошибочная моя наука или нет. Хотя год — это слишком долго, давайте, вы его распечатаете первого ноября. Или еще в двух маловероятных случаях: если меня убьют или если вы поймете, что страна катится в глубокую задницу.
— А кто тебя убьет-то? И за что тебя убивать?
— Там написано кто и написано за что, внутри в отдельном конверте написано. Только если я до первого ноября доживу, вы конверт внутренний просто в печку выбросьте и не читайте: мне будет неприятно знать, что вы меня дураком считать будете. Ну что, потерпите до ноября?
— Давай сюда свой конверт, почитаю… первого ноября. Не раньше, обещаю. А просто про науку свою рассказать не хочешь?
— Хочу, но пока не готов, но я думаю, что как раз к ноябрьским успею все понятными словами сформулировать и расписать. И сейчас я не смогу так рассказать, чтобы люди поняли, и даже вы сейчас меня не поймете. Ну, я что хотел, рассказал, на что хотел — пожаловался. Можно мне идти? А то мама просила еще и в ГУМ забежать, девочкам кое-что из одёжи присмотреть…
— Ну иди, сейчас товарищ Поскребышев тебя проводит…
И только когда Александр Николаевич вернулся в приемную, Иосиф Виссарионович осознал, что Шарлатан опять его обманул: вопросы-то ему так и не получилось задать — однако возвращать мальчишку он все же не стал.
Около девяти в его кабинет заглянул Лаврентий Павлович:
— Ну что, с заговором все понятно. И я даже не знаю, товарища Уткину то ли в капитаны разжаловать, то ли звание подполковника присвоить.
— Ту самую Уткину? А за что?
— Во-первых, Шарлатан наш обладает уникальной памятью на лица: он ее узнал сразу. А еще он заметил у нее и оружие скрытого ношения, хотя наши специалисты утверждают, что его заметить практически невозможно. И даже марку пистолета определил.
— Плохо, что ее узнал, он тут мне сказал, что опасается, что его убить могут. И я подумал, что может майора Уткину к нему для охраны…
— Так это она его и пригрозила пристрелить! Он и ее до бешенства довел, представляешь: Уткину — и до бешенства!
— Ну тогда разжалуй ее, раз она профессионализм утрачивать стала.
— Но далеко не весь утрачивать: она и про «антисоветский заговор» все вызнала, пока мальчонку по магазинам возила. Слушай, только учти: я буду просто повторять тезисы Шарлатана, причем в пересказе майора Уткиной. Он считает Никиту туповатым руководителем, но хитрым и умным троцкистом. И убежден, что под его руководством Москва и область просто сорвут все планы, причем с треском сорвут. Но Никита, как хитрый троцкист, это и сам понимает — а тут у Киреева все цветет и пахнет. И он хочет Киреева через КПК скинуть, а на его место поставить своего человека, чтобы подгрести КБО, который все цветение и ароматы Горьковской области и обеспечивает. А всю продукцию КБО забрать в Москву и область и продемонстрировать уже свои невероятные успехи.
— И что, ты думаешь, что у него это получится?
— Я ничего не думаю, а просто пересказываю что он сообщим Уткиной. А Шарлатан считает, что так как Никита — руководитель вообще никакой, он просто понять не в состоянии, что КБО — это всего лишь централизованная бухгалтерия, а все предприятия комбината курируются обкомом. Обком КБО учредил, работу всех предприятий планирует и координирует, и вообще сейчас половина аппарата обкома на КБО работает. Однако Ниткита этого не понимает и думает, что если он КБО к себе заберет, то у него все будет как в раю. А для этого он и затеял эту операцию: по фиктивным обвинениям арестовать и отправить под суд Чугунову, следом обвинить Киреева в потакании антисоветской деятельности Чугуновой, поставить в Горький своих людей… Но как все же человек тупой, он не учел наличия в наших рядах Шарлатана, который ему все карты спутал.
— Ну да, а еще пригрозил ему, что если Чугунову кто-то тронет…
— Да плевать ему на Чугунову. То есть не плевать все же, но малыш наш за себя сейчас бьется. За то, чтобы его затеи и дальше в жизнь воплощались. Вот ты знаешь, что Мясищев передал свой новый самолет на испытания в ЛИИ?
— И даже знаю, что отзывы о нем довольно хорошие.
— Но испытания и сертификация самолета еще не закончены, а вот в Шахунье на новеньком авиаремонтном заводе КБО этот самолет уже начали серийно производить. В КБО такое возможно, поскольку артели сами решают, что им делать, а в любой другой системе такой трюк не пройдет уже. Так вот, Шарлатан хочет и дальше всякое выдумывать и чтобы все его выдумки сразу же в работу ставились, а уже для этой цели он и за Чугунову готов кому угодно глотку порвать, ведь она моторы для этих самолетов выпускает, и за Киреева, который работу заводов обеспечивает всем необходимым, и за всю область, где сотни артелей все его затеи финансируют. И за восемь уже других областей, которые его возможности развлекаться лишь усилят и укрепят.
