Читать книгу 📗 "Беглец (СИ) - Никонов Андрей"

— Я расплачусь, — заявил он, когда Михалыч принёс четыре кружки, — мелочи.

Сергей убрал в карман бумажник, поймав внимательный взгляд Лукина. Портмоне выглядело внушительно

— А не сыграть ли нам в картишки, — Борис Петрович прикончил вторую кружку, постучал по столику пальцами, — просто так, на интерес. Не желаете?

И не дожидаясь, пока Травин согласится, словно из воздуха достал колоду карт.

— В дурачка. Чего ещё делать-то, дорога длинная.

Тут Сергей согласился, время в поезде тянулось медленно.

— Хорошо, — сказал он, — если только на интерес.

Через полчаса Травин выиграл в восьмой раз. Ему постоянно приходили козыри и старшие карты, а Лукин набирал полную руку, и как ни старался, отбиться не мог.

— Да вы просто везунчик, — Борис Петрович восхищался вроде как искренне, — первый раз вижу, чтобы кому-то так везло. В розыгрыше займов участвуете? А надо обязательно, как есть, тысчёнку-другую каждый месяц имели бы. Я, знаете, просто в изумлении полном. Но ведь не может так быть, чтобы и туз, и король, и дама одному человеку пришли.

Сергей был с ним согласен. Если ни один игрок не жульничал, то выигрыш в дурака определялся не везением, а умением подсчитывать вышедшие карты, чтобы к последней раздаче взять побольше козырей. Но карты Травин подсчитывать не умел особо, и выдающимся игроком себя не считал.

— Нет, не может так быть, чтобы такое свойство у человека никак не проявлялось раньше, — заливался соловьём Лукин, — а давайте в другую игру попробуем, там умение никакое не нужно. Скажем, в очко. Вот простенькая игра, особо не схимичишь. Как смотрите?

Травин смотрел на своё везение с самого начала подозрительно, а как только Лукин завёл разговор об игре, в которую играют исключительно на деньги, и сомневаться перестал.

— Только на интерес, — предупредил он.

— Конечно-конечно, — Борис Петрович угодливо улыбнулся, его руки тасовали карты так, что уследить было невозможно, причём не блоками, а по две-три, — как же иначе. Мы ведь приличные люди.

И снова Травину везло. Правда, не так, как в дурака, но из десяти сдач он выиграл шесть, и то только потому, что седьмую специально перебрал — на валета и восьмёрку взял ещё карту, которая ожидаемо оказалась не картинкой.

— Может, по копеечке? — великодушно предложил Лукин, — а то смотрю, зеваете. Подлинного интереса нет, азарта. Да что там, давайте по алтыну ставить, авось на стакан чая хватит.

— Давай, — сказал Сергей, переходя на «ты», и достал пухлый бумажник.

За время работы в угро он навидался всякого. В основном убийц — команда Осипова именно ими и занималась, но попадались и марвихеры, и прочие воры, и шулера. Эта братия выделялась из остальных своей подчёркнутой интеллигентностью и умением стать своим в доску, иначе как облапошить какого-нибудь нэпмана или торговца, те тоже люди ушлые. Вот только часто их жертвами становились не проворовавшиеся советские служащие или торгаши, а обычные люди, которые просаживали последнее, а потом топились или совали голову в петлю. И никаких угрызений совести шулера при этом не испытывали. Основные приёмы, которые шулеры используют, Травин знал, ну а в крайнем случае у него были два основательных аргумента — кулаки. Всякие бредни про святость карточного долга Сергей не признавал.

Лукин бодро раскинул по паре карт, и игра завертелась. Сначала по алтыну, потом по гривеннику, потом дошло до рубля, Сергею везло с переменным успехом, он то набирал банк, то проигрывался почти подчистую, но всегда в последний момент выигрывал. Карты оказались меченые — с продавленными ногтем бороздками, Сергей пытался запомнить, что какая означает, но запутался, игра с мечеными картами недаром называлась у блатных «верное дело», у фраера, которого раздевали, шансов практически не было. Когда Лукин проиграл тридцать рублей, Травин решил, что пора заканчивать.

— Хватит, — сказал он, — чего-то я устал, да и есть охота.

Борис Петрович от неожиданности вздрогнул.

— Как же, тебе так везёт. Нельзя прерывать игру.

— Почему?

— Я должен отыграться.

— Глупости, — Сергей откинулся на спинку дивана, — если мне так везёт, ты опять проиграешь. Зачем рисковать, три червонца — деньги небольшие.

Попутчик замахал руками.

— Нет, я чувствую, что мне должно повезти. Давай в последний раз, — жалобно попросил он, — ставлю десять червонцев, была не была, гуляй душа-рванина. И если проиграю, вот ни капли не пожалею.

Травин усмехнулся, достал из бумажника пачку денег, присоединил к тем, что лежали на столе. Лукин жадными глазами пожирал банк, Сергей сотней не ограничился, на столе лежали триста рублей.

— Уговорил. Вот на это сыграем, и покончим, раз уж в последний раз. Но только новой колодой, нераспечатанной, а то мало ли, примелькались карты.

— Ох, — деланно вздохнул Борис Петрович, — была не была, есть такая. Только я сдаю, уж извольте.

И решительно отсчитал тридцать червонцев. Пока Лукин рылся в портфеле, разыскивая новую колоду, Травин смотрел в окно. Наконец колоду отыскали, распечатали и перетасовали, Сергей тщательно осмотрел рубашки, отметок на них не было. Молодой человек сдвинул половину стопки, две карты полетели к нему, а две остались у сдающего, тот словно случайно накрыл их рукавом пиджака. Лукин вопросительно посмотрел на Сергея, на лбу у него выступил пот, но глаза светились торжеством.

— Давай уже, не томи. Вскрывай.

Сергей кивнул, резко встал и опустил ладони на плечи попутчика, сжал. Нервные узлы взорвались болью, руки тут же потеряли способность двигаться, Лукин попытался вскочить, но Травин надавил ему на шею, достал одного туза из правой манжеты Бориса Петровича, второго — из левой, бросил на стол. Куда именно Лукин запрятал карты от якобы чистой колоды, он отлично разглядел в отражении в стекле, шулер решил не рисковать и не подрезать.

— Повезло, надо же. Два старика Блинова.

И сгрёб деньги.

— Но как же так, — запротестовал Лукин. — Надо же вскрыть.

— Тебя могу вскрыть, — мрачно сказал Травин, он уже жалел, что ввязался в игру, и ладно деньги, теперь этот гадёныш на ком-нибудь другом отыграется. — Знаешь, что за такое делают? Когда вашу братию ловят?

Лукин знал. Шулерством он занимался несколько лет назад и очень недолго, по нужде, в основном телеграфистом — на подхвате у настоящих мастеров. Карточное дело хлопотное, да и умения требует, поэтому Лукин переключился на кражи, но кое-какие навыки остались, а раздеть лоха игрой на щуп — тут большого ума не надо. Только лох сам его раздел. Не будь он таким огромным, и не случись тут у Бориса дело, которое стоит гораздо дороже, Лукин бы ещё посмотрел, кто останется в выигрыше. Но с деньгами всегда так, что-то приходит, что-то уходит.

— Признаю, был неправ, — через силу улыбнулся он, — чувства взыграли, жадность. Но что есть, то уже не изменить. Надеюсь, мы останемся друзьями.

Травин отвечать не стал, убрал деньги в карман, и отправился обедать. Водить дружбу со всякой швалью он не собирался.

Борис Петрович больше с разговорами к соседу не лез, и вообще, вёл себя тихо и мирно, даже заснул как давеча, с храпом и причмокиванием. Крутовым он решил заняться ближе к вечеру, когда до нужной остановки останется несколько часов — за это время и багаж причесать можно, и обратно вещицу вернуть, а уж как это сделать, всякие способы имелись, хоть подсыпать чего, хоть на понт взять. Проснувшись и пообедав, Лукин несколько раз прошёлся по коридору от одного конца поезда к другому. И тут же пожалел, что не сделал это раньше — в первых вагонах ехали иностранцы, их раздеть сам воровской бог велел, только времени на это не оставалось. Да и игр они русских не знали, наверняка в какой-нибудь вист только. Добычей Лукина стали два бумажника, один — с тонкой пачкой немецких марок, другой — с внушительной, только бельгийских франков. Почём меняется франк, он не знал, но банкноты достоинством в сотню, со львом и каким-то дядей в погонах, выглядели солидно. Помимо франков и марок, в бумажниках имелись и советские денежные знаки, всего на шесть с половиной червонцев. Лукин повеселел, потеря трёхсот рублей уже не казалась такой фатальной.