Читать книгу 📗 "Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус"
Мы успели обо всем договориться до конца февраля, и уже первого марта в Скопине начались подготовительные работы. Именно подготовительные, и готовилась в первую очередь стройка нового жилищного микрорайона. Ну как микро: в городе сейчас проживало меньше пятнадцати тысяч человек, а микрорайончик строился в расчете на десять тысяч. И там, кроме жилья, и детские сады со школами намечалось построить, и всякие клубы с библиотеками, две поликлиники (детскую и «взрослую»), новую горбольницу, магазины разные. То есть отдельно магазины строить не планировалось, все они должны были на первых этажах новых домов поместиться — но все равно стройка намечалась грандиозная. И закончить ее нужно было уже в августе. То есть кровь из носу нужно было ее в августе закончить…
Только на жилкомплекс в одном Скопине по плану намечалось потратить чуть больше восемнадцати миллионов рублей, еще на завод почти двадцать — суммы заметные, хотя при нынешних объемах производства на предприятиях КБО почти заметные не очень. Но только почти незаметные — а всего строек, подобных скопинской, в плане закладывалось больше трех десятков, и общая сумма расходов только на капстроительство немного превышала миллиард с четвертью — но ведь заводам и фабрикам кроме стен с крышей еще и станков разных, оборудования часто очень недешевого нужно было немало поставить… примерно на пару миллиардов. То есть денег нужно было столько, что даже в Госплане — узнай они о моих замыслах — вздрогнули бы и покрылись холодным потом. Но мы, чтобы зря товарищей там не нервировать, ничего им говорить и не собирались.
Потому что точно знали, откуда такие деньжищи взять, причем взять не очень заметно для непосвященного руководства. А руководство посвященное наши планы очень даже поддерживало, то есть поддерживали нас уже десяток обкомов и один уже республиканский комитет партии. Хотя, по мнению Зинаиды Михайловны, они поддерживали лишь потому, что знали только о планах строительства всякого лишь на своей территории, а общую картину мы им показывать стеснялись: вдруг товарищи решат, что мы «звездную болезнь» подхватили и передумают нам помогать.
А на их помощь, причем довольно существенную, в наших планах довольно много было завязано: все же страна старалась как можно быстрее ликвидировать военную разруху и в бюджете Союза довольно приличные средства были направлены на создание современной стройиндустрии. И обкомы с удовольствием эти средства соглашались потратить именно в рамках наших планов: так выходило, что запланированного выйдет достигнуть быстрее и дешевле. Дешевле, потому что часть средств (причем немаленькую) добавит КБО, а быстрее просто потому, что то же оборудование для кирпичных заводов, например, предприятия комбината поставят на месяцы, а то и на годы быстрее, чем заводы уже государственные. Правда, при определенных условиях — но условия были всем понятны и совершенно необременительны: каждому же понятно, что для изготовления тяжелого станка нужно много тяжелого железа, и если сагитировать пионеров с комсомольцами на очередной сбор металлолома, то все заботы сведутся к тому, чтобы договориться с железной дорогой о его перевозке куда скажут. Ну еще по мелочи разного дефицитного сырья подкинуть — но ведь те же комбинатовцы всегда подскажут, как на нынешних предприятиях его сэкономить чтобы было чем делиться…
То есть это в теории все было просто, на практике же работники обкомов даже ночевать домой приходили раза по два в неделю, поскольку проводили все время на многочисленных стройках и, чаще, на артельных заводиках, выпускающих кирпич и цемент. А еще на выпускающих оконные рамы и двери, отливающих чугунные батареи и латунные краны для воды, выключатели, розетки, патроны для лампочек, стеклянные плафоны и фигову тучу прочего разного кой-чего — но все их усилия не пропали даром: к концу мая на всех площадках (а всего их у нас набралось тридцать две) уже были выстроены по три-четыре «стандартных» четырехэтажных дома на двадцать семь «улучшенных» квартир для будущих рабочих строящихся заводов, и я приступил к запуску второй части своего грандиозного плана. Его следовало провести очень быстро, пока никто не спохватился, но у меня была почти полная уверенность, что до осени уж точно никто даже не почешется поинтересоваться, что же такое тут происходит. А происходило дело, в общем-то, обычное: на воротах строящихся предприятий появились объявления «предприятию срочно требуются» и наскоро сформированные отделы кадров заводов, у которых часто даже фундаменты цехов были не закончены, приступили к набору пролетарских кадров.
Впрочем, несколько небольших заводиков уже заработали. Не в полную силу, и даже не до конца укомплектованные новым оборудованием, но они начали выдавать несложную продукцию и вносили некоторый вклад в достижение целей общей программы. Например, в Скопине издавна существовало производство керамики (главным образом декоративной), а новый, в безумной спешке выстроенный цех позволил там приступить и к выпуску керамических канализационных труб и керамической же плитки для полов. Но в основном запущенные производства были попроще, чаще запускались небольшие швейные цеха. В стране, вообще-то, и тканей не очень-то хватало, но их все же изыскать было можно — а готовая одежда пользовалась огромным спросом. И сейчас пользовалась, и в ближайшем будущем спрос будет только расти: сразу семь таких «цехов» приступили к шитью формы для студенческих стройотрядов, а еще с дюжину шили остродефицитные мужские рубашки и совсем уже дефицитную детскую одежду. Примерно три тысячи швей в этих цехах ежедневно выдавали товаров совершенно народного потребления почти на сто рублей каждая (это за вычетом расходов на их зарплаты) — а такие суммы очень даже прилично помогали балансировке финпланов Комбината совершенно бытового обслуживания…
Полностью все «подготовительные работы» удалось завершить в середине июня и началось строительство уже основных запланированных заводов. А заводы уже выстроенные почти полностью переключились на обеспечение всей нашей программы, хотя почти никто на этих заводах об этом даже не догадывался, так как «обеспечение» проводилось ну очень «кривыми путями». Настолько кривыми, что о том, что и зачем там делается, вообще знали только два человека (если Зинаиду Михайловну считать одним человеком — а так она за десятерых работала).
Маринка оказалась молодцом: хотя пока она газовую турбину еще не сделала, но сумела изготовить «модельный образец»: небольшой турбомоторчик мощностью примерно в семьдесят лошадок. С литыми монокристаллическими лопатками «горячей части» и такими же, только титановыми, в компрессоре. И моторчик этот к моему четырнадцатилетию уже отработал без перерывов больше двухсот часов, а теперь второй такой же ставился на стенд для проверки ресурса при работе в старт-стопном режиме. Но это был все же приятный, но не самый значительный подарок, а самый-самый мне принес Сергей Яковлевич.
Простой такой подарок: не особо толстую папочку с бумажками. Вот только бумажки эти были заключением комиссии ЛИИ о завершении испытаний самолетика товарища Мясищева и сертификатом летной годности этого самолета. В соответствии с которым самолет допускался до использования в гражданской авиации. С некоторыми замечаниями, конечно, без этого наша бюрократия не работает — но замечания все были несерьезными, и там особо указывалось, что они «подлежат исправлению в процессе эксплуатации машин». Но заменить шторку туалета на складную дверь было и несложно, и не нужно — а в Шахунье уже заканчивалось производство «второй серии» самолетов: в цеху было десять стапелей для их сборки и десять уже полностью готовых самолетов просто ожидали этого сертификата в ангаре заводского аэродрома. А четыре самолета крутились в воздухе вокруг Шахуньи: на них тренировались будущие летчики «горьковского авиаотряда транспортного обслуживания населения».
Еще чуть меньше двух недель у меня ушло на согласование пассажирских авиамаршрутов с управлением ГВФ, и это, как и предупреждала меня Зинаида Михайловна, было по-настоящему больно. Но все же маршруты и расписания согласовать получилось, правда лишь частично — но для начала и это мы сочли крупным успехом. Потому что объяснять авиационным бюрократам острую нужду в трех ежедневных рейсах по маршруту Москва-Скопин или Москва-Торжок было очень непросто…
