Читать книгу 📗 "Железный конь (СИ) - Тыналин Алим"
Хрущев задумчиво постучал ложкой по краю тарелки:
— А ведь Николай Павлович правильно говорит. Ответственность вещь серьезная. Если что-то пойдет не так, кто отвечать будет?
— За технические решения отвечаю я, — твердо сказал я. — За их эффективность тоже я.
— А если техническое решение приведет к финансовым потерям? — уточнил Лаптев. — Кто возместит ущерб государству?
— Николай Павлович, — ответил я, сохраняя спокойствие, — пока что все наши решения приносили только прибыль. Урожайность выросла, затраты снизились, люди довольны.
— Пока что… — протянул Хрущев. — А завтра? А что если международная обстановка изменится и поставки запчастей прекратятся?
Лаптев тут же подхватил:
— Вот именно! Мы создаем зависимость от импорта. Степан Григорьевич абсолютно прав. А что делать, когда собственная промышленность деградирует?
— Наша промышленность не деградирует, — возразил Володя. — Мы изучаем зарубежный опыт, чтобы применить его на отечественных заводах.
— За год что конкретно изучено? — парировал Лаптев. — Какие технологии переданы на Алтайский тракторный завод? Какие предложения направлены в Министерство тракторного машиностроения?
Неприятная пауза повисла в воздухе. Действительно, мы больше осваивали импортную технику, чем изучали ее для воспроизводства.
— Это дело времени, — сказал я. — Сначала нужно полностью освоить технологию, понять все ее особенности.
Зинаида Петровна подошла к нашему столу с подносом:
— Может, еще чайку? Или компотику? А то разговоры серьезные, голова устанет.
— Спасибо, дорогая, — ответил Хрущев, прикуривая папиросу от настольной зажигалки «Ракета».
Я понимал, что попадаю в ловушку. Лаптев умело направлял разговор, используя сомнения Хрущева и обоснованные требования финансовой отчетности. Пора доставать козыри.
— Степан Григорьевич, Николай Павлович, — сказал я спокойно, отпивая глоток теплого чая, — а что вы скажете о визите вчерашней московской комиссии? Товарищ Макаров вроде бы остался доволен нашими результатами.
Лаптев слегка побледнел, но быстро взял себя в руки:
— Конечно, Виктор Алексеевич прав. Министерство действительно заинтересовалось проектом. Но это не отменяет необходимости системного подхода к управлению.
— А что конкретно планирует министерство? — поинтересовался Хрущев, явно заинтригованный.
— Создание центра союзного значения, — спокойно ответил я. — Финансирование два миллиона рублей на первом этапе. Подготовка пятисот специалистов в год для пятнадцати областей РСФСР. Причем товарищ Макаров особо подчеркнул важность сохранения сложившейся команды и наработанного опыта.
Лаптев попытался перехватить инициативу:
— Но чем крупнее проект, тем важнее правильная организация управления…
— Николай Павлович, — мягко перебил я, — а вы докладывали товарищу Макарову о своих сомнениях в целесообразности проекта?
Вопрос был точным ударом. Лаптев не мог признать, что критиковал проект перед заместителем министра, но и отрицать свою позицию было глупо.
— Я не критиковал проект, — осторожно ответил он. — Я предлагал улучшить систему управления.
— Понятно, — кивнул я и повернулся к Хрущеву. — Степан Григорьевич, а как в районе относятся к перспективе размещения центра союзного значения в вашем подчинении?
Хрущев задумчиво затянулся папиросой:
— Ну… если министерство одобряет… Конечно, это большая честь для района.
Атмосфера в столовой заметно изменилась. Механизаторы за соседними столами переглядывались, обсуждая услышанное. Зинаида Петровна стояла с подносом в руках, забыв про свои обязанности.
— А еще министерство планирует создание экспериментального КБ по модернизации сельхозтехники, — добавил я. — С возможностью патентования изобретений и получения авторских вознаграждений.
Володя удивленно посмотрел на меня. Я действительно несколько приукрасил планы министерства, но в рамках разумного.
— КБ… — задумчиво произнес Хрущев. — А кто будет руководить?
— Технически компетентные специалисты, — ответил я, бросив взгляд на Лаптева. — Люди, которые могут не только управлять, но и создавать.
Намек был прозрачным. Лаптев поджал губы, но промолчал.
— Ладно, товарищи, — сказал Хрущев, потушил папиросу в стеклянной пепельнице. — Вопросы серьезные. Нужно все как следует обдумать. А пока продолжим осмотр. Хочу еще раз посмотреть на результаты работы этих машин.
Обед заканчивался, но я понимал, что самое интересное впереди.
После обеда мы направились в МТМ, где Хрущев хотел «пообщаться с людьми». Я заметил, как главный механик района умело отделился от нашей группы и начал методично обходить рабочие места, останавливаясь для разговоров с механизаторами.
Лаптев тоже нашел предлог отойти в сторону, сославшись на необходимость «ознакомиться с документацией». На самом деле он следил за реакцией людей на беседы Хрущева.
Первым под обработку попал Колька, который работал у сварочного поста ТД-500. Молодой парень лет двадцати в синем рабочем комбинезоне и защитной маске сваривал треснувшую раму культиватора. Искры летели яркими звездочками, освещая сосредоточенное лицо сварщика.
— Сынок, — подошел к нему Хрущев, когда Колька выключил аппарат, — как дела? Работается?
— Да вроде нормально, Степан Григорьевич, — ответил парень, поднимая защитную маску и обнажая молодое лицо с честными глазами. — Работы много, интересной.
— А ты не боишься на этой заморской технике работать? — доверительно спросил Хрущев, присаживаясь на ящик с электродами рядом с рабочим местом. — Машины сложные, непривычные…
Колька замялся, вытирая руки тряпкой, пропитанной машинным маслом:
— Да вроде нормально… Мне хорошо объяснили, как правильно обслуживать. Инструкции есть, схемы…
— Объяснили… — задумчиво протянул Хрущев, доставая пачку «Беломорканала». — А если что случится с этими машинами? Если сломается что-то серьезное? Кто отвечать будет, ты или он?
Вопрос был поставлен так, что заставил молодого рабочего задуматься. Я видел, как на лице Кольки появилась тревога.
— Ну… наверное, я буду отвечать, — неуверенно ответил парень. — За свою работу каждый отвечает.
— То-то и оно, — кивнул Хрущев, прикуривая папиросу. — А машина-то стоит сто тысяч рублей. Если по твоей вине сломается, как думаешь, что будет?
Колька побледнел. Сто тысяч рублей для простого рабочего сумма астрономическая.
— Но ведь… ведь не по моей же вине… — пробормотал он.
— А кто разберет? — вздохнул Хрущев. — Комиссия приедет, станет выяснять. Машина импортная, документация на немецком языке, специалистов у нас таких нет… Легко на простого рабочего все свалить.
Я стоял поодаль, наблюдая за этой обработкой. Хрущев действовал профессионально, не прямыми угрозами, а созданием атмосферы неуверенности и страха.
— Степан Григорьевич, — робко спросил Колька, — а что мне делать? Отказываться от работы?
— Да нет, сынок, — мягко ответил Хрущев, — работать надо. Только осторожнее. И если что, сразу к старшим обращайся. К тем, кто за все отвечает.
Следующей жертвой стал Михаил Степанович Кротов, опытный слесарь лет пятидесяти, который работал у токарного станка 1К62. Мужчина с седеющими висками и мозолистыми руками обтачивал какую-то деталь, время от времени проверяя размеры штангенциркулем ШЦ-1.
— Михаил Степанович! — окликнул его Хрущев. — Как дела, старина?
Слесарь остановил станок и повернулся к гостю:
— Да нормально, Степан Григорьевич. Работаем помаленьку.
— Сколько лет в совхозе? — поинтересовался Хрущев, опираясь на станину станка.
— Двадцать три года будет в июне, — с гордостью ответил Кротов. — Еще с Михаилом Михайловичем начинал, когда он молодым специалистом сюда приехал.
— Ого, стаж серьезный, — одобрительно кивнул Хрущев. — Значит, все изменения в хозяйстве видел. И как тебе эти новшества? Импортная техника, заморские методы?
Кротов задумчиво почесал затылок под рабочей кепкой: