Читать книгу 📗 "Курсант. На Берлин 4 (СИ) - Барчук Павел"
Холодные струи превратили берлинские улицы в унылое серое месиво. Я двигался, прижимаясь к стенам домов, сливаясь с тенями, как призрак. Мне постоянно мерещились тени преследователей за моей спиной.
Ладонь, содранная о ржавую скобу, ныла, боль смешивалась с адреналиновой дрожью после погони. В голове крутилось обрывки разговора с Леманом.
Гляйвиц. Консервы. Конец августа. Эти слова мой мозг гонял по кругу. Но информация была неполной, как пазл с недостающими кусками. Леман не успел рассказать мне все, что знал. Соответственно, нам придется встретиться с ним в самое ближайшее время.
И кто были те двое? Не гестапо — слишком грубо. Британцы? Тогда наоборот, слишком явно. Значит, другие игроки. И это очень хреново. Во всей истории и без того хватает всевозможных элементов. Новые вводные усугубят ситуацию еще больше.
И чертова Марта где-то шляется… Ее исчезновение совпало со слишком многим.
В общем, как ни крути, нужно было действовать. Срочно. Архив не мог ждать десять дней. Мадам Жульет, несмотря на ее «гарантии», была очень тёмной лошадкой.
А эти новые товарищи…или господа… Они знали о встрече? Вряд ли. Мы с Лемаеом договорились всего лишь за день до нашего «свидания». Ни он, ни я не могли предсказать будущее.
Тогда что? Следили за Леманом? Или за мной? Но я сто процентов не видел их в предыдущие дни. Слишком много вопросов и слишком мало ответов — поганый расклад.
В любом случае, одним из главных вопросов, стоящих на повестке дня, оставался Подкидыш. Где сейчас спрятан архив, знал только он. Иван был ключом. И потенциальной мишенью.
Передать сигнал о встрече нужно так, чтобы его не «перехватили». И тут я снова вспомнил Шипко, с его «особенным» мышлением. Несомненно, отправить Ваньку в Берлин под видом того, кем он тут на данный момент является — отличная идея. Гестапо могло следить за почтой, телефонами, за мной… Но не за уличной шпаной. Проще устроить слежку за настоящими крысами, чем за этими пацанами.
На углу Курфюрстендамм, у витрины сияющего кафе, я заметил пару пацанов лет десяти-двенадцати. Они не выглядели грязными или голодными. Иначе их бы уже давно загребли вездесущие фашисты. Отправили бы в свой гитлерюгенд.
Настоящую суть этих мальчишек, прячущихся от дождя под крышей, выдавали хищные взгляды, свойственные только тем, кто выживает на городских отбросах. Идеальные курьеры.
Я достал несколько рейхсмарок.
— Эй, парни! — окликнул пацанов, стараясь говорить максимально небрежно, чтоб не спугнуть. — Подзаработать хотите?
Они насторожились, оценивающе оглядели меня с ног до головы. Лидер, рыжий и веснушчатый, шагнул вперёд.
— Сколько?
— Марка сейчас. И ещё две — если всё сделаете чётко и быстро. Задание простое.
Я протянул рыжему заранее подготовленный, туго свёрнутый клочок газеты. Внутри — чистый лист, но на нём углём нацарапаны всего три слова: «Груз. Завтра. Полдень. Шён.»
Подкидыш поймёт. «Шён» — условное обозначение Шёнхаузер-аллее, одной из длинных улиц Берлина. Мы с Ванькой заранее договорились, что местом встречи, если что, станет старое еврейское кладбище, которое там находится. Полдень — время встречи.
— Ну не знаю… — Пацан с сомнением посмотрел на «письмо». — А кому отнести-то?
— Отнести тому, кто о вас заботится. Передать лично в руки. Только ему. Больше никому. Поняли?
Подростки быстро переглянулись, словно советуясь без слов. Они явно поняли, о ком идет речь. Впрочем, именно так Ванька и велел, если что, искать встречи. Это был только наш с ним «код», касающийся архива. Как только мальчишки передадут ему послание и скажут, как оно было получено, Подкидыш поймет, что именно я от него хочу.
Рыжий ловко сунул свернутый кусочек газеты за пазуху, схватил марку.
— Понял, господин. Разберёмся.
Я не успел и глазом моргнуть, а пацаны уже метнулись в переулок, словно два испуганных воробья. Мне оставалось только наблюдать, как они скрылись за углом. Риск имелся, конечно. Месяц ни я, ни Бернес не получали информации о Подкидыше. Он реально был словно Тень. Но с другой стороны, случись что-то плохое с Ванькой, мы бы уже знали.
Отправив послание, я вернулся в дом фрау Книппер.
Вечер и ночь тянулись мучительно долго. Я бродил по дому, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Однако ни Марта, ни Бернес не появились.
Ну с Марком понятно. Он сегодня вечером планировал играть в каком-то ресторане, куда его вроде бы пригласили по рекомендации хорошего знакомого первой леди Германии. Потом мог заночевать там, на месте, чтоб утром отправиться на репетицию оркестра. Марк все свое время посвещал музыке. Само собой, дело было не в том, что он вдруг понял, как бездарно тратил предыдущие годы, занимаясь обычными грабежами. Бернес, как и я, усердно собирал информацию. А вот Марта… Где сейчас ошивается эта немка оставалось загадкой.
В итоге, всю ночь промаялся, как дурак. Глаз почти не сомкнул. Мысли по-прежнему крутились вокруг архива, вокруг Лемана, угрозы Жульет, пропажи Марты и тех двоих в переулке. Кто они? Их лица, жесткие, профессиональные, не походили на обычных бандитов. Да и на кой черт я обычным бандитам? К тому же, представители криминального мира нынешней Германии ведут себя достаточно скромно. А эти наоборот, прямо скажем, не стеснялись.
На следующий день небо снова затянуло низкими свинцовыми тучами. Дождь моросил нудно и бесконечно. Ровно в полдень я был на Шёнхаузер-аллее. Но из дома вышел за два часа до оговорённого времени.
Я кружил кварталами, петлял, заходил в магазины, выходил через чёрные ходы, менял головные уборы. Паранойя стала моим вторым именем. Только убедившись с ледяной уверенностью, что за мной нет ни хвоста, ни даже намёка на слежку, я свернул на территорию кладбища.
Выглядело оно старым, запущенным. Как город мёртвых посреди живого Берлина. Заросшие тропинки, покосившиеся памятники, скрюченные деревья. Воздух был пропитан сыростью, тлением и вечным покоем. Идеальное место, где можно встретиться так, чтобы никто не увидел.
Я шёл не по центральным аллеям, а по самым глухим дорожкам, туда, где старые семейные склепы напоминали полуразрушенные часовни. Капли дождя звонко стучали по каменным ангелам. Ветер выл в щелях мавзолеев. Здесь не было живых. Только мёртвые. Честно говоря, даже не по себе как-то стало. Надеюсь, это всего лишь ощущения, которые вызывает кладбище, а не предчувствие.
У склепа некоего Людвига фон Бляйхрёдера, величественного, но слегка испорченного временем и, подозреваю, вандалами, я остановился. Изначально, еще месяц назад, мы с Подкидышем условились в случае необходимости встретиться за этим склепом, в узком проходе между задней стеной и высоким кирпичным забором кладбища. Место глухое, как могила.
Ванька уже был там. Он стоял, прислонившись к мокрому кирпичу, в потрёпанном плаще с поднятым воротником и кепке, надвинутой на глаза. В руках Подкидыш держал небольшую, но увесистую холщовую сумку. Его лицо, обычно живое и достаточно эмоциональное, выглядело напряжённым,
— Чисто? — спросил он, не двигаясь с места.
— Чисто, — подтвердил я, оглядываясь в последний раз. Только ветер да дождь. — У тебя?
— Тоже. Послание получил сразу. — Ванька оторвался от стены, шагнул мне навстречу, мы обнялись. Он тут же отстранился и кивнул на сумку, которую держал в руке. — Принёс, как договаривались. Ты выглядишь, будто тебя поезд переехал. И что с рукой?
Я пожал плечами.
— Погоня вчера случилась. Естественно, не по моей инициативе. Вообще не понял, кто такие. Не гестапо. Не похоже на людей Мюллера. Другие. Двое. Стреляли совсем нагло. Чуть не прихватили. Ты можешь что-нибудь выяснить по своим новым каналам?
Иван присвистнул тихо, а затем кивнул.
— Хорошо. Попробую. Вообще нет ни одной мысли, кто такие?
— Нет. Но очень хотелось бы знать. И еще… — Я понизил голос, хотя вокруг не было ни души. — Позавчера у нас в гостях была Жульет. Хозяйка борделя в Хельсинки. Ну ты знаешь…Явилась прямо в дом Книпперов.
