Читать книгу 📗 "Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин"

И прежде, чем мы успели что-то ответить, он исчез в темноте.

— Что это? Намек о бдительности, или скрытая угроза? — спросил Вулич.

— Или новое предупреждение от английских шпионов, — ответил я. — Надо будет обязательно проследить за этим Казбичем. Чую я, что неслучайно он кольчужку пододевает под свой черкесский наряд.

Глава 9

Возвращение в крепость прошло без происшествий, но слова Казбича не давали мне покоя. На следующее утро я отправился к Максиму Максимовичу, чтобы доложить о странном поведении Никифорова и о предупреждении от Казбича.

— Значит, Никифоров водит дружбу с горцами и знает их язык? — хмуро пробормотал комендант, постукивая пальцами по столу. — Это еще не делает его шпионом, но… весьма подозрительно. Особенно, если учесть, что он исчезал тогда перед вашим приездом, а мне не говорил, что уже, оказывается, выучил язык горцев.

— А что насчет Казбича? — спросил я.

— Я слышал, что он опасный человек. Говорят, его семья владеет пасеками в горах и ведет торговлю медом, а сам он не раз переходил границу, бывал и у персов, и у турок. Если англичане ищут агентов среди горцев — такой, как он, — подходящий кандидат.

— Тогда, тем более, нам нужно за ним внимательно следить, — сказал я. — Вулич уже договорился с одним из местных. Он за деньги будет докладывать поручику, в какие дни Казбич появляется в ауле, а в какие — уезжает.

В тот же день вечером Вулич, вернувшись с патрулирования в окрестностях крепости, сообщил мне неожиданную новость:

— Азамат сегодня внезапно подъехал ко мне на коне. Говорил, что если я не хочу Бэлу, то, может, мне нужна другая награда за коня? Например, золото или дорогое оружие.

Я поинтересовался:

— И что же ты ответил Азамату?

Вулич поведал:

— Я признался, что Бэла мне понравилась, но сказал, что не вор и не разбойник, чтобы красть чужого коня.

— А он? — спросил я.

Серб ответил:

— Азамат рассмеялся и сказал: «Тогда, может, ты просто боишься Казбича?» Потом ускакал.

Я задумался. Азамат явно пытался втянуть Вулича в какую-то свою авантюру. Но, зачем? Неужели только ради коня? Может, причина в другом? А если он, например, пытается таким способом выманить Вулича одного из крепости, чтобы его заманить в ловушку?

Через пару дней осведомитель Вулича в ауле, торговец фруктами и овощами, который часто ездил со своей телегой, набитой съедобными товарами, между крепостью и аулом, сообщил: «Как только старый князь уехал, Азамат собрал нескольких молодцов и покинул родительский дом, устроив лагерь в ущелье возле разрушенной башни».

— Что-то явно замышляется, — заметил Вулич.

— Думаю, нам стоит проверить, — кивнул я.

Тем же днем, не теряя времени, мы с поручиком и с лучшими казаками-разведчиками выдвинулись из крепости по тропе, ведущей в ущелье, где, по словам горского торговца, скрывался Азамат. Спешившись, мы подобрались поближе к руинам, таясь за кустами. И вскоре послышались голоса. Притаившись, мы продолжили наблюдение, увидев Азамата и трех его товарищей. Они о чем-то горячо спорили возле развалин старой сторожевой башни на своем языке. Но, один из казаков прекрасно знал язык этих горцев, а потому переводил нам шепотом, лежа за кустами с ружьем между мной и Вуличем.

— Я сказал — сегодня ночью! — настаивал сын горского князя. — Он будет один!

— А если русские из крепости вмешаются? — спрашивали Азамата побратимы.

— Они ничего не узнают. А если кто-то помешает… — Азамат провел пальцем по горлу.

Вулич сжал мой локоть, прошептав:

— Они замышляют убийство. Но кого? Казбича?

— Или тебя, — прошептал я в ответ.

Когда Азамат и его горцы снова скрылись за развалинами, мы отступили, чтобы нас не заметили. Но, по дороге обратно в крепость, на тропе возле входа в ущелья нам встретился интендант Никифоров, который куда-то шел пешком.

— Вы что здесь делаете, господа? — спросил он, небрежно опираясь на добротную винтовку, которая явно имела иностранное происхождение.

— Обычный дозор, — ответил Вулич.

А я тут же задал интенданту вопрос:

— А что это у вас за ружьишко такое интересное? По-моему, иностранное и с удлиненным стволом. Не английское, случайно?

— Нет, австрийский штуцер, удлиненный ради охоты. Люблю я поохотиться, знаете ли, — ответил он.

— Странно. Я не слышал в штабе, чтобы на сегодня склады в крепости закрывали, — заметил я.

— Ничего странного. У меня на местах кладовщики из унтеров службу несут. Они свое дело знают. Я хорошо обучил их за те годы, что служу в этой крепости. Потому теперь и отлучиться могу иногда без опаски, — сказал Никифоров.

— И что вы здесь делаете рядом с тропами горцев? — поинтересовался Вулич.

— Охочусь, — проговорил он.

— Без собаки и без трофеев? Какая-то удивительная у вас охота, поручик, не находите ли? — сказал серб.

Никифоров нахмурился, пробормотав:

— Вы что же, следите за мной? Вот, я недавно подстрелил зайца и возвращаюсь в крепость.

Он открыл свою охотничью сумку из черной кожи, повешенную на плечо, демонстрируя нам свой трофей. И там внутри, действительно, лежал мертвый заяц. А Никифоров развернулся и пошел к крепости. Но, мы остались у входа в ущелье, продолжая наблюдение. Вдруг со стороны аула показались горские всадники. И мы с казаками схватились за оружие. Но, это оказался Казбич со своими товарищами. И в руках у них не было оружия.

Увидев нас еще издали, джигит прокричал:

— Русские, уходите в свою крепость. Скоро в этом ущелье прольется кровь.

— Чья? — резко спросил Вулич.

— Тех, кто ищет собственную смерть. Это наше дело. Не ваше.

И прежде, чем мы успели что-то сказать, он развернул своего великолепного коня и, пришпорив его, поскакал в обратном направлении, а остальные всадники последовали за ним.

Вернувшись в крепость, мы сразу пошли к Максиму Максимовичу.

— Никифоров врет. Он не охотился, — заявил Вулич. — Заяц, которого он нам показывал, не был подстрелен недавно, как он утверждал. На нем кровь уже запеклась.

— Азамат и его люди планируют убийство, — добавил я.

— А Казбич предупредил нас, что горцы, похоже, собираются свести счеты друг с другом, — закончил серб.

Комендант тяжело вздохнул, проговорив:

— Не слишком приятные новости. Продолжайте расследование, но, прошу, действуйте осторожно. Если Никифоров и правда замешан в этом, если он шпион англичан, то он может быть опасен.

Когда мы с Вуличем вышли от Максимыча, был уже вечер. Мы поднялись на стену и шли по дозорному пути, глядя на закатное солнце, опускающееся за горы на западе, Вулич казался задумчивым. Причем, мысли серба явно занимала Бэла. Я сразу понял это, когда он произнес:

— Как же хороша была эта танцовщица! Давно я не видал подобной грации! Теперь все время вспоминаю об этой девушке.

— Так вот в чем дело! Тебе всерьез понравилась младшая дочь горского князя? — сказал я, когда мы взошли на дозорную башню над самыми воротами, откуда открывался прекрасный вид.

Он усмехнулся, разглаживая усы:

— А что? Девушка замечательно танцует. Только вот братец ее совсем не любит, раз предлагает сестру, словно вещь какую-то! Да еще и в обмен на чужого коня!

— Горские обычаи, — пожал я плечами. — Но, если ты действительно заинтересован в этой девушке, будь осторожен. Азамат этот хоть и слишком молод, но не из тех, кто легко отступает. Он большой хитрец. Замышляет недоброе. А Казбич и вовсе разбойник. И они вот-вот поубивают друг друга.

— Это их дело. Но пусть только попробуют что-то предпринять против меня или против нее! — Вулич хлопнул ладонью по рукояти своего пистолета. — Я тоже не из робкого десятка.

— Ты влюбился в Бэлу! — констатировал я.

Вулич обернулся. В его глазах горел тот же яростный огонь, что и в бою. И он сказал мне с вызовом:

— А что, если так?

— Тогда берегись. Любовь на Кавказе — это опасная штука, — предупредил я.