Читать книгу 📗 "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич"

Я поднял глаза и выдержал холодный взгляд Блум. Она снова заговорила:

— Только не говорите мне, что это случайное стечение обстоятельств!

— Присядьте, мисс Брауни. Прошу вас…

Девушка с достоинством заняла своё место за столиком и откинулась на стуле, сверля меня глазами.

— Я сейчас буду предельно краток. И прошу выслушать меня до конца. Когда ваш брат пошёл на сделку с Джованни, о чём мы уже с вами говорили, создалась ситуация, в которой, если бы он не выполнил обещанное, Розетти действительно предпринял бы в отношении вашей семьи жёсткие меры. Мне пришлось выбирать: или Джованни, или вы. Вот и всё.

— Я? — сощурилась девушка.

— Вы с братом, — поправился я.

— И вы ничего не получили с этого от Наки Джонсона?

— Об этом я не буду говорить ни с кем. Дела моих партнёров я не обсуждаю даже с самыми приближёнными людьми.

— Каково это? — она шевельнула пальчиком в сторону газеты.

— Смею вас заверить, я ни разу не отдал ни одного приказа, который привёл к смерти невинного человека.

— Вы гангстер, который «охотится» на гангстеров? — горько усмехнулась она.

Я промолчал.

Девушка, не двигаясь, сидела где-то с минуту. Затем опустила глаза и пробежалась глазами по газетной статье. Сжала скулы, из-за чего её обычно милое лицо ожесточилось. Через мгновение она заговорила:

— Это был последний разговор на эту тему. Договоримся с вами здесь и сейчас. Я не хочу знать о ТАКИХ ваших делах. И касаться их.

— Разумеется, мисс Брауни.

Знал бы я наперёд, как всё обернётся, не зарекался бы…

* * *

Церквушка в Бронксе была совсем небольших размеров. Она и сделана-то была наспех, из другого дома. Следовало озаботиться этим. Шаги гулко раздавались по стенам. Я был одет во всё чёрное. Чёрное пальто, костюм, галстук. Лишь белоснежная рубашка выбивалась из образа.

— Слово Алексею Ивановичу Соколову.

Я встал на небольшое возвышение и обвёл взглядом всех присутствующих. Посмотрел им в глаза. Они были разные. Ждущие, строгие, судящие, просящие, заплаканные… Я заговорил:

— Мы провожаем в последний путь замечательных людей, любящих мужей, прекрасных отцов и заботливых сыновей. Пётр и Александр стали за короткий срок для нас настоящими друзьями и соратниками…

Через полчаса я уже стоял на улице, вдыхая морозный воздух. На сердце лёг большой камень. Чёрный, тяжёлый, не свернёшь. Синицын остался внутри. Это его бойцов сегодня провожают в последний путь.

Молотов встал рядом и посмотрел на меня диковатыми тёмными глазами:

— Тяжело, Лексей Иваныч?

Я молча кивнул. А он тяжело вздохнул и тихо проговорил:

— К этому не привыкнешь. Кто бы что ни говорил. Мы же, считай на войне. Только на другой, — по-простому выдал казак и принялся забивать свою трубку.

На пороге показалась мать Петра. Старая сухощавая женщина, она словно водрузила себе на плечи ещё десять лет. Мы встретились глазами, и она на секунду замерла. А потом шагнула вперёд и плюнула мне под ноги. Матвей дёрнулся вперёд, но я остановил его резким взмахом руки.

Повисло молчание. Мать Петра развернулась и пошла сгорбившись. Во всей её фигуре сквозило отчаяние. Я глядел ей вслед и полностью отдавался новому, ужасному ощущению, которое заволакивало меня внутри.

Снова перед глазами встал «Парадиз». Рыжие волосы девушки, что уже давно уплыла из-за меня в Европу:

«Вижу, что тебя ждут огромные испытания, а от твоей воли будут зависеть сотни судеб. Вижу, что тебе придётся жертвовать близкими. Вижу, что враги будут сильны и жестоки…»

Я даже обернулся, будто бы Аля стояла у меня за спиной. Но там была лишь одна из улочек Бронкса, по которой куда-то брели редкие прохожие и медленно проезжали по грязному снегу машины.

Матвей открыл дверь «Паккарда». Я сел внутрь и произнёс:

— В «штаб». Будем готовиться к переговорам с этими бандитами, которые угрожают Сарнову. Они должны позвонить перед встречей.

* * *

Условия нам выдвинули непростые. Позвонили и быстро назвали место, сообщив, что если мы не решим все вопросы сегодня, то уже завтра бандиты начнут действовать в отношении боссов Давида Сарнова «жёстко». А значит, времени у меня не оставалось. Нужно было решать эту проблему сразу и навсегда… Что бы это ни значило.

Со мной должен был говорить только один человек тет-а-тет. В одной из «замороженных» строек на окраине Нью-Йорка. С одной стороны она примыкала к Гудзону. Набережной здесь не было. Просто покатые берега, заросшие кустарниками так густо, что через них было не продраться даже сейчас, зимой. Сюда градостроительные компании Нью-Йорка ещё не добрались в полной мере.

Я тоже подстраховался. «Броня» Рощупкиных, залатанная и подправленная, снова заняла своё законное место под пальто. А Горохов прямо сейчас искал хорошую позицию для снайперского огня. Мои люди ждут внизу за строящейся многоэтажкой. Но я был уверен, что с другой стороны происходит то же самое.

Гулкие шаги зазвучали внутри недостроенного этажа. Из-за колонны вышел среднего роста мужчина в дорогом костюме. Тёмные волосы, ничем не примечательное лицо. Разве что глаза его постоянно бегали туда-сюда.

— Мистер Соколов?

— С кем я говорю?

— Меня зовут Джим Кравец. И у нас с вами есть интерес в одном замечательном дельце.

Я усмехнулся:

— Не помню, чтобы у нас были какие-то общие дела.

— Ну как же? — противно ухмыльнулся он, — Люди, которые должны нам часть одного очень перспективного бизнеса, сказали, что вы хотите с нами поговорить.

Это он про боссов Давида Сарнова. Эка задвинул, должны…

— Вы ошибаетесь. Эти люди вам ничего не должны, и находятся под нашей защитой, — отрезал я.

— Нас, это кого? — хохотнул тип.

— Компании «Соколов и Ко». И мы ценим безопасность наших партнёров. Поэтому я и решил встретиться с вами. С этого дня вы больше не имеете никаких контактов с людьми из Радиокорпорации Америки. И если задумаетесь о том, чтобы обратиться к ним, то общаетесь только со мной.

Он злобно сузил глаза:

— Ты что, сосунок? Вообразил, что если стал важной шишкой в Бронксе, то можешь приказывать нам, парням из Чикаго?

— Если надо, мы можем провести такую же аудиенцию в Чикаго, — улыбнулся я, — Но только разговор будет уже совсем другой.

— А теперь послушай ты, — зашипел бандит, — Я знаю людей из «Норд-Сайда»…

— «Норд-Сайда» больше не существует, — обрубил я.

Ну кому, как ни мне знать, при каких обстоятельствах и кто уничтожил верхушку этой знаменитой банды.

Он шумно выдохнул и процедил:

— Толстые мешки из ЭрСиА отдадут нам бизнес. А вы отдадите нам Давида Сарнова. Иначе ты отсюда не уйдёшь!

— Ты не понял, с кем пришёл говорить, — спокойно ответил я, — Внизу мои люди.

— И мои! — тут же взвился Джим.

— Ну и посмотрим — кто кого? За тобою нет никого, кроме кучки шестёрок. И если мы не договоримся по-хорошему, вы всё сегодня здесь и останетесь.

Он дёрнулся, но я был первее. В этом и преимущество 1911-ого. Узкие первые варианты, которые можно спрятать в широком рукаве. А пальто я заранее надел соответствующее.

Ствол уже смотрел на Кравеца, когда он только схватился за револьвер за поясом. Я уже не спеша достал второй пистолет. Из-за дальней колонны было дёрнулся напарник Джима, но я тут же перевёл на него один из стволов, и он не успел вскинуть Винчестер:

— Замри! Ты опоздал, парень!

Хреново мы проверили здание… Где же второй гадёныш здесь прятался? Хорошо, что он не выскочил сразу.

— Крэгс, почему так долго? — прошипел Кравец на своего подельника.

— Ц-ц-ц… — покачал я головой, — Без лишних движений. Ты даже не представляешь, о чём идёт речь. Я точно не отдам этот патент каким-то беглым утыркам.

Справа послышался шум, и из пустого, без дверей, бетонного проёма выскочил тот, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Стоять! Бросить оружие! — крикнул шериф Бронкса Джон Фэллон.