Читать книгу 📗 "Миллионщик (СИ) - Шимохин Дмитрий"
— А теперь, — она дернула за шнурок звонка, — оформим все на бумаге.
Через полчаса в кабинете вновь появился стряпчий Зарубин. Узнав суть дела, он крякнул и приступил к делу.
— Итак, договор об учреждении Товарищества на паях, — проскрипел он, обмакивая перо в чернила. — Учредители: Верещагина Аглая Степановна, купчиха первой гильдии, и… — Он вопросительно посмотрел на меня.
— Дворянин Владислав Антонович Тарановский, — ровно ответил я.
Составление договора превратилось в настоящее сражение. Аглая диктовала пункты, касающиеся финансов и ее полного контроля над сбытом продукции. Я же настоял на своих условиях. По моему предложению, Зарубин записал, что точные карты и планы месторождения будут приложены к уставу товарищества и станут его неотъемлемой частью только после официального удовлетворения прошения в Сибирском комитете. До этого момента вся информация оставалась моей собственностью.
Когда Зарубин зачитывал финальный текст, я почувствовал удовлетворение. Это была моя страховка. Скрепив бумаги каллиграфическими подписями и тяжелой сургучной печатью Верещагиной, он заверил, что завтра же проведет создание товарищества у чиновников и принесет нам.
Так же он оформил на меня документы как на поверенного Аглаи Степановны в деле оформления земли для прииска.
— Поздравляю с началом, партнер, — сказала она, когда дверь кабинета закрылась за Зарубиным. — Я и не сомневаюсь в успехе. Для начала дела я выделяю вам сто тысяч рублей ассигнациями на дорожные расходы, оформление документов в столице и найм специалистов.
Она подошла к массивному сейфу, скрытому за портьерой, и через минуту положила на стол несколько пухлых, перевязанных лентой пачек.
— Кроме того, я подготовлю для вас рекомендательные письма к нужным людям в Сибирском комитете и Горном департаменте. И еще. Дорога опасна, а у вас при себе целое состояние. Я выделю вам для сопровождения до столицы и обратно четверых надежных людей. Они проводят вас через самые дикие места.
— Благодарю вас, Аглая Степановна, — ответил я, пряча деньги и бумаги. — Вы дальновидный партнер.
Как только я вернулся в номер, Изя тут же накинулся с расспросами, и я ему рассказал.
— Ну ты, Курила, как бы не подавиться таким куском, — покачал он головой.
— Ничего, аппетит у меня хороший, — усмехнулся я.
— Мы поедем на запад, но Петербург не единственная наша цель. Я дал слово Левицкому. Он просил меня об одном — найти его сестру, Ольгу, и позаботиться о ней. Я не могу нарушить это слово. Сначала мы должны найти ее.
Изя понимающе кивнул.
— Долг чести — это святое, Курила. Но мы ведь и так рискуем всем. Любая задержка…
— А что, если эта задержка не ослабит нас, а, наоборот, сделает неуязвимыми? — Я посмотрел ему в глаза. — Изя, она ведь дочь потомственного дворянина.
До Изи начало доходить. Он медленно поставил стакан.
— Стряпчий… — прошептал он. — Ты думаешь о том, о чем говорил стряпчий? О женитьбе?
Я помолчал, собираясь с мыслями. Образ Ольги, которую я мимолетно видел во дворе острога, снова встал перед глазами. Тревожный, но гордый взгляд, хрупкая фигура… Она показалась мне достойной и вызвала искреннюю симпатию. И мысль использовать ее для своих целей показалась грязной.
— Я не знаю, Изя, — честно ответил я, понизив голос. — Эта мысль… она неправильная. Использовать ее вот так, вслепую… это не то, что я обещал ее брату. Она не просто дочь дворянина. Я ее помню.
Изя внимательно посмотрел на меня, уловив перемену в моем тоне.
— Но и сидеть сложа руки нельзя, — продолжил я более жестко, отгоняя сомнения. — Наш прииск на Амуре беззащитен. План такой: мы едем ее искать. В первую очередь — чтобы исполнить обещание. Мы должны убедиться, что она в безопасности, и помочь ей. А дальше… будем смотреть по обстоятельствам.
Я видел, как Изя пытается осмыслить мои слова. Он привык к моему расчету, а сейчас слышал совсем другое.
— То есть… мы просто едем ей помогать? — осторожно спросил он.
— Мы едем ей помогать, — твердо подтвердил я. — И по пути будем искать решение нашей главной проблемы. Возможно, оно найдется там же. Мы должны обеспечить наш тыл, наш первый, самый главный актив. А Петербург и наше товарищество с Верещагиной подождут. Сначала — дело чести.
Вечером мы с Изей благодаря содействию Верещагиной, которая свела нас с двумя другими крупными кяхтинскими купцами, продали оставшиеся у нас пять пудов золота.
Встреча проходила в отдельном кабинете на постоялом дворе. Купцы, один пожилой и осторожный, другой молодой и азартный, с недоверием осматривали наши мешочки с золотым песком. Но здесь, как и всегда, проявил себя Изя.
Торг был яростным, но коротким. Изя сумел продать золото по цене лишь ненамного ниже той, что дала Верещагина. Когда мы остались одни, пересчитывая вырученные хрустящие ассигнации, он вытер пот со лба.
— Ох, Курила! С этими волками торговать — все равно что по лезвию ножа ходить! Но смотри, какая куча денег! Теперь у нас их еще больше!
Следующий день начался не со спешки, а с холодного, трезвого планирования. Мы с Изей расстелили на столе в нашем номере на постоялом дворе купленную накануне карту Российской Империи. Она была огромной, подробной, испещренной названиями городов, рек и хребтов. Сибирский тракт тянулся по ней бесконечной, едва заметной нитью.
— Итак, — начал я, водя пальцем по карте. — Наш путь лежит так, — палец остановился на Иркутске, — а оттуда дальше на запад, к столице. Владимир говорил, что его поместье близ Нижнего Новгорода.
Изя задумчиво хмыкнул, глядя на пугающее расстояние.
— Дорога долгая. Нам нужны не просто наемные сани. Нужен свой транспорт, надежный. И припасы. И теплая одежда, если не хотим превратиться в ледышки к первой же почтовой станции.
Кяхтинский гостиный двор гудел, как растревоженный улей. Несмотря на холод, торговля кипела. В морозном воздухе смешивались запахи кожи, дегтя, мороженых ягод и пряного китайского чая. Мы с головой окунулись в эту суету, но действовали по строгому плану. Изя сновал между рядами, торговался яростно и вдохновенно, сбивая цену на каждую мелочь.
Мы купили прочные, широкие сани-кошевку, обитые изнутри толстым войлоком. Изя долго стучал по дереву, качал полозья, проверяя каждую доску. Изя настоял на покупке двух медвежьих пологов, чтобы укрываться на ночлегах.
— На тепле не экономят, Курила, себе дороже выйдет, — ворчал он, отсчитывая ассигнации. Последовали припасы: мешки с сухарями, соленая свинина, несколько кругов сыра, бочонок с соленой капустой, чтобы уберечься от цинги, и, конечно, чай и сахар. Для себя я присмотрел в оружейной лавке еще новый американский револьвер Кольт — надежный и мощный, и несколько коробок с патронами к нему.
К обеду мы вернулись на постоялый двор, нагруженные покупками. А во дворе нас уже ждали. Четверо мужчин, одетых в одинаковые полушубки, стояли у своих саней. В их облике чувствовалась военная выправка и спокойная уверенность. Это были люди Верещагиной.
Старший, кряжистый мужчина с седеющими усами и спокойными, внимательными глазами, шагнул вперед.
— Господин Тарановский? Я — Степан Рекунов. Нам приказано сопровождать вас до Столицы и обратно.
Он представил остальных: двое хмурых, молчаливых братьев лет по тридцать и совсем молодой, румяный парень, смотревший на нас с любопытством.
— Аглая Степановна приказала доставить вас в целости и сохранности. Исполним, — без эмоций добавил Рекунов. Его взгляд скользнул по нашим новым саням, по уложенным припасам, и я увидел в нем тень одобрения. Он ценил основательный подход.
— Рад знакомству, Степан, — кивнул я. — Выезжаем завтра на рассвете. Располагайтесь.
Вечером стряпчий Зарубин принес в номер окончательные, заверенные всеми печатями бумаги нашего товарищества, я почувствовал, как последний этап кяхтинской эпопеи завершен. Я спрятал тяжелый пакет с договором и рекомендательными письмами Аглаи рядом с деньгами. Теперь все было готово.
