Читать книгу 📗 "Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"
— Гранату! — выкрикнул я.
— Есть гранату! — не менее громко отозвался оглушённый Ложкин.
Несколько секунд и на палубе рванул первый снаряд. Триста семьдесят грамм бездымного пороха сложно назвать фугасом. Но и это весомо, просто за щитом или трубой как от шрапнельных пуль, не укрыться. Скорость у снаряда медленная, траектория крутая, зато разброс вполне приемлемый, а палуба достаточно большая, плюс возвышающиеся надстройки, ну и стреляю я со стационарной позиции, в полигонных условиях.
Гранаты рвались на палубе и надстройках одна за другой. И хотя скорострельность была ниже, чем у пушки Канэ на «Сердитом», тем не менее эффект вышел ничуть не хуже. Когда раз за разом на ограниченном пространстве достаточно увесисто рвутся снаряды, это может сломить и по-настоящему мужественных моряков, каковыми без сомнения и являются японцы.
Восьмидюймовки в очередной раз увесисто бумкнули, и на этот раз один из чемоданов прилетел в валун. Мне даже показалось, что тот не выдержит такого напора и рассыплется в щебень. Однако тот лишь вздрогнул, но выстоял. Нам уже привычно прилетело по ушам. Впрочем, куда более весомо, чем в прошлый раз, потому что басовитого жужжания осколков стали и камня мы не расслышали.
Впрочем, близкий разрыв ничуть не повлиял на нас, разве только вышла заминка, и чуть снизилась скорость перезарядки. Не слыша друг друга, мы действовали достаточно чётко и выверено. Вновь рявкнула пушка и к цели унеслась очередная граната, попавшая на этот раз точно в цель. Из-за низкой скорости, снаряд летит по достаточно крутой траектории, и мне удалось всадить его по высоте примерно в середину бронированной боевой рубки. То есть, позади полубашни главного калибра, как результат осколки сыпанули по обслуге орудий, и судя по всему наворотили там бед.
Следующий ударил в трубу, проделав в ней рваную дыру, и обдав зазубренным чугуном комендоров у сорока семимиллиметровок. Мелкий калибр и не думал отмалчиваться, но толку от их болванок никакого. Одни падали с всплесками в воду. Другие глухо ударяли в гранит, откалывая от него куски, и вгрызаясь в плоть. Третьи с хлёстким щелчком рикошетировали, уносясь прочь с басовитым шуршанием шершня.
Таких пушчонок с левого борта четыре, вот только вести по нам сколь-нибудь скорую, и уж тем более эффективную стрельбу у них не получалось. Их небольшие щиты ещё могли бы защищать от осколков и шрапнели летящих с фронта, но с тыла матросы были беззащитны. Из-за частых попаданий, сначала шрапнели, а потом гранат, о скорой стрельбе говорить не приходилось.
К слову, на палубе было не так уж и много народу. Похоже команда «Цукубы» находились на жилой палубе, чтобы не создавать скученность. Как-то сомнительно, что старенький корабль не затонул подорвавшись на мине. А иной причины его отсутствия я не вижу. Благодаря этому у самураев нет проблем с резервами, и несмотря на серьёзные потери, а это непреложный факт, недостатка в комендорах канонерка не испытывала.
Я наблюдал, как споро выносили раненых и убитых из носовой полубашни, в то время, как в ней скрылись здоровые и злые комендоры, готовые порвать нас как тузик грелку. Отправляться в атаку сейчас не имело никакого смысла. Судя по тому как последующие снаряды рванули рядом и непосредственно на валуне, наводчики у японцев хорошие, и не стоит спешить рваться в открытую атаку.
В то же время, миноносцы прекратили обстреливать позиции пятого полка, и развернулись в нашу сторону, открыв огонь уже по нам. Сам «Сай-Иен» начал отворачивать от нас, забирая мористее. Похоже у меня не получилось заткнуть его пушки, чтобы провести торпедную атаку. И оставаться на этой позиции дольше тоже не получится. Пока эффективность обстрела с миноносцев оставляет желать лучшего, но как только они сблизятся, то нам небо в овчинку покажется, а «ноль второму» много-то и не нужно.
Следующие три выстрела принесли не только три попадания, но и оказались более чем результативными. Первый вновь угодил в трубу, проделав там очередную рваную дыру, из которой дыма заволакивающего палубу стало значительно больше, а ход канонерки снизился. Второй рванул рядом с кормовым орудием, отчего-то лишённым щита, и как результат досталось всему орудийному расчёту. Третий, как бы это ни было невероятно, угодил прямиком в минный аппарат левого борта, вызвав детонацию боевой части торпеды.
Взрывом раскурочило борт до самого броневого пояса и начался сильный пожар. Из-за возгорания и двух пробоин в дымовой трубе палубу затянуло настолько плотным дымом, что не воспользоваться такой удаче просто дурость несусветная. Не знаю куда смотрит старуха, но я намеревался использовать появившуюся возможность по максимуму.
— Отдать швартовы! Самый полный вперёд! Шевелись, черти полосатые! — взревел я, разом перекрывая восторженное ура команды.
«Ноль второй» сорвался с места и стрелой выметнулся из-за прикрытия валуна. Мы быстро набирали ход и вскоре катер встал на крыло несясь над практически успокоившимися водами залива. Волна была настолько мелкой, что уже не доставала до дна, и в таких идеальных условиях мы очень быстро набрали свои максимальные тридцать восемь узлов.
Я успел выстрелить из пушки ещё трижды, всякий раз попадая по палубе и внося сумятицу в работу пожарной команды. Выставленная дымзавеса достаточно надёжно укрыла нас от бросившихся на защиту канонерки миноносцев. Те стреляли по нам, но не видя цели били наугад, довольно часто, но совершенно безрезультатно.
Кормовое орудие «Сай-Иен» пальнуло по нам сегментным снарядом, но тот рванул над нашими головами. Сегменты взбили воду в полукабельтове позади нас, не причинив никакого вреда. Но выводы из этого Снегирёв сделал, и на следующий выстрел японцев ответил резким манёвром, заложив правый разворот. На этот раз поражающие элементы выбили десятки всплесков там, где мы должны были бы оказаться, но катер проскользнул по краю эллипса разброса, вновь избежав повреждений.
Я отцепил страховочный пояс, и в два прыжка оказался рядом со Снегирёвым, указав ему на место штурмана. Рулевой отстегнул ремень безопасности и переместился вправо, уступая мне место у штурвала. Понятно, что я командир, что моё дело командовать и готовить специалистов, а не взваливать на себя обязанности подчинённых. Но тут уж ничего поделать не могу.
Я не в состоянии передать другим свои реакцию, абсолютную память и тот самый то ли транс, то ли режим аватара, многократно улучшающий мои боевые возможности. Отказываться же от их использования в угоду подготовки достойной смены и профессиональных кадров… глупость это. Потому что ничего я передать не смогу. Зато мне по силам стрелять с невероятной результативностью, и вывести катер на атакующий курс так, чтобы торпеды попали в цель с большой долей вероятности.
Поймав момент, я уронил торпеду с левого борта, а чуть позже, и с правого, после чего пошёл таким курсом, чтобы прикрыться дымзавесой и от канонерки и от миноносцев. Вот уж чего я не собирался делать, так это вступать в неравный и решительный бой. Во всяком случае, не на условиях противника.
Если коротко, то я рванул наутёк, ничуть не заморачиваясь по этому поводу моральными вопросами. И уж тем более, когда сзади раздался гулкий взрыв. Наша торпеда достигла-таки цели и последняя из канонерок оказалась как минимум выведенной из строя.
Вскоре я вырубил дымогенератор и воочию убедился в том, что «Сай-Иен» не просто получил повреждения, а не сумел пережить их. И этот, в отличии от других, затонул на солидной глубине, так как уйдя на дно не оставил над водой даже мачт.
Миноносцы приняли на борт спасшихся и на этот раз предпочли ретироваться. Возможно командир отряда решил, что я их не оставлю в покое, и стану обстреливать при этом оставаясь недосягаемым из-за неоспоримого преимущества в скорости. И японцев трудно в этом винить, потому что по факту, так оно и будет. Конечно переделанных снарядов у нас не так много, как хотелось бы, но им-то это неизвестно.
Я не знаю, как там обстоят дела с чёрными днями адмирала Того. Пока выяснить это не удалось. Может статься и так, что старуха компенсирует потери от моего участия тем, что не позволит погибнуть другим кораблям. Но сегодняшний, светлым днём точно не назвать.
