Читать книгу 📗 "Телохранитель Генсека. Том 2 (СИ) - Алмазный Петр"
Затрещали ветки — сквозь густой подлесок ломилось в нашу сторону кабанье стадо. Первыми на поляну высыпали мелкие подсвинки, потом четыре самки и последним вышел кабан — огромный, матерый зверь.
Брежнев выстрелил. Удалось попасть с первого раза. Кабан рухнул, громко всхрапнув словно бы с обидой. Стадо с визгом бросилось врассыпную. В чаще леса послышались хлопки выстрелов. Наверняка будет добыча и у других.
Леонид Ильич по-детски обрадовался:
— Смотри, смотри! С первого выстрела — и наповал!
Он быстро спустился с вышки. Я еле успел догнать его на земле. За нами тихо двигался старший егерь с ружьем наперевес.
Мы уже были совсем близко, шагах в десяти от зверя. Я положил на землю свой карабин, из которого так и не сделал ни одного выстрела, и достал из ножен длинный охотничий нож. Вроде бы кабан еще дышит — придется добить.
Будучи Гуляевым, я никогда раньше не видел кабана так близко. В прошлой жизни к охоте интереса не было, да и друзей-охотников не завел. Вот «рыбаки» были, да. И я частенько на такие «рыбалки» выбирался. Жарили шашлыки, пили водку в чисто мужской компании. Жены, зная, как проходит наша «рыбная ловля», с нами не ездили. Я водку особо не пил, ездил скорее пообщаться, увидеться со старыми друзьями, которых с каждым годом становилось все меньше. Еще любил походы. Вот горы мне нравились! С рюкзаком за плечами — и карабкаешься вверх. Рискуешь сорваться в любой момент, но лезешь все выше и выше, выбирая куда поставить ногу, за что зацепиться рукой. Но вот охота… Не понимал удовольствия. А теперь смотрел на кабана и думал: это как же надо любить свинину, чтобы бегать по лесу ради вот такого?
Туша лежала неподвижной грудой, поросшей густой черной шерстью. До нее мне оставалось всего пара шагов, когда кабан вдруг поднялся на ноги. Я даже растерялся, не ожидал такого «воскрешения», не успев сориентироваться. Единственное — рефлекторно заслонил собой шедшего позади Леонида Ильича. А вот егерь среагировал мгновенно. Без промедления выстрелил два раза. Так и не успев сделать ни шага, кабан задрожал всем телом, ноги его подогнулись и он медленно завалился на бок.
Только тогда, на адреналине, подключилась память Медведева, неоднократно ранее сопровождавшего Генсека на охоте. Эх, моя ошибка, что сразу не подумал о таких рисках. Ведь этот монстр мог нас всех покалечить.
Я рванулся вперед и всадил нож зверю в горло. Лезвие вошло на всю длину. Кабан дернулся и задрыгал задними ногами. Какая живучая тварюга однако!
Наконец, он затих в луже крови. Я выдернул нож, оглянулся.
Леонид Ильич с улыбкой наблюдал за событиями. Он стоял на том же месте, в пяти шагах от нас. Я представил, что бы случилось, не будь рядом егеря. Меня прошиб холодный пот. Я вытер лоб рукой, машинально, не думая, что руки в крови.
— Ты, Володя, просто герой! — Леонид Ильич хмыкнул, оглядев меня с головы до ног.
Я подумал, что выгляжу как герой фильма ужасов.
— Налей ему сто грамм охотничьих, — распорядился Брежнев.
Егерь тут же достал фляжку и подал мне. Я отхлебнул. Горло обожгла настойка на травах, градусов пятьдесят, не меньше. Закашлялся с непривычки. Снова вытер лицо. На этот раз рукавом. Твою ж мать, рукав тоже в крови!
— Ну что, легче стало? — участливо спросил старший егерь. — Ты, Володя, лучше имей при себе пистолет для таких случаев. Хотя из него такую тушу не уложить, в некоторых местах даже шкуру не пробьешь…
Старший егерь отстегнул с пояса охотничий рог и протрубил.
— Все, отбой охоты. Забираем трофеи и едем в Завидово, — распорядился Леонид Ильич, когда на поляну к вышке стали подтягиваться егеря и другие охотники. — Но вначале посмотрим, кто что добыл.
Вскоре егеря разожгли костер. Охотники выложили вокруг него трофеи.
Отличились Аганбегян и Рябенко. Их добыча — два небольших подсвинка — была единственно стоящей. После кабана, которого подстрелил Брежнев, разумеется.
Бовин и Ершов вышли из леса с пустыми руками. При этом активно о чем-то спорили, размахивая руками.
— Я, к вашему сведению, не журналист, а доктор философских наук, — шумел Бовин. — И международник. Языки знаю на профессиональном уровне!
— Язык программирования не одно и то же с обычным человеческим языком, — парировал Ершов.
Гранберг пытался их урезонить, но его не слушали. Тогда он плюнул и, сорвав с дерева большой кленовый лист, воткнул его в дуло своего ружья.
— Что ж вы, Александр Григорьевич, совсем без добычи? — поинтересовался Леонид Ильич.
— Я пацифист, — Гранберг поправил очки и кивнул в сторону спорящих Ершова и Бовина. — Хотя этих двоих пристрелить хотелось, не скрою. Всю дичь распугали своими воплями.
— А надо было со мной идти, — хохотнул Аганбегян. — Был бы с мясом! Эх, шашлык будет знатный!
— Шашлык будет, но не с нашей добычи, — заметил Тихонов, скромно положив к костру зайца. — Мясо замариновать сначала нужно.
— Эээ, друг, ты не знаешь, что весь секрет вкусного шашлыка — это делать его сразу, из свежанины! — протянул с заметным акцентом Аганбегян. — Тогда никакого маринада не надо.
Королем охоты единогласно признали Леонида Ильича. Но Брежнев замахал руками:
— Нет, нет! Володя у нас сегодня король охоты! С голыми руками на зверя бросился. С одним ножом. И ведь добыл смотрите какого красавца!
Мне было не очень приятно такое слышать, похвала ведь незаслуженная. Да, я, конечно, красиво перемазался, добивая ножом кабана. Но более реальную помощь оказал все-таки егерь.
Генсек поставил ногу на тушу кабана, уперся прикладом ружья. Бовин тут же потерял интерес к спору и схватил фотоаппарат, до этого без дела болтавшийся у него на животе.
После фотографий Брежнева сделали групповое фото.
Егеря собрали добычу, Иваныч затушил костер. Назад шли бодро, со смехом. Вышли к машинам без приключений. Тушу кабана несли солдаты-загонщики, вчетвером.
— Килограммов под двести будет зверюга, — одобрительно хмыкнул старший егерь.
В Завидово приехали как раз к обеду.
Повара и разносчицы уже накрывали во дворе стол, но Леонид Ильич сначала приступил к разделке туши. Рядом с ним находился Солдатов, тут же присутствовал Рябенко. Я спокойно вернулся в домик охраны, вымылся, сменил одежду. И только сейчас почувствовал, как схлынул адреналин. В голове слегка шумело. Вдобавок, сказалось действие настойки Иваныча.
ГБистов учат пить так, чтобы сохраняли здравый рассудок. Я тоже пытался овладеть искусством пить не пьянея во время обучения в Минской школе КГБ. Но видимо у меня что-то напутано с генетикой — оставаться трезвым, влив в себя бутылку белой, так и не научился. Поэтому я старался спиртные напитки употреблять редко. Если уж приходилось, то следовал установленному для себя правилу: пятьдесят-сто граммов в начале застолья, и столько же в конце. Между этими двумя стопками налегал на закуску.
Но сегодня я слегка опьянел. Хотя и потянул ведь совсем немного. Видимо, настойка Иваныча была какой-то особенной, и травки для нее старший егерь выбирал волшебные.
Когда я вышел к накрытому на улице столу, меня заметил Рябенко и слегка махнул рукой, приглашая сесть рядом.
— Володя, ты как? — участливо поинтересовался генерал, зная, как действует на меня спиртное. — Переживешь охотничьи сто грамм?
— Куда я денусь с подводной лодки? — тяжко вздохнул я, подтягивая к себе тарелку жаркого.
Застолье шло своим чередом.
Аганбегян стоял у мангала, не доверяя поварам это «священнодействие», как он сам выразился. Остальные, в ожидании шашлыка, угощались знаменитой солянкой по-кремлевски, мясными и сырными нарезками, опустошали тарелки с помидорами, огурцами и зеленью. За столом было шумно и весело. Бовин, известный любитель выпить, произнес тост:
— Дорогой Леонид Ильич, я хочу поднять этот бокал за вас! Под вашим руководством Советский Союз уверенно лидирует на мировой арене! Разрядка международной напряженности целиком и полностью ваша заслуга. На эту тему в народе даже сочиняют анекдоты. Если позволите, я приведу мой любимый?
