Читать книгу 📗 "Воин-Врач VI (СИ) - Дмитриев Олег"

Мы проговорили до глубокой ночи. Выпущенные из подвала стряпухи помогли поддержать и разговор, и крепость духа в постящемся опальном архиепископе. Копчёными свиными рёбрышками и блюдом отбивных, которое заняло чуть ли не половину стола. Сторожа́, два здоровенных глухонемых датчанина, сходили в уличный погреб за элем. А Всеслав, когда беседа приняла уже более доверительный характер, достал из-за пазухи флягу. Заставив святого отца снова истово возблагодарить Господа и ещё сильнее укрепив в нём всё нараставшую веру в чудеса.

А наутро стальной старец, не нарушая обета, внедрил пенного под холодную свининку и дополнил вчерашний план парой деталей. Будто он вовсе и не храпел тут так, что мебель жалобно скрипела, а исключительно дорабатывал детали операции, самоотверженно не смыкая глаз. Истинно старая школа. И помочь нам он согласился вчера не в обмен на обещание вывезти его домой, в Данию, и не на то, чтоб оставить в целости и сохранности всё, что он тут заботливо скопил и преумножил за годы службы. А за то, что Всеслав рассказал, как обстояли дела в Юрьевах, Русском и Северном, и Янхольме. И дал слово великого князя в том, что при успешном выполнении задачи здесь, в Кентербери, станет так же. Или очень похоже.

Картинка на листе бумаги, нарисованная карандашом, вызвала в старце ещё одну жаркую и вполне искреннюю хвалу Господу и всем святым сразу. Восхищало его всё. И баснословно дорогая, хоть и шершавая писчая поверхность серовато-бежевого цвета, появившаяся из-за пазухи мнимого вчерашнего слепца. И чудо-палочка, что оставляла не ней чёткие и заметные линии, кружки и стрелы. И сама схема, изучив которую трижды вдоль и поперёк, со всех сторон, он задумчиво протянул:

— А по-нашему выходит. На самой границе между отвагой и безумием. И на пару шажков за пределами возможного для смертных. У тебя в роду датчан не было? — и он с хитрецой прищурился на Всеслава.

— Это у датчан в роду славяне были, — улыбнулся Чародей. — Так что удивим мразей по-родственному, от всей щедрости душевной.

— Уверен, что получится? — в который раз за последние дни поинтересовался очередной уроженец северных земель.

— Полностью. А уж как именно — вечером узнаем. Но я себе не прощу, если выйдет, что мы все в такую даль приплыли, чтоб подохнуть бесславно. Значит, пока не победим, помирать никак нельзя нам.

— Не смей помирать прежде смерти, — с неожиданной твердостью, резко контрастировавшей с предыдущей хитрой улыбкой, оборвал его архиепископ. — Старые Боги и те, кто был им верен, так учили. И Христос заповедал нам так же. Пока ты жив — смерти нет. Она придёт — тебя уже не будет. Живым нет ходу к мёртвым и наоборот. Так заведено, так было, есть и будет.

И глядя на кривой коричневый указательный палец, которым он сопровождал своё краткое, но ёмкое напутствие-проповедь, на холодный блеск серо-синих глаз и затвердевшие скулы, было ясно — старый Стиганд Секира, гроза и ужас дальних берегов, безоговорочно верил в то, что говорил.

Глава 10

Пожар в бардаке

О том, как это должно было произойти, сперва долго спорили и ругались с союзниками, временами успокаивая Гната. Он пару раз взрывался и орал, что раз уж тут собрались все такие уверенные в себе, будто бессмертные, то и сломанными конечностями никого не напугаешь. Поэтому он сейчас переломает одному чёртову колдуну руки-ноги, увяжет в мешок и увезёт домой, к жене и детям, про которых тот колдун, кажется, окончательно позабыл. На резонные замечания о том, что у нас были договорённости с королями, королевами и даже с торговцем разным товаром, начинал едва ли не лаять, уверяя, что он лично никому ничего не обещал, кроме матушки-княгини и княжичей, а носатые жулики ему вообще не родня, не сватья и не братья, чтоб заради них соваться в змеиное логово. Еле успокоили.

После того, как в план внёс коррективы архиепископ, Рысь сперва взвыл, потом зашипел, а потом начал сыпать такими словами, что Крут с Хагеном только охали и одобрительно крякали. Но, пусть и не сразу, уняли его снова.

— Ладно, — обессиленно выдохнул он, отдышавшись после финальной, на излёте уже, тирады, где из приличных слов были только предлоги и союзы. — Раз тебе опять все Боги разом взялись так широко улыбаться, то и мне поперёк лезть не след. Приказывай, княже.

И воевода великого князя гулко ударил правым кулаком в грудь, напротив сердца. А следом за ним движение повторили все: наши и союзники, ратники, стрелки, кормчие, князь, ярл, хёвдинг и конунг. Отступать было некуда. Но никто и не собирался.

Слепец, держа руку на плече маленького хромого, вышел из обители настоятеля ранним утром. Оба странника долго и низко кланялись сперва гостеприимному старцу, потом кресту на соборе и каждому монаху, что проходил мимо. А потом вышли за стены и отправились к реке. Там долго рядились с жадным лодочником из-за платы, внутренне покатываясь со смеху. Переодетый Гнат, мешая в кучу датские и шведские слова, обобрал оборванцев почти до исподнего, отводя душу за долгое ожидание. А после лодочка отчалила от пирса при аббатстве и ушла вниз по реке. За вторым поворотом прибавив в скорости значительно, потому что на вёсла сели все трое: и хромой, отвязавший от ноги ножны с мечом, и в очередной раз чудесным образом прозревший слепой. А с берегов время от времени подавали голоса соколы и жаворонки. И слышать их было значительно приятнее, чем сойку-иволгу.

Когда Солнце начало, заходя, касаться леса за левым берегом Ставр-реки, к пирсам одна за другой подошли шесть руянских лодий. Дюжине тут было ни развернуться, ни разгуляться, ни причалить толком. Поэтому «бесовские машины русов» установили по две на каждом корабле. И зарядов было больше. Рискованно, очень. Один неверный выстрел, один бракованный или просто «уставший» ствол — и план можно было перечёркивать. Одна огненная стрела с той стороны, попавшая в ненужное для нас место могла бы поднять на воздух и лодьи, и команды. Мелкими кусками. Но стрел, тем более огненных, с той стороны не было. Не успели они там.

Первый залп, сопровождавшийся адским воем, положил мины точно в ближние башни с торговой стражей и причальной охраной. Из которых, по сведениям архиепископа, змейки на ступнях были у всех до единого. Ворота аббатства, начавшие спешно закрываться при первых звуках обстрела, который здесь явно приняли за что-то магическое, бесовское и очень опасное, вылетели вместе с частью стены. Никто не обратил в сумерках внимания ни на легкий дымок, ни на еле заметные свёртки, не отличавшиеся по цвету от створок, из которых он и струился. В очередной раз повезло: успели и установить, и запалить. Хорошо, что я дома ещё подсказал-научил Свена с Фомой делать простейшие зажигалки, вроде тех, из стреляных гильз, какие мастерили солдаты Красной армии в войну. Спирт был не лучшей заменой бензину или керосину, конечно. Но крайне выгодно отличало его то, что он был.

Второй залп пришёлся в довольно грамотно выстроенный отряд монахов, выбегавший из пролома стены, перескакивая обломки ворот. Их спешило никак не меньше сотни, вооружённых. Но что такое сто человек для дюжины мин, начинённых мелкой галькой и старыми кольчужными кольцами от ржавых и изорванных броней, оставшихся с Александровой пади? Тех, кого не смело, не разорвало и не посекло, добрали Яновы, чьи самострелы защёлкали со стен почти сразу за вторым залпом. Они взлетели на стены сразу после Гнатовых, а те — вровень с первыми взрывами, под рёв и вой демонов над святой землёй обители. И мгновенно вре́зались-врубились в лучников на галереях и в башенках. Те, в ужасе глядевшие на саму Преисподнюю, что с визгом вырвалась на берег из привычной и знакомой реки, подарили нетопырям несколько таких важных мгновений. Которых вполне хватило Рысьиным лиходеям. Поэтому Яновы выстроились уже на пустых, хоть и грязноватых стенах, следя, чтобы ноги не скользили на блестевшем, красном и липком.