Читать книгу 📗 "Миллионщик (СИ) - Шимохин Дмитрий"

Зачем Мезенцеву понадобился именно этот кусок земли, поросший лесом? Он не был ни плодородным, ни удобным для выпаса.

И вот, когда я выехал на высокий, обрывистый берег реки, все встало на свои места.

Вдалеке, на противоположном берегу, я увидел то, чего здесь, в этой глуши, не должно было быть.

Свежая, высокая насыпь. Уложенные на нее блестящие на солнце рельсы. И люди, копошащиеся, как муравьи, перекрикивающиеся, таскающие туда-сюда тяжелые тачки с землей, молотящие тяжелыми трамбовками…

Железная дорога.

Она подходила почти вплотную к спорному участку. И я сразу понял, в чем дело. Чтобы перекинуть мост через Клязьму, строителям нужен был именно этот клочок земли на высоком берегу. Клязьма делает тут крутой поворот, образуя нечто вроде высокого мыса. Идеальное место для моста!

Вот и вся разгадка! Французы-концессионеры, барон Шарлеруа, ушлый сосед Мезенцев — все они были лишь инструментами в руках тех, кто строил эту дорогу. Они не хотели платить Левицким за землю и собрались получить ее даром. Сначала — через «выгодный» брак. Не вышло. Тогда — через дуэль и смерть старого хозяина. А теперь — через подкупленный суд и фиктивные торги.

Схема была примитивной, но для этого времени вполне рабочей.

Я вернулся в усадьбу к завтраку. Ольга и Михаил ждали меня на крыльце.

— Месье Тарановский, не желаете ли откушать в беседке? В такое прекрасное утро просто грешно сидеть взаперти!

— Охотно. Только сначала я должен рассказать вам о результатах своих изысканий!

И я поведал молодым людям о том, что увидел.

— Железная дорога… — прошептал Михаил. — Так вот в чем дело! Французские канальи! Торгаши!

— Михаил, не ругайся. — Ольга грозно посмотрела на брата, который тут же что-то пробурчал себе под нос.

— Теперь все понятно, — сказал я. — И понятно, как с ними бороться. Они думают, что вы беззащитные сироты, которых можно легко обмануть и ограбить. Но они ошиблись. Теперь у вас есть мы.

Глава 12

Глава 12

Нужно было действовать быстро, решительно и по нескольким направлениям сразу.

— Первое и самое главное, нам нужен хороший юрист. Не какой-то провинциальный стряпчий, который только и умеет, что намекать на взятки. Нет, тут надобен настоящий, который знает все лазейки в законе и не боится вцепиться в глотку ни процессуальному противнику, ни судебному чиновнику.

— Но где же его взять такого? — с сомнением спросила Ольга. — Да и денег на такого ухаря у нас нет.

— Деньги — моя забота, — отрезал я. — За стряпчим я поеду во Владимир. А если надо — и в Москву.

— Однако, Владислав Антонович, — в волнении проронила Ольга, — не забывайте, что ни я, ни Мишель не можем сами защищать наши интересы. Поместье находится в опеке, и все дела, в том числе и судебного толка, ведет опекун — Аристарх Ильич Селищев.

Меня от этой новости как будто током ударило. Вот дьявол! Уже несколько раз я слышал «поместье в опеке, поместье в опеке», но только теперь вплотную столкнулся с последствием этого простого словосочетания.

— Кто он? — тут же спросил я, сделав это, кажется, слишком резким тоном.

— Это наш дальний родственник, отставной чиновник гражданской службы Аристарх Ильич Селищев. Он проживает в Москве.

— Значит, я точно еду в Москву. Изя, и ты тоже. Что из себя представляет господин Селищев?

— Мы его почти не знаем, — отвечала Ольга. — Он приезжал всего раз, после… после всего. Вел себя очень холодно, отстраненно. Сказал, что делами будет заниматься его поверенный, а нам велел ничего не предпринимать и не вмешиваться. Иногда нам кажется, что он совсем не защищает наши интересы, а наоборот, действует заодно с Мезенцевым…

Это был еще один узел, который предстояло развязать. Но сначала нужно было выиграть время.

— А где можно встретить этого Клюквина?

— Это заседатель гражданской палаты губернского суда. Очевидно, о нем можно справиться в суде! — пояснил Мишель.

— Значит, с этого и надо начать. Я вынужден на время покинуть вас. Мадмуазель, вот тут, — я протянул Ольге пачку серых пятидесятирублевых купюр, — пятьсот рублей на ваше проживание в ближайшие месяцы. Не благодарите, это деньги вашего брата.

Не теряя ни часа, я нанял на почтовой станции свежих лошадей и, не заезжая даже в деревню, чтобы предупредить свою охрану, помчался во Владимир. В городе, разумеется, мне нельзя было таскать с собой оружие, но совершенно без него я чувствовал бы себя голым. Поэтому по прибытии решил тотчас же купить хотя бы тяжелую трость, что и выполнил благополучно, проезжая Вязники. Дорога была отвратительной, но я гнал ямщика, не жалея ни его, ни лошадей.

Во Владимир прибыл на следующий день к обеду. Город произвел на меня впечатление сонного захолустья. Множество церквей, деревянные тротуары и единственная мощеная улица. Я быстро нашел здание, где размещалась Гражданская палата губернского суда — огромное, помпезное здание с колоннами, перед которым стояли пролетки и коляски.

Зайдя в высокие двери, я спросил какого-то мелкого чиновника за конторкой:

— Уважаемый, позвольте оторвать вас от ваших упражнений. Не соблаговолите ли пояснить, как я могу увидеть господина Клюквина? Это по тяжбе Левицких и Мезинцева!

Чиновник, воровато зыркнув на меня из-под растрепанной сальной шевелюры, куда-то исчез. Прождав его пару минут, я уж было хотел найти иного Вергилия, что показал бы мне все круги местного бюрократического ада, как вдруг услышал над ухом до противности вкрадчивый голос:

— Простите, сударь. Мы знакомы?

Оглянувшись, я увидел невысокого, очень приличного господина с одутловатым лицом, благообразной лысиной, маленькими, бегающими глазками и бакенбардами, одетого в форменный судейский вицмундир.

— Вы Клюквин?

Господин с полным достоинством поклонился.

— Так точно-с. Михаил Евграфович, к вашим услугам.

— Я желал бы переговорить с вами по делу Левицких. Это возможно?

— О, безусловно! Извольте подождать меня в ресторации — она напротив, в здании Дворянского собрания. Я буду в течение получаса! — пообещал чиновник и изобразил на лице самую участливую мину.

«Да ты, я смотрю, тот еще фрукт», — подумал я, выходя на улицу. Мне всегда становилось не по себе, когда жизнь сводила вот с такими преувеличенно любезными господами. Обычно они оказывались первостатейными мразями.

А прямо напротив, как я и рассчитывал, располагалась лучшая в городе ресторация «Губернская». Именно здесь в клубах табачного дыма и решались самые важные судебные дела.

Я занял столик в углу, заказал услужливо подскочившему половому с полотенцем обед и стал ждать. Вскоре Клюквин действительно появился на пороге. Разумеется, половые встретили его как завсегдатая. Окинув взглядом залу и заметив меня, чиновник немедленно подошел и опустился на стул напротив.

— Моя фамилия Тарановский, я хотел переговорить по делу Левицких. И у меня к вам сугубо конфиденциальный разговор, — не откладывая дела в долгий ящик, произнес я.

Клюквин окинул меня цепким, оценивающим взглядом.

— Левицких? — переспросил он, и в его голосе прозвучали нотки скуки и раздражения. — А вы, собственно, кто таков будете? Их новый поверенный?

— Скажем так, я представляю интересы их семьи, — туманно ответил я. — Я приехал, чтобы уладить это… досадное недоразумение с господином Мезенцевым.

— Недоразумение, говорите? — усмехнулся Клюквин. — У господина Мезенцева, между прочим, имеются на руках весьма веские документы. Дело почти решенное.

— Все в этом мире решаемо, Михаил Евграфович, — сказал я, понизив голос и глядя ему прямо в глаза. — Вопрос лишь в цене. Я знаю, что Ольга Александровна — барышня гордая и, к сожалению, стесненная в средствах. Потому она и не сумела по достоинству оценить ваши… труды по изучению этого дела. А я, совсем напротив, и не барышня, и не гордый, и совсем не стеснен в средствах. Поэтому хотел бы исправить эту оплошность. Вот прямо сейчас!