Читать книгу 📗 "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ) - Тарханов Влад"

Прошло примерно три часа, до сумерек, которые в горах наступают весьма стремительно, можно сказать — было светло, хлопнул в ладоши и уже ночь. И вот они появились на горизонте. Быстро (по меркам егерским) приготовился к открытию огня. Что-то наши оппоненты слишком тщательно и долго собирались. Первым шел невысокий разведчик, который тщательно осматривал дорогу и окрестности — передовой дозор самым настоящим образом. Ну что же — он моя цель. И на приличной дистанции от него двигалась основная группа — три мула и четыре человека. А где пятый? Или я ошибся? Или есть еще тыловой дозор? Но додумывать мысль было просто некогда. А то моя цель скроется из виду, а этого допускать никак нельзя было. Мягко выжал спуск, чуть резковато вспыхнул порох на затравочной полке и через мгновение отдача ударила в плечо. Клиент свалился и не шевелится! И это хорошо! Сразу же раздался еще один выстрел, идущий впереди каравана и тащивший мула под уздцы тут же свалился на землю, но почему выстрел один? Присматриваюсь? Дымок как раз над позицией Кубе. Значит, Шварц не стрелял? Почему? С тропинки раздалось два выстрела — но не по мне, остается, в сторону Карлуши. А потом громкий, даже так, слишком громкий выстрел с позиции Гюннебрега. Это что? Неужели двойной выстрел? Или сыпанул в свой штуцер старый егерь пороху от души? Зачем? А! Пока думал и анализировал — тело само выполняло зарядку своего оружия. Потом быстро поменял позицию — на всякий случай, визуально проконтролировал тело на тропинке — мой клиент не шевелился и никуда не делся. Значит, попал хорошо. Из троицы на тропе мне хорошо виден был только один — он лежал, прикрывшись камнями от позиции моего товарища, а вот для меня был как на ладони. Двое других плохо просматривались из-за мулов, поводья которых они бросили и тоже спрятались за естественными укрытиями. Черт возьми! Нет никакой гарантии, что я его только раню… Хотя… Как повезет тебе, мужик! Бью в корпус. Попал! Карл тоже поменял позицию и точно бьет предпоследнего из врагов. Что будет делать последний? Отстреливаться или бежать? Не выдержали нервы — бросился по тропе обратно. Куда ты, дурашка, там же лесник, он тебе покушения на свою семью в жизнь не простит! Угадал! Выстрел и башка беглеца разлетается на куски, подобно спелому арбузу! Ну вот зачем так стрелять? Язык нужен! Ах!

Спускаюсь с одной стороны на тропу, с другой — Карл. Но вот Шварц спускаться не думает. Неужели ранен? Поднимаюсь к нему, пока Кубе занимается контролем противников на тропе. Действительно, и рана более чем неприятная. Как врач понимаю, что кость, скорее всего, задета. Крови потерял, но как-то сумел перезарядить штуцер и сделать второй выстрел! Умелец! По хорошему счету, нужен рентген, прооперировать и кости сложить. Еще бы аппарат Илизарова, но чего нет — того нет. Потому пока что обрабатываю спиртом рану и аккуратно ее промываю, стараясь удалить остатки одежды, потом накладываю тугую повязку, шить такую рану сейчас нельзя. Тут пусть врач с опытом разбирается, я никаким образом не хирург и не травматолог. Я кровь переливаю! В общем, первую помощь оказал, а там уже как Бог поможет.

— Я за помощью! — побледневший егерь только кивнул согласно головой. Я протянул ему фляжку с крепким вином — как раз то, что нужно при кровотечении, вино красное и натуральное (в это время подделок промышленным образом еще не выпускали, нет таких технологий). И спустился.

— Что у нас тут? — спросил у Карла.

— Двое ранены. Твоего можно еще допросить, а вот мой долго не протянет, скорее всего.

За то время, что я лазил в гости к Шварцу, Карл успел обоих обыскать, а моего еще и связал. А он-то прав, его «крестничек» вот-вот сознание потеряет, с развороченной грудью долго не проживешь. Вытаскиваю тесак и ударом в сердце прерываю его мучения. «Мой» смотрит на это с широко раскрытыми глазами.

— Жить хочешь? — спрашиваю на немецком, хотя была мысль проверить его на знание французского, но откинул ее, слишком уж швабская физиономия у этого товарища, вот только перебитый нос ее делает уродливой, ну да ничего, это ненадолго. В общем, тот утвердительно кивает головой. А что ему остается делать?

— Отвечай, говори только правду. Если я начну сомневаться в твоих ответах — закончишь как твои подельники.

— Это Гюнтер! Это он нашел тут место и сказал привезти сюда станки. Будут что-то печатать. Но что — не сказал. Гюнтер — большой человек! Он нас нанял. Он приказал — мы исполняли.

— Ты кто?

— Меня зовут Эмиль Фрайерберг, я работаю по найму.

— Кто этот Гюнтер?

— Большой, большой человек! У него много денег. Мы знаем его как Гюнтера, но кто знает, как его зовут на самом деле? Мы из Пфальца. Он нанял нас месяц назад. И это место указал. Я больше ничего не знаю. Что вам надо?

— Кто стоит за Гюнтером? Что вы должны печатать? Куда отдавать товар? Кто должен за ним приходить?

— Я правда, не знаю! Это всё Гюнтер!

— Лео, посмотри! — пока я допрашивал раненого, Карл провел ревизию груза. И то, что я увидел, мне очень и очень не понравилось. Потому что это была матрица для изготовления фальшивых денег. Точнее, печати фальшивых баварских денег. Да, это тебе не контрабанда. Это намного серьезнее. Теперь надо думать, что делать дальше. Тащить пленного для допроса полицией? Ну уж нет! Я протягиваю Карлу нож, с которого пока еще не вытер кровь. Тот понимает меня без слов. Ну да — я же не обещал его не убивать. Но Карл такого обещания не давал. Удар в сердце. Обмякшее тело. И никаких эмоций у товарища Кубе! Далеко пойдет! И, поскольку мы повязаны кровью — никуда его от себя не отпущу. Такие соратники нужны, как воздух!

Глава девятнадцатая

Логово короля

Глава девятнадцатая

Логово короля

Королевство Бавария. Замок Хоэншвангау

24 декабря 1860 года

На Рождество я был отозван в резиденцию короля. И Его Величество, Максимиллиан II Баварский мне весьма и весьма не понравился. Вот, несутся мысли вскачь, неправильно это. Буду, хотя и кратко, но повествовать по порядку.

Как всё интересно закрутилось с бандой контрабандистов, которые оказались, на самом-то деле бандой фальшивомонетчиков. Но! Тут был весьма и весьма серьезный нюанс! В моей бедной родине не были в ходу бумажные деньги! Только монеты! Наиболее ходовыми — серебряные номиналом в один и два гульдена, а также разменная монета — пфенниги.

(так выглядела монета в 2 гульдена, 1855 года с изображением отца Людвига, короля Максимиллиана)

Бавария начала чеканить монеты в гульден (приблизительно 9,5 гр. серебра) после создания Южно-Германского монетного союза. В августе 1837 года с целью денежной системы целого ряда германских государств, был составлен так называемый Мюнхенский договор, который и определил параметры денежных единиц на землях будущего Рейха. И да, это заслуга (во многом) моего нынешнего дела, короля в отставке Людвига I Баварского.

Но! В караване находились матрицы печатных денег, точнее, кредитных билетов королевства Бавария! Черт подери! Вроде бы королевство не собиралось выпускать бумажные деньги? Или нет? И если да, то как они могли оказаться в руках фальшивомонетчиков и контрабандистов? Учитывая, что полевой допрос почти ничего не дал, то выводы вообще делать было сложно.

А потом появилась кавалерия…

Знаете, когда в плохом голливудском боевике появляется кавалерия? Когда индейцы окружают группу белых людей и у них заканчиваются патроны. И те прощаются друг с другом фразами типа: «Это была честь сражаться вместе с тобой, Кривой Глаз!». И именно в этот момент из-за ближайшего холма с развернутыми знаменами вываливается толпа всадников. Увы, в жизни подмога появляется тогда, когда бой уже отгремел и все герои убиты. Во время битвы при Литл-Бигхорне генерал Джордж Кастер так и не дождался подхода кавалерии из-за холмов[1] и был наголову разбит индейцами, а практически весь его отряд вырезан. Нам тоже помощь пришла, когда все было закончено. Тем не менее: капитан фон Штауффенберг привел всю нашу группу горных егерей (рядовой состав только набирали и их на базе еще не было). Заночевали мы в пещере, потому что надо было обследовать логово фальшивомонетчиков. Вот там мы и поняли, что эти ребята собирались обосноваться тут всерьез и надолго. Потому как оборудования там было на хорошую типографию. Очень может быть, что собирались тут печатать не только деньги — еще и какие-то прокламации, например, потому что кроме весьма дорогой бумаги, которую можно использовать для печати кредитных билетов, была еще и бумага подешевле и не такая прочная и довольно посредственной белизны. Главным ее достоинством оказывалась дешевизна.