Читать книгу 📗 "Муля не нервируй… Книга 6 (СИ) - Фонд А."

Она остановила меня взмахом руки:

— Нет, молчи! Я просто хочу сказать тебе, что я тебе очень благодарна. Вчера у меня был замечательный вечер. Я чувствовала, что я нужна. Тебе нужна. Когда заваривала тебе чай, когда гладила тебе утром рубашку. Пусть это был один только вечер, но спасибо тебе… это так приятно…

— Вот ты манипуляторша, тётя Лиза, — проворчал я и сварливо добавил, — да приеду я сюда, к тебе, ещё и не один раз. И домик покупай мне. И деньги ещё будут.

— Это ты сейчас так говоришь, — вздохнула она и покачала головой точно также, как Мулина мама, — а на самом деле уедешь домой и всё…

— Почему это всё? — возмутился я, — мы ещё будем вторую серию фильма снимать, потом третью. А после пятой, может, вообще снимем сиквел.

Но тётя Лиза была столь обеспокоена, что даже на незнакомое слово «сиквел» не отреагировала:

— Пойми, Муля, жизнь — это такая штука, что планируй, не планируй, а всё равно нельзя предусмотреть, что будет завтра…

— При желании всё можно, тётя Лиза, — сказал я, — я обещаю, что не оставлю вас одну. Буду приезжать. А там и мужа для вас найду.

— Да какого мужа, Муля! — замахала руками тётя Лиза, — по молодости был у меня жених… а с возрастом, ты пойми, мужчинам нужны молодые и глупенькие. Тогда хорошие семьи получаются. А если женщина умная — это приговор. Или ей придётся всю жизнь изображать, что ей этот дурак интересен, или же жить одной.

— Но ведь сколько умных мужчин вокруг! — не согласился я.

— А ты сам присмотрись, каких женщин они берут в жёны… — вздохнула тётя Лиза, — вы такие и с этим ничего не поделаешь. Поэтому я и живу одна…

Уже через час я вошёл в ресторан гостиницы, где завтракала вся наша группа в полном составе, и со спокойным видом сказал:

— Доброе утро, товарищи!

Товарищ Иванов выпучил глаза и поперхнулся чаем.

Глава 12

— Бубнов! — выпучил глаза товарищ Иванов.

— Приятного аппетита, — пожелал ему я и отправился накладывать свою утреннюю тарелку (здесь завтраками кормили по принципу «шведский стол»).

— Стой, Бубнов! — рыкнул товарищ Иванов и устремился за мной.

— Слушаю вас, — ответил я, наливая себе кофе из большого кофейника в чашку и щедро разбавляя всё это дело молоком.

— Ты что вчера устроил⁈ Ты зачем это затеял, а сам сбежал⁈ — обличающий перст товарища Иванова уставился на меня, — где ты баб этих придурошных берёшь только?

— Вы о чём?

Оказалось, что вчера умничка Лёля, сообразив, как она только что всех нас спалила, не нашла ничего лучшего, как вбежать в комнату и уцепиться в волосы Мирке. Та и себе допёрла, что дело пахнет керосином, и дико завизжала. В общем, диалог был на повышенных тонах, с элементами рукоприкладства и тасканием друг друга за волосы. Товарищ Иванов еле-еле смог разнять их. Девочки отработали так, что даже Фаина Георгиевна с её комически-драматическим репертуаром и то, нервно курит в сторонке.

И теперь товарищ Иванов даже сочувствовал мне.

— Эти бабы словно взбесились, — жаловался я ему, щедро намазывая сливочным маслом большой кусок свежеиспечённого и ещё тёплого хлеба, — они же ради ролей, всё что угодно придумать готовы. Нигде от них спасу нет.

— А ты их на три буквы посылать не пробовал? — дал ценный совет товарищ Сидоров, который присоединился к нам за завтраком, и был в курсе всей этой ситуации.

— Ох, что я только не пробовал, — пожаловался я печальным голосом донельзя уставшего от этого всего человека.

— А сбегать нехорошо, — попенял напоследок товарищ Иванов.

Я клятвенно пообещал, что больше сбегать не буду, и не буду оставлять товарищей наедине с бешеными бабами, которые хотят ролей в фильме и ради этого готовы пойти на всё.

О госконтракте товарищ Иванов так и не спросил. И я не знал — он отложил этот вопрос в долгий ящик и предъявит его мне по возвращению на Родину или же просто не обратил внимания.

Хотя во второй вариант я почти не верил.

А потом, на выходе из ресторана, меня подловил Миша Пуговкин.

В последние дни он постоянно прятался от меня. Я сначала сердился, пытался его выловить, а потом — плюнул. Нельзя насильно причинять добро. На съемках он появляется трезвым, съемки не срывает, играет хорошо. Даже очень хорошо. Так что претензий к нему в этом плане вообще нет никаких.

А то, как он проводит своё личное время меня вообще касаться не должно.

Успокоив себя таким образом, я прекратил всякие попытки с ним пообщаться. А когда Рина пыталась подбить меня провести с ним воспитательную беседу, я только качал головой и отказывался. Вы все тут взрослые люди, а я вам не нянька.

А тут он сам, добровольно, взял и подошёл. Точнее караулил меня, пока я позавтракаю.

— Муля, — сконфуженно сказал он. Вид у него был изрядно пришибленный.

— Говори, только быстро, я тороплюсь, — ответил я и демонстративно посмотрел на часы. — Автобус вот-вот подъедет.

Миша покраснел.

Но мне не было жаль его. Хватит. Время для примирений и церемоний давно закончилось.

— Муля, ты на меня сердишься, — сказал Миша и посмотрел на меня с виноватым видом.

— С чего ты это взял? — удивился я. — На съемках ты отрабатываешь неплохо, дисциплину рабочую не нарушаешь. За что мне на тебя сердиться?

— За то… за то, что я выпивший был, — опустил голову Миша, его пальцы нервно затеребили галстук.

— Михаил, — сказал я, — я являюсь руководителем проекта по фильму. За дисциплину в нерабочее время и моральный облик делегантов отвечают товарищи Иванов и Сидоров. Так что ты явно сейчас не по адресу. Обсуждай свои проблемы с ними.

— Муля! — вскричал потрясённый Миша, — ну зачем ты так?

— Как?

— Как ты сейчас делаешь! — расстроенно сказал Михаил.

— А что, лучше бы, чтобы я тебя депортировал обратно домой? — тихо спросил я и пристально посмотрел в его глаза, — так я не такой. Работаешь без замечаний — вот и хорошо.

— Но я же видел, как ты реагировал, что я пьяный,– хрипло сказал Миша.

— Вам показалось, Михаил, — сухо сказал я и добавил, — а теперь, если вы уже всё обсудили, я пойду — работы много. Сейчас вон автобус приедет.

— Муля! Ты со мной не хочешь больше дружить? — упавшим голосом сказал он.

— А друзья разве так поступают? — тихо ответил я. Развернулся и зашагал прочь.

Всё, хватит нянькаться с ними! Я, когда сюда попал, хотел помочь только Фаине Георгиевне. А всех остальных няньчить я не нанимался. А то ишь, на голову уже все вылезли и ножки спустили!

Я был совершенно не в настроении, когда вошёл в помещение, где был бильярд и стояли теннисные столы (этим путём было ближе к стоянке автобуса). Там, на креслах, сидели и ждали автобус наши молодые балбесы: Тельняшев, Павлов и остальная шайка.

— Иммануил Модестович, — со всей возможной язвительностью сказал Тельняшев, — а что это вы без подтанцовки ходите? Такому большому начальству положена большая свита. И желательно с полусогнутыми спинами.

— Ты бы лучше своими проблемами занялся, — ответил я равнодушно. — А то вторую неделю тут сидишь, а толку никакого нет.

— Как это нет? Мы тут ракию пьём! — насмешливо сказал он. Остальные захихикали.

— А мне всё равно, — пожал плечами я, — чем раньше вас отправят на историческую родину — тем быстрее эта обуза свалится с моих плеч. Задолбали вы меня, товарищи, тунеядцы и алкоголики, капитально. Уже и не знаю, какие вам развлечения придумывать. Кстати, всегда хотел поинтересоваться — вас зачем сюда отправили?

— Опыта набираться, — сказал Болдырев, правда неуверенно.

— И как? Набрались? — спросил я.

— Набрались, но не опыта, — захихикала Лялина и выразительно посмотрела на Тельняшева.

— Ты бы Лялина меньше хихикала, а брала пример с Мальц или Ивановой, — язвительно сказал я, — а то вернёшься скоро в родной колхоз и толку, что съездила, от этого будет ноль.

— Мальц дали большую роль, — с ноткой зависти в голосе сказал Павлов, — хоть роль и второго плана, но она засветится в фильме.