Читать книгу 📗 "Муля не нервируй… Книга 6 (СИ) - Фонд А."

— Причём не просто в фильме, а в международном фильме, — с долей сарказма уточнил я, — а вот что вы для себя взяли из этой поездки, кроме ракии — мне непонятно.

— Иммануил Модестович, — вдруг тихо сказал Тельняшев и поправил сам себя, — Муля, а что нужно сделать, чтобы тоже получить хоть маленькую роль? Чтобы не в массовке.

— Почему бы и не помочь тебе, — кивнул я, — только что мне за это будет?

— А почему не просто так?

— А зачем? Кто ты мне? Человек, который постоянно норовит плюнуть в спину, пока я не вижу? Какая от тебя польза?

Тельняшев молчал. Все тоже молчали, только зыркали то на меня, то на него.

— Вот и подумай над этим, — подытожил разговор я и первым пошёл садиться в автобус.

Съемочная площадка напоминала поле битвы после особо грандиозного сражения: разрушенные окопы, воронки, трупы лошадей и людей (бутафорские, конечно же), везде брошенное оружие. В общем, весь антураж, который и полагается в данном случае.

Посреди этого бедлама на бревне сидел усатый фельдфебель в прожжённом на груди мундире, и, меланхолично созерцая всё это псевдоисторическое безобразие, курил трубку. К нему подошла Фаина Георгиевна, в форме сестры милосердия и, подкурив сигарету, примостилась рядышком прямо на бутафорском трупе лошади.

— Домой хочу, — устало сказала она и выпустила клубы дыма. — На Родину.

Я подошёл к ним и тоже закурил.

— Все хотят.

— Муля, а давай уедем домой?

— Вам не нравится общаться с сестрой?

— Нравится, мы уже за все тридцать лет наобщались, — затянувшись, ответила она, — тесно мне здесь. Разгуляться негде!

— Так вы ещё здесь не доразгулялись, — хмыкнул я, — вон даже подарки домой не купили.

— После того, как ты отобрал у меня все деньги, я не знаю, за какие шиши я должна покупать все эти подарки! — раздражённо фыркнула она.

— Прям так уж и все?

— Только Изабелле на подарок оставил, — свирепо огрызнулась она.

— После того, как в прошлый раз, вы, Фаина Георгиевна раздали всем Сталинскую премию до копейки, а потом вторую премию отдали этому идиоту Глыбе, оставлять в ваших руках крупные суммы небезопасно. Так я считаю. Поэтому деньги я не то, чтобы отобрал, а взял временно, на хранение. Причём беспроцентное хранение, попрошу заметить!

— Но ведь я должна привезти всем подарки! — возмутилась она.

— Подарки мы пойдём выбирать в воскресенье. И поведёт нас моя тётя Лиза и Йоже Гале. Они тут всё знают, и мы купим подешевле. Кроме того, кому вы собрались везти подарки, а, Фаина Георгиевна?

— Ну как… — аж поперхнулась дымом она, — ну хотя бы и Глаше…

— Глаше купим рейтузы. Хватит с неё. Это всё?

— А Любочке⁈ — возмутилась Фаина Георгиевна.

— Какой ещё Любочке? — не понял я.

— Орловой Любе, — с недовольным видом сказала она и добавила. — Нужно ей духи выбрать. Она «Шанель» любит. Или подойдёт, на худой конец, «Черная магия».

— А что вам Любочка из заграничной командировки привезла?

Фаина Георгиевна задумалась и неуверенно ответила:

— Мыло… Цветочное, кажется. Да, точно, из сирени.

— Ну вот и ей мы купим мыло. Только ландышевое или земляничное.

— Но Муля!

— Что Муля?

— Да ничего, — вздохнула Фаина Георгиевна, — а Верочке?

— Марецкой? — угадал я.

Злая Фуфа кивнула.

Я в душе восхитился женскому непостоянству — только недавно они дрались и ругались, только недавно та самая Вера бегала к Большакову и пыталась выдавить Фаину Георгиевну из фильма, чтобы забрать себе её роль. А теперь она сидит и думает, что купить той в подарок!

— И Верочке тоже купим мыло. Ромашковое.

— А Юре?

— А это кто?

— Завадский, — пискнула Фаина Георгиевна, и я на мгновение выпал в ступор.

— Я не ослышался? — удивлённо переспросил я.

— Но как же…

— Хорошо, — кивнул я, — Завадскому мы купим зубной порошок. Мятный. Напишите, Фаина Георгиена список, кому ещё из ваших знакомых надо купить мыло. Это важно. Чтобы не забыть никого. И не купить двум людям одинаковое мыло.

— Но у меня есть деньги! — возмущённо заявила Фаина Георгиевна, — и я вполне могу делать приличные подарки. Брюки или костюм. Это же так прекрасно, носить югославский костюм.

— А брюки или югославский костюм, Фаина Георгиевна, мы тоже купим. Но только для вас. И пальто купим. Югославское. И тоже только для вас. Я без слёз не могу смотреть на ваше пальтишко с побитым молью воротником! Народные артистки так ходить не должны. Пора бы вам уже обновить гардероб.

— А толку? Гардероб обновишь, а рожа всё равно старая… — проворчала Злая Фуфа.

— Ох, Фаина Георгиевна, — укоризненно попенял ей я, — я вообще-то вас ещё в этом году планирую замуж отдать. Так что югославский гардеробчик в приданое пойдёт.

— Да кто ж такую вредную бабу замуж возьмёт? — сказал вдруг усатый фельдфебель, выбил трубку о край брёвнышка и ушёл.

А Фаина Георгиевна так и осталась сидеть на трупе лошади с отвисшей челюстью.

Так что дела на съёмочной площадке шли своим чередом: костюмеры, как обычно, переругивались, гримёрша суетилась с банкой грима, который неумолимо таял на солнце и теперь нужно было что-то срочно придумать. Йоже Гале обсуждал со Штиглицем расхождения по сюжету, Нанович, по обыкновению на всех дулся, а я решил сходить выпить кофе. Рядом работал буфет, где за условную цену продавались вода, соки, кофе и чай для сотрудников.

Но не успел я даже выйти из съемочной площадки и углубиться в коридор, как меня перехватила Мирка.

— Муля! — позвала меня Мирка.

Сегодня на ней была такая короткая юбочка, что было видно больше, чем допустимо в приличном обществе.

— О! — я не выдержал и смерил её взглядом.

— Мы в прошлый раз не договорили, — проворковала она.

— Ох, Мирка, — весело покачал головой я, — боюсь, что если мы опять поднимем эту тему, то сюда ещё куча народу набежит и опять придётся изображать драку.

— Не придётся, — хихикнула Мирка и вдруг предложила, — а пошли, Муля, я тебе покажу старую костюмерную. Ты ж ещё не видел?

— А пошли! Я прямо мечтаю её увидеть! — усмехнулся я и мы пошли.

Что нужно человеку для счастья? Когда я, счастливый и довольный, шёл-таки выпить кофе, меня переловила Лёля. Она тоже выглядела вполне довольной жизнью.

— Муля! — Воскликнула она, — я так счастлива, что готова тебя расцеловать! И весь мир расцеловать.

— Что ты уже натворила? — спросил я.

— Петар возил меня в Крагуевац! И я посмотрела на свой будущий дом! Ооооо! Муля! Вот я тебе скажу — это не дом, это дворец! Такой красивый, как на картинке. Обои, конечно, там нужно переклеить, но, когда мы поженимся, я это дело быстро организую. И ещё мне не нравится, что сбоку дома, прямо к нему прилегает — лавка. Я не считаю, что толпы покупателей — это хорошо. Дом — это семейное гнездо и там не должно быть никаких посторонних…

Она щебетала и щебетала, и я смотрел на неё и удивлялся, как человек преобразился буквально за пару дней.

— А лужайку он стрижёт, ты это можешь себе представить, Муля? — рассмеялась Лёля, — столько земли бесхозной гуляет. Я за домом всю эту лужайку перекопаю к чертям. Мы посадим там огурцы и кабачки. Это очень полезно. Я буду за завтрак жарить ему котлеты из кабачков. Для пищеварения хорошо…

— Лёля, — перебил я её категорическим тоном, — погоди со своими кабачками. Что там про госконтракт ты говорила?

— Ох, Муля, — Лёля хихикнула, — я подслушала, как ты говорил с Морозовым про этот госконтракт. А он тебе сказал, что тех денег, что ты получил, хватит купить пару деревень в лично пользование.

— А он говорил, за что и как я эти деньги получил и где они? — спросил я, на что Лёля пожала плечами:

— Муля, посмотри, какой мне Петар браслет подарил!

И принялась крутить передо мной рукой, чтобы я оценил чёртов браслет.

Но я не оценил. Этот контракт не давал мне покоя. Поэтому я спросил: