Читать книгу 📗 "Профессия – превращатели! (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович"

— Заплутает ваш отряд, заблудятся и «огненные», — вступил в беседу я. — По-моему, так лучше. Мы ведь не биться шли, а на беседу.

Ашот промолчал.

— Это всё, о чём вы хотели поговорить?

— Нет, Руса. Я собирался попросить тебя сначала навестить наш Храм.

— Зачем? И почему меня? О таком надо с роднёй договариваться.

Он тяжело вздохнул.

— Не знаю, парень, поймёшь ли ты меня, но твои родичи, при всём моём к ним уважении, видят в тебе не человека, а много денег и рост влияния вашего Рода. Вокруг этого они и будут строить свою игру с храмами, царем и царским двором. Расторговывать. А я… Мне интересен ты сам.

Я хмыкнул. Ну как же, в нашем времени такие «подкаты» использовали при вербовке различные тоталитарные секты. «Всем на тебя плевать, и лишь у нас тебя оценят по-настоящему! Иди к нам. И ты получишь дружбу, любовь и признание, которых заслуживаешь!»

— Не веришь? Зря-я-я! Нам интересен любой случай контакта с предками. Жрецы храма записывают все обстоятельства и уже много веков, как пытаются отстроить систему. Твой случай изначально был уникален. Множество ответов, причём не просто так, а подтвердивших свою полезность… Такое за все века, что мы ведём записи, произошло всего три раза. Это — считая и тебя.

Интересненько! Это что же, реально с предками тут контачили? Или такие же «попаданцы» как и я?

— Потом выяснилось. что ты оказался даже интереснее. Ты не просто контачил с одним или несколькими прямыми предками, ты получал от них знания других давно умерших людей. Мы, правда, не смогли понять, где и когда жил этот твой Саркат Еркат…

— Ойкумена велика, и знаем мы мало, — согласился я. — Но где-то он точно жил.

— Вот именно! Если расспрашивать других — это же сколько узнать можно!

А глаза у него не просто блестят от воодушевления, они буквально пылают. Не зря я его Следаком прозвал. Для таких разобраться в чём-то — самое высшее наслаждение, покруче, чем оргазм. Но вижу, он меня и в мясорубку засунет, если не найдёт другого способа получить нужные знания. Блин, а казался таким симпатичным дядькой.

— Ашот, мне очень жаль… Но всё изменилось.

— Предок больше не отвечает на твои вопросы? — спокойно уточнил он. Хм, это что же, для него не новость? И мясорубка отменяется?

— Давно уже. Теперь это, скорее, напоминает не беседу, а попытку вспомнить. Иногда ответ ясен. Но чаще выглядит, как загадка, которую я пытаюсь её разгадать. Ну вот знаете, в детстве меня учили молитвам на персидском. Без понимания, я ведь языка не знал, просто заучивали наизусть. А позже, когда я узнал язык, пришло понимание, что часть фраз я неправильно произносил. И стал понятен их смысл. Но сначала надо було угадать, как же они звучат правильно. Понимаете?

Так оно и было, только, разумеется, не с молитвами, да и язык был не персидский. Мне тогда шестнадцать исполнилось, по всем экранам пронеслись «мушкетёры» с Боярским в роли д’Артаньяна. И мы все носились, фехтуя палками и напевая: «Пора-пора-порадуемся на своём веку…»

Не знаю, кто как, а я продолжал это словами: «красавице и гуку, счастливому клинку!» Что такое этот самый «гук» — я понятия не имел, но в фильме было полным-полно новых для меня слов: «шевалье», «экю», «подвески»… Я и решил, что был у мушкетёров какой-то такой «гук», который их радовал. Только позже сообразил, что это было слово «кубку».

Но ещё смешнее вышло с «бур клопа, бур клопа, почему-у-у бы н-ее-е-ет?» Тут слова были знакомые, что такое бур и кто такой клоп, я прекрасно знал.

И только на втором курсе вуза, когда начал факультативно изучать французский. Я понял, что в песне были слова pourquoi pas — «пуркуа па». То есть, то же самое, «почему бы нет», но — на языке оригинала.

— Кажется, понимаю, — задумчиво ответил он. — Со мной такого не случалось, но — понимаю. Скажи, а вот эти самые «ответы похожие на воспоминания», они у тебя разных слоёв жизни касаются? Или только вашей химии?

Я задумался. С одной стороны, был большой соблазн ответить, что «да. Только химии». А с другой — он не должен заподозрить меня во лжи, иначе продолжит копать. И — здравствуй, мясорубка! Хоть её ещё и не изобрели. Кстати, а ведь придётся, придётся мне её изобретать. Здешние водяные колёса уж очень низкоэффективны. Так что будет теперь не «архимедов винт». А «еркатов». Или «винт Русы». Чёрт, не о том думаю.

— Не только. Сказки, которые я рассказываю, они иногда касаются путешествий, умения считать… Или выращивать еду. Но да, почти всё — про химию.

— Поня-я-ятненько! — протянул он. — Вот поэтому ты нам и нужен. Ненадолго, только расспросить.

— О чём? — резко спросил Ищейка.

— Кажется, это случай так называемой пунарбхавы[4]. Переселения душ по-нашему. Случай редчайший, нам такого ни разу не попадалось. Но в Индии с таким сталкивались. И до нас дошло.

— В смысле «переселения душ»? — в панике переспросил я. — Я — Руса! Можете сколько хотите вопросов задать, я про свою жизнь на все отвечу. И родичи подтвердят, что говорю правду.

— Разумеется, ты — Руса Еркат, парень, — улыбнулся он. — Это я первым делом проверил. Но предок твой, Ваагн-химик, он так много с тобой общался, что… Ну, как бы отпечатался в душе. Ты печать видел? Вот там — оттиск стали в мягком свинце. А тут — предок отпечатал себя на твоей душе. И, похоже, не только себя.

— Почему вы так решили?

Он довольно улыбнулся, но отвечать начал издалека.

— Вот посмотри на Мгера. Он и его люди хорошо умеют читать следы и находить беглых бандитов. А я похож на него, но мой талант искать не бандитов, а ответы.

Ну да, я же его так и прозвал — Следак, следователь, то есть. Угадал самую суть человека, получается.

— Примет было много, но окончательно я позавчера убедился. Когда увидел, как ты млеешь от нашей храмовой каши. Такое не подделать, Руса. Так что есть в тебе где-то и часть нашего брата, жреца храма предков. Только человек, выросший на этой каше, будет с ностальгией вспоминать её и позже.

Он помолчал.

— Так что, я совсем не удивился, услышав, что ты и рецепт нашей храмовой похлёбки знаешь.

— Ну, хорошо. Вы убедились, что у Русы много разных людей оставили отпечатки в душе… — начал Ищейка. Но жрец прервал его:

— Это так называемое «частичное переселение». Хозяин в теле остаётся прежний, но получает знания. Умения и жизненный опыт других людей. Мы хотели бы изучить. Расспросить Русу, понаблюдать за ним.

— И запереть его в своём храме?

— Вот уж нет! Наблюдать — будем, да. Но — в обычной жизни. Ну, насколько она у него теперь останется обычной, разумеется…

И Следак ухмыльнулся.

— Решать всё равно не нам, — ответил я. — Вот встретим родичей, поговорим, они и решат. Что же касается меня… Я бы хотел жить обычной жизнью, Ашот. Без наблюдателей и интриг. Но вы правы, похоже, что это мне абсолютно не светит!

* * *

Днём позже, когда караван лодок с выросшим в численности отрядом подплывал к столице я всё вспоминал этот разговор. И особенно — реакцию «дяди Изи» на пересказ. Он помолчал, потом уединился со жрецом, и они долго о чём-то беседовали.

А в конце концов он позвал меня и поделился результатами своих размышлений:

— Ты знаешь, Руса, мы вляпались в ещё более неприятную ситуацию, чем думали. Храму Предков нужен ты сам, а не только деньги Рода. Да и Храм Солнца, похоже, теперь одними только деньгами и подарками не успокоить.

— И что же мы будем делать?

Он усмехнулся улыбкой д’Артаньяна на пенсии и ответил:

— Запутаем ситуацию ещё больше! Заставим биться за тебя ещё и Храм Луны. Два храма ещё могут как-то договориться, а три — точно будут вынуждены обратиться к царю, чтобы рассудил. Значит, братец, нам нужно ещё полдюжины зеркал.

Только я пытался возразить, что и одно-то чудом изготовил, как он меня добил:

— И побольше товаров, так что «химичить» ты будешь без передышки. Царский суд, он дорого стоит! Нам понадобятся деньги. Много денег!