Читать книгу 📗 "За речкой (СИ) - Март Артём"

Я шагнул вперед. Старики, все как один, стали бросать на меня злобненькие взгляды. Типа «попал ты, дружок. От нас теперь не уйдешь».

— Селихов… Селихов… — посмаковал мою фамилию Симин. — Знакомая фамилия какая-то.

Внезапно в глазах капитана блеснуло какое-то воспоминание. Я понял — он обо мне слышал.

— А интересный вы персонаж, старший сержант Селихов, — проговорил он похолодевшим голосом. — Слыхал я про вас. Слыхал. И доброе, и недоброе слыхал.

Кто-то из группы тоже зашептался, услышав мою фамилию.

— Разговорчики… — пресек возбудившийся галдеж капитан. Потом взгляд его уперся в меня. — Значит, Шамабад. Так?

— Так точно, товарищ капитан, — ответил я.

— Значит, перевели.

— Так точно.

Замполит задумался.

— Да и не куда-нибудь, а к нам, — приподнял он подбородок. — Да еще и на хорошую должность.

Капитан перевел взгляд на стариков и белобрысого Сережу.

— Ну, знакомьтесь, бойцы. Это товарищ Селихов. Зачинщик мятежа на четырнадцатой заставе «Шамабад». Слыхали про него?

Никто не подтвердил, но и не опроверг. Я же нахмурился. Больно много себе этот капитанишка позволяет. Надо бы поставить его на место.

— Уверен, что слыхали, — продолжил Симин. — Ну тогда гляньте, товарищи бойцы, на нового командира отделения, в котором вы будете служить.

У всех стариков аж глаза на лоб полезли, когда они услышали слова капитана. Ломоносый даже рот разинул.

— Ну, теперь вроде все, — сказал капитан и спрятал свой планшет, — Итак, бойцы…

— Товарищ капитан, — неожиданно для всех перебил я замполита. — Разрешите обратиться.

Глава 15

Симин уставился на меня суровым, недоброжелательным взглядом. Планшет, что он держал на весу, капитан опустил к бедру, показав весь желтоватый документ с печатными буквами.

Симин думал совсем недолго. Он задумчиво похлопал себя по бедру планшетом, а потом сказал:

— Ну что ж. Разрешаю. Но учтите, старший сержант, время у нас критически ограничено. Так что поторопитесь.

— Есть поторопиться, — сказал я, стоя идеально по стойке «смирно». — У меня вопрос касаемо упомянутого вами инцидента на заставе «Шамабад». Разрешите уточнить для личного состава: назначение на должность командира отделения в действующей мангруппе производится в соответствии с боевым расписанием и приказом командования?

Я даже не думал оправдываться. Не думал отрицать обвинения Симина в том, что я зачинщик мятежа. Зато я поставил под сомнение саму логику Симина.

Я мог понять отношение ко мне этого молодого замполита. Он вряд ли был в курсе того, что же в действительности творилось на Шамабаде. Вряд ли знал подоплеку дела и хоть как-то вникал в игры спецслужб. Более того, я был уверен, что ни желания, ни возможности вникать у него нет.

Но, как говорят: «Не знаешь — не лезь». А Симин полез куда не просят. Сунул нос туда, куда не следовало. И теперь он поплатится за свое нахальство. Причем перед строем.

А реакция строя, к слову, не заставила себя долго ждать. Бойцы стали недоуменно переглядываться. Послышались несмелые шепотки.

Сережа Матовой — тот самый белобрысый боец, как бы разрывался между приказом сохранять «смирно» и острым желанием посмотреть на меня. Он то и дело пытался коситься голубым глазом.

Прапорщик Омаров замер. Уставился на капитана.

Симин тем временем сузил глаза. Проницательный замполит явно чувствовал в моих словах подвох. Пытался рассчитать, каким должен быть его следующий шаг, чтобы избежать ловушки.

На мгновение Симин глянул на строй ожидающих его ответа солдат. Он, как и я, тоже понимал, что же стоит на кону.

— Разумеется, производится, старший сержант, — сказал он наконец. — Командование взвешивает все обстоятельства. И опыт, даже негативный, может быть… востребован. При условии безупречного следования уставу сейчас.

Ответ был неплох. Симин говорил мне: «Ты под колпаком, Селихов. За тобой внимательно наблюдают. И если ты совершишь хоть одну ошибку, то поплатишься за это».

И все же это не отменяло того обстоятельства, что капитан попал в мою ловушку. И, признаюсь, мне даже стало интересно, как же Симин будет выкручиваться, когда все услышат мои последующие слова.

— Так точно, товарищ капитан. Именно поэтому я и обратился, — продолжил я спокойным, но решительным голосом. — Публичное озвучивание непроверенных данных, порочащих честь и достоинство военнослужащего перед строем, особенно вновь назначенного командира, может быть неверно истолковано личным составом. Это подрывает доверие к командованию и боевую эффективность подразделения. Прошу прояснить статус упомянутого инцидента: являются ли сведения о мятеже и тем более о моей причастности к нему установленным фактом, подтвержденным решением трибунала? Или же это лишь слухи, циркулирующие в курилках?

Теперь прекратились даже шепотки. Строй застыл в полнейшем молчании. Все бойцы уставились на нас, забыв всякие команды. Они смотрели на нашу с Симиным «перепалку» словно малые детишки на мультфильм с яркими картинками — безотрывно, внимательно, как загипнотизированные.

Для нас — всех, кто находился сейчас на этом импровизированном плацу, любые другие звуки, любые шумы, которых в крепости хватало, потеряли всякое значение. Они будто бы исчезли, настолько все окружающие были поглощены разговором простого солдата и уколотого им офицера.

Матовой уже не таился. Он открыто смотрел на меня со смесью удивления и… уважения.

А вот «старики» притихли в полнейшей растерянности. Кажется, они помалу начинали понимать, с кем им предстоит иметь дело.

Симин нахмурился. Его зрачки забегали, он заморгал, судорожно стараясь придумать, что ответить. Ведь очевидно было — никаких доказательств у него нет. Да и о самом мятеже он знает «по слухам из курилок».

По его лицу я понимал — до капитана дошло, что он ляпнул про мятеж, совсем не подумав. Так, ради красного словца. Уверен — у него и в мыслях не было, что сейчас, здесь, ему придется отвечать за свои слова не только передо мной, но и перед солдатами, что внимательно ловили каждое наше слово.

Уличенный мной, по сути, в непрофессионализме, в сомнениях относительно решения начальника погранотряда, он в полнейшей растерянности метался между разными вариантами того, как же ему теперь поступить.

— Если же командование сомневается в моей лояльности или компетентности после проведенной проверки и назначения, — не дождался я ответа Симина, — прошу поставить перед командиром мангруппы вопрос о моем немедленном отстранении от должности. Или поручить мне боевую задачу. Результаты действий — лучший показатель боевых и моральных качеств военнослужащего, товарищ капитан.

Когда я буквально бросил вызов Симину, капитан побледнел. Плотно, едва ли не добела сжал губы. В глазах его разве что искры от злости не плясали. Он был загнан в тупик. Накажи он меня сейчас или еще лучше — раскричись перед строем — все будет принято бойцами как слабость. А Симин, как и любой другой офицер, не привык выглядеть слабым перед подчиненными.

Симин открыл рот, и мне стало жутко интересно, чего же он сейчас такого выдаст. К сожалению, капитан меня разочаровал:

— Некогда ни мне, ни командиру с тобой возиться, — проговорил Симин послабевшим голосом.

Он замялся, достал из кармана телеграмму, что ему только что принесли. Показал мне скомканный, словно незначительная записка, листок.

— И без вас всех забот хватает, — пробубнел замполит. А потом и вовсе сделал вид, что никакого разговора между нами и не было. Обратился ко всему строю: — Короче, так. Хватит нам тут прохлаждаться. Старшина Омаров!

— Я! — вдруг встрепенулся казах, словно бы вырванный из гипноза.

— Распределить прибывших по местам несения службы!

А потом капитан, даже не дождавшись ответа, развернулся и быстро направился в башню, где, видимо, был штаб.

Ошарашенный этим старшина только открыл рот.

— Так а… куда? Кто куда? — промямлил он Симину.