Читать книгу 📗 "Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович"
Юноша обидчиво вскинулся, потом подумал и понурил голову.
— Нет, не возьмусь. У меня может получиться, а может, и нет. Если не выйдет, то или сталь испортится, или вообще кто-то пострадает.
— Молодец! Это называется «техника безопасности»! Всё делать так, как положено. И не делать ничего, в чём ты не уверен. Иначе получится как у одного химика-растяпы. Он любил приговаривать, что «знает технику безопасности как свои три пальца!»
Парни фыркнули, оценив шутку.
— Ладно, есть у меня одна идея. Предок говорил, что это вещество должно выдержать, а получить его можно химически. Вот что мы будем делать…
Кувшинов мы использовали много — в них сливали соляной рассол, глюкозный сироп и крахмальную патоку, прочие реактивы, воду, уксус… Естественно, что и билось их немало. Черепки я собирал в кучу, зная, что потом понадобится. И вот теперь мои орлы дробили их на мелкие осколки, которые потом перетирали в порошок.
По мере готовности порошок этот заливали 20% серной кислотой, нагревали градусов до пятидесяти и помешивали варево.
Я же пока занялся получением едкого натра. Ничего особенного, всё похоже на то, как получали едкий кали[8], так что и рассказать нечего. Пока я его готовил, упаривал, плавил, охлаждал и прятал в плотно закрывающийся горшочек, мои орлы перетерли выданную им горку битых черепков и теперь лишь помешивали варево. Когда взвесь толчёной керамики стала очень светлой, почти белой, остановил процесс[9]. Кувшины мы оставили остывать, а сами пошли на обед.
Едва началась наша традиционная уже послеобеденная беседа, Торопыжка, захлёбываясь словами, тут же забросал меня вопросами:
— Руса, что теперь будет? У нас новые император и царь? А их власть признают? А что будут делать те, кто не согласится?
И что характерно, не только он, но и остальные смотрели на меня так, будто я — седой старец, а не почти их ровесник. Даже брат глядит ожидающе. Да они вообще помнят, сколько моему Русе лет? И что всего полгода назад он числился в туповатых? Да уж, тяжела ты, судьба аватара!
— Так не бывает, чтобы признали все, — начал я. — Хотя бы потому, что у нового царя есть свои придворные, которым нужны должности. Старых придётся выгонять, судить и казнить. Вину найдут. А император Александр — поддержит, ему нужна спокойная сатрапия, которая даёт средства на войну и воинов. Он — человек войны, завоеватель, он не остановится. Пока не завоюет все известные страны. А если найдёт неизвестные, то и их завоюет! Но сначала ему нужно подчинить себе уже завоеванное, чтобы добрать в своё войско новых воинов и наградить прежних.
Я помолчал, ожидая новых вопросов, но их не было.
— Старые чиновники это быстро поймут и начнут сопротивляться. Но Александр — великий воин, он разгромил Великую армию, а этих разобьёт тем более. Кого-то захватит и казнит, а остальные подадутся в разбойники вместе со своими людьми.
Вот тут их проняло. Одно дело, когда тебя пытаются ограбить нищие пастухи, а другое — когда воины-профессионалы. А у нас теперь было, что брать.
— Я думаю, наши главы родов позовут на помощь нового царя, ведь ему тоже очень нужно наше оружие. Так что от грабителей нас защитят. Но в страну, в которой беспорядки, норовят вторгнуться соседи. Воевать с самим Искандером они не потянут, а вот провести грабительский набег, разгромить гарнизон и уйти с богатой добычей — это может их соблазнить.
Охнули сразу на три голоса. Ну да, что такое набег и каковы его последствия парни прочувствовали на себе.
— К тому же станут опасными дороги. Любой караван можно будет отправлять только под очень сильной охраной, — продолжал я.
— И как долго это будет продолжаться? — неожиданно робко спросил Тигран-младший.
— Не знаю. По-разному. Иногда и года хватает, чтобы о смуте забыли, а иной раз — и десяти лет мало!
Получившийся раствор я отфильтровал через сложенную в несколько раз шерстяную ткань, а затем начал осаждать гидроксиды алюминия и железа, действуя на раствор поташом. Вокруг тут же возникло кольцо из любопытных лиц. Ну не могут они пока ещё равнодушно смотреть, как «пузырики» шипят[10]. И то, что в этот раз там шипела буроватая непрозрачная смесь не испортило им удовольствия.
Дождавшись, когда осадок осел, я немного, как говорили ученики «впал в когнитивный диссонанс». А попросту говоря, понял, что ничего не понимаю. Я увидел ровный и бурый осадок ржавчины. Гидроксида железа. А где же соединение алюминия, ради которого я всё и затеял?
За неимением шпателя я аккуратно ковырнул осадок лезвием ножа. Уф-ф-ф! Можно облегченно выдохнуть. Под тонким слоем ржавчины лежал беленький гидроксид алюминия. Странно, конечно, у него произведение растворимости на пять порядков меньше, железо должно первым в осадок выделяться[11]… Я подумал и предположил, что так и было. Но осадок ржавчины в этих условиях оказался мельче и потому оседал дольше.
Отделил осадок от раствора и начал, помешивая и нагревая, добавлять едкий натр. Когда остался только бурый осадок, прекратил процесс[12].
Уф-ф-ф! Нужный мне раствор получен.
— Парни, перерыв! Осталась простая, но самая ответственная часть. Будете смотреть, пояснения потом.
День выдался длинный и беспокойный. Но я успел упарить раствор алюмината натрия до состояния, похожего на густой сироп, после чего начал размазывать его по стенкам чего-то, похожего на пиалу, в которой и вёлся нагрев. Когда соединение окончательно загустело, усилил нагрев примерно до 900 градусов. Уже стемнело, когда пришли домой, аккуратно неся пиалу с ещё горячим содержимым.
— Это соединение называется алюминат натрия. Он выдержит там, где плавятся и сталь, и чистое железо. Если удастся отделить его от чаши, так, чтобы не треснула новая чаша, мы получим огнеупорный тигель.
— Так что ж ты?.. — вскинулись одновременно Кирпич и мой брат, но осеклись.
— Огнеупор должен служить долго. А эта чашка боится даже воды и разъедается шлаком, которого в чугуне полно. Я знаю от предков способ поднять её стойкость, но, боюсь, она всё равно выйдет одноразовой.
Утром вернулись дед с Гайком. Старейшины и главы родов долго судили-рядили, но пришли к тем же выводам, что и я. Потом они поинтересовались, сколько времени у меня ещё уйдёт на эксперимент. Узнав, что потребуется неделя, а то и полторы, обрадовались, но пояснять ничего не стали, лишь велели не затягивать.
Да какой тут «затягивать»? Я спешил изо всех сил. Выбрали место под навесом и стали его оборудовать. Разумеется, баллонов ни под ацетилен, ни под кислород у меня не было. Не было и кислорода, пришлось ограничиться воздухом и мехами. Источником ацетилена стал аппарат Киппа[13], собранный, в основном из керамических частей. Правда, этот вариант был высотой около метра и напоминал, скорее, водолазный колокол, который погружался в другой кувшин. А дальше должен был работать закон сообщающихся сосудов. Высота водного столба и определяла рабочее давление в приборе. Добавляя или убавляя рабочую жидкость (уксус для мела и воду — для карбида кальция), я мог регулировать напор газа от нулевого до примерно 0,7 метра водного столба (или 0,07 атмосферы). Для ацетиленовой горелки — вполне нормально.
При помощи Гайка удалось уговорить наших гончаров изготовить саму горелку, но у меня оставалось ещё две проблемы: «Как определить высоту водного столба в непрозрачном сосуде из керамики?» и «Из чего сделать шланги?».
Шланги пришлось делать очень короткими, резины-то не было, а сшитые из кожи внушали сомнения, несмотря на то, что шов сшили суровыми нитками и тщательно просмолили. Ну да ничего, я всё равно планировал провести предварительные испытания не со взрывчатым ацетиленом, а с относительно безопасным углекислым газом.
Три попытки создать измеритель уровня провалились, но в конце концов задачу удалось решить при помощи простой раскрашенной камышинки, прикрепленной к поплавку. Она торчала из вертикальной глиняной трубки и была откалибрована разноцветными полосами по ⅕ локтя. «Белый-серый-жёлтый-черный-красный» и потом снова в том же порядке. По дециметру примерно каждая полоска, а всего их было десять. Теоретически я мог достаточно точно измерять давление в пределах до 0,1 атмосферы.
