Читать книгу 📗 "Курсант Сенька (СИ) - Ангор Дмитрий"

— А, ну так бы сразу! — улыбнулся кудрявый Максим и надел кепку-восьмиклинку. — Пошли ко мне, печь затоплю, одежду обсушишь, чаем с баранками угощу. Родителей всё равно нет — мать в коровнике на дойке, отец в полях на уборке картошки, вернётся только вечером.

Я заставил себя улыбнуться, кивнул и побрёл следом. Сначала держался позади, но когда понял, что моё тело помнит дорогу, ускорил шаг, словно на автомате — холод пробирал до костей. Я разглядывал свои руки — чужие руки! — и дрожь пробирала уже не только от холода. Не было прежних мышц и крупных кулаков — передо мной были руки молодого парня: крепкие, жилистые, но не мои.

Погружённый в эти мысли, я чуть не врезался в столб. Вовремя очнулся и увидел проезжающего на велосипеде «Урал» священника в чёрной рясе. Товарищи поздоровались с ним, и я, сам того не осознавая, сделал то же самое, безошибочно назвав его по имени. Может, стоит потом зайти в церковь? Всё это похоже на какую-то ловушку разума. Господи, куда я попал? Где моя жена и дочь? Я ведь был готов встретиться с ними, а теперь от меня будто ничего не осталось — что с моим телом и кто все эти люди?

Тем временем мы добрались до небольшого деревянного домика с облупившейся синей краской. Во дворе громко лаяла собака. Максим открыл калитку и прикрикнул на большую рыжую псину.

— Пышка, прекрати, говорю! — пригрозил он ей кулаком. — А ну на место своё пошла!

Собака, оскалившись на нас, попятилась задом в будку, где вповалку лежала пожелтевшая солома. Цепь у неё была длинная, и я постарался как можно быстрее проскользнуть в дом — не хотелось, чтобы эта Пышка вцепилась мне в ногу.

В доме места было в обрез — две крохотные комнатки. Русская печь занимала почти всё пространство кухни, рядом — стол, стулья, а в углу темнели старые иконы. Максим же быстро натаскал дрова и растопил печь. А Борька взялся ставить самовар, и я с любопытством наблюдал за этим действом. По одежде вроде начало восьмидесятых, а по сути… В этой глухомани, кажется, время застыло где-то между эпохами. Впрочем, может, на то она и глухомань, что здесь всё движется медленнее?

— А ты чего с самоваром-то решил возиться? — усмехнулся вдруг Максимка, поглядывая на Борьку. — У нас же чайник есть алюминиевый.

Я немного выдохнул — значит, не всё так архаично.

— Моя бабушка говорила, что из самовара вкуснее, — улыбнулся узколицый.

— Делать тебе больше нечего, — хмыкнул Макс и перевёл взгляд на меня. — Сенька, а ты чего сидишь? Снимай одежду и на стул к печи вешай!

— Да, сейчас.

Я поднялся с места и, сняв всё мокрое, аккуратно развесил вещи на стульях. Товарищ подал мне полотенце, всё в катышках, явно из советского махрового комплекта. Я решил, что пора расставить все точки над «И».

— А где здесь зеркало?

— Там, в спальне, небольшое круглое на полке, и большое в предбаннике есть, — ответил Макс.

Мне не хотелось выходить на улицу, где караулила злая собака. Я отошёл в другую комнату и, взяв с полки зеркало, заглянул в него. Из стекла на меня смотрел совершенно другой человек — и в первый момент меня это пронзило ледяной дрожью. Овальное лицо, темные волосы, юный и ещё даже не возмужавший облик. Одним словом — совсем молодой парень, и это даже не моё лицо времён юности.

Я что, теперь какой-то Сенька — деревенский паренёк из восьмидесятых? И мне что, теперь всю жизнь с нуля начинать? Но как же так? Я думал, что она уже закончилась…

Глава 2

Высушив одежду и выпив чай с мёдом, я попрощался с товарищами и отправился домой. К счастью, я знал дорогу, а точнее, её знал тот, кому когда-то принадлежало это тело. Выходит, парень умер, а моя душа и разум переселились в его оболочку? Ох, до сих пор с трудом в это верится — нужно изрядно напиться, чтобы принять такую реальность. Но какой у меня выбор? Остаётся лишь прожить жизнь, которая мне теперь досталась.

Прежде всего, нужно увидеть свою семью и разобраться в ситуации. Я брёл по улице, засунув руки в карманы брюк. Вдали пыльную дорогу пересекло стадо блеющих овец, а из-за поворота донеслись крики встревоженных гусей. Навстречу мне выбежали двое парней в серых пиджаках и кепках. Один держал какой-то мешок, и оба явно спасались бегством. Поравнявшись со мной, они молча сунули мне в руки мешок и скрылись в переулке.

Сначала я растерялся, но, заглянув внутрь, увидел яблоки. Явно краденые — вскоре из-за поворота появилась пожилая женщина в длинной юбке и застиранном ситцевом платке, размахивающая тростью.

— Ах, паразиты! Кто украл мои яблоки? — причитала она.

Морщинистая старушка заметила меня с мешком и, прищурившись, заковыляла в мою сторону.

— А ну, Семёнов, что там у тебя? — прозвучал её недовольный голос.

— Яблоки, похоже, ваши, — спокойно ответил я. — Давайте помогу донести их до дома?

Она заглянула в мешок и сердито посмотрела на меня.

— Конечно, мои! — воскликнула она, выхватив мешок. — Ты что же, Сенька, сволочь эдакая! Ограбил старую женщину, а теперь издеваешься, предлагая помощь? Я твоему отцу всё расскажу — он тебя так выпорет, что неделю сидеть не сможешь!

— Я не крал ваши яблоки, баб Нюр, — ответил я невозмутимо, понимая, что выпороть себя никому не позволю. — Это сделали другие и подкинули мне мешок. Но я их накажу, не беспокойтесь.

— Думаешь, я настолько стара, что поверю в эту чушь? — её лицо исказилось от презрения.

— Верить или нет — решайте сами, — я пожал плечами. — Я сказал правду и сейчас разберусь с настоящими виновниками.

— И кто же это сделал? — баба Нюра прищурилась.

— Не скажу, — доносчиком в новой жизни я становиться не собирался.

— Ишь какой хитрый, как змея! — пригрозила она морщинистым кулаком с проступающими синими венами. — Что же с тобой делать? Если так хотелось яблок, попросил бы — я бы дала. Зачем красть? Ведь ты уже взрослый парень, не маленький.

— Не крал я их, — невозмутимо ответил я и, развернувшись, направился в переулок, где скрылись воришки.

Я запомнил их лица и попытался вспомнить имена. Кажется, они тоже учились в местной школе и слыли хулиганами. Но я не пошёл к ним домой — в памяти всплыло их излюбленное место для курения папирос «Беломорканал» — чердак заброшенного дома у озера. Через переулок как раз можно было выйти к берегу — озеро находилось совсем рядом с деревней.

И я не ошибся — подходя к дому, заметил дым из разбитого чердачного окна. Наверх вела деревянная лестница.

— Эй, вы! Выходите, поговорить надо! — свистнул я им.

Наружу вынырнули две наглые физиономии — одна веснушчатая, вторая с пожелтевшими от табака зубами.

— Ты чего тут разорался, Семёнов? Храбрецом себя возомнил, раз от старухи сбежать сумел? — они оба хрипло расхохотались.

— Сейчас и проверим, кто из нас храбрый, — усмехнулся я. — Спускайтесь, сейчас вам рожи начищу!

Они переглянулись, не сразу поверив моим словам. Но, затушив «Беломорканал», сползли вниз, спрыгнули на землю и закатали рукава выцветших ковбоек.

— Тебе что, Сенька, жить надоело?

— При чём тут жизнь? — я холодно улыбнулся. — Вы, видимо, за убийство в тюрьму загреметь захотели? Так нельзя, парни, молодые ещё. Я просто предлагаю по-спортивному всё решить. Поставлю вам пару фингалов и отпущу, чтобы больше глупостями не занимались и старушек не обирали.

— Жека, глянь, Семёнов-то вообразил себя бойцом, — ухмыльнулся желтозубый.

Телосложение у меня, конечно, не как у тяжеловеса, но я прекрасно помню всю технику и думаю, что с таким набором мышц с этими двумя как-нибудь справлюсь. Я тоже закатал рукава своей клетчатой рубашки и даже успел сделать быструю разминку, пока Жека с Кириллом растерянно переглядывались.

— Ну что, воровать у бабушек больше не будете? Или будете? Отвечайте!

— Ты вот сейчас где стоишь, там и ляжешь, — харкнул на землю желтозубый Кирилл.

А мне стало смешно — вспомнил, сколько раз в прошлом отправлял всех соперников в нокаут. У меня ни одного поражения не было, а противники попадались непростые и именитые. И теперь мне какой-то сопляк-курильщик угрожает! Хотя сам я тоже не во взрослом теле, но знания и опыт никуда не делись. И этот бедолага даже не догадывается об этом.