Читать книгу 📗 "Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту (СИ) - Артюхин Сергей Анатольевич"

Это был не первый и не последний акт драмы, у знающих людей получившей название «Первая чистка».

Глава 2

«Первая чистка». Именно так позднее этот период колумбийской жизни называли криминальные историки. Немногие люди, понимавшую ВСЮ глубину вопроса, называли его совсем по-другому: «стройка». Почему?

Потому что именно в этот период Пабло Эскобар по-настоящему создавал свою империю. Создавал с помощью колумбийских силовых органов и американцев, которые понятия не имели, к чему приведет их деятельность.

Эскобар воспользовался опытом Хоакина «эль Чапо» Гусмана — фактического отца мексиканского картеля Синалоа. Гусман не стеснялся использовать полицию и спецслужбы для устранения конкурентов, постоянно подставляя их под удары силовиков как с помощью операций «под фальшивым флагом», так и сливая полиции и «федералес» полученные совершенно незаконным образом (зачастую — пытками) наводки.

Пабло не видел причин, чтобы не использовать этот опыт, тем более что в той жизни картель Кали использовал ровно такой же подход против него. Так что подготовленные за год тонны документов и улик полноводной рекой потекли в американо-колумбийскую группу по борьбе с наркотиками. Потекли через агентов, работающих на Эскобара же, потому как от идеи расстановки своих людей на самые разные позиции он и не думал отказываться.

Сказать, что Терри Брэдшоу, глава американской части группы, оказался в шоке от получаемой информации — значило промолчать. Ещё недавно он (как и подавляющее количество его коллег из УБН) считали, что крупной партией кокаина можно назвать груз весом в пять килограмм. Пятьдесят считались партией уже сверхкрупной, а центнер или два обитали возле отметки «рекорд».

А сейчас, как выяснялось, колумбийцы регулярно ввозили в Штаты порошок сотнями килограмм, порою вплотную подбираясь к тонне. И ладно «Джентльмены из Кали», которые ярко выделялись на общем фоне. Проблема была в том, что они являлись далеко не единственными наркоторговцами в Колумбии, будучи просто-напросто самыми крупными и заметными (по свежесформированному мнению Брэдшоу, конечно — ибо про «лос Паблос» он и его люди понятия не имели).

Эскобар открыл для УБН целую вселенную, и американец всерьез опасался, что беднягу попросту убьют, несмотря ни на какую охрану. Крупные картели и мелкие банды, старые контрабандисты и молодые новички: им всем стало стремительно «плохеть» из-за деятельности Эль Патрона…

Вероника Ривера де Варгас из Боготы, братья Орихуэла и Хосе Санта-Круз Лондиньо из Кали, Хосе Гонсало Родригес «Мексиканец» Гача из Медельина — только самая-самая верхушка списка. Колумбийское правительство, всегда смотревшее на деятельность производителей и перевозчиков кокаина сквозь пальцы и, по примеру своих коллег из США, гораздо больше усилий уделявшее марихуане, пожало плечами и согласовало действия по полученным данным просто потому, что не особенно хотело ссориться с гринго, обещавшим гору инвестиций в экономику.

Так что начавшиеся массовые аресты грянули громом среди ясного неба. Если Орихуэла и Лондиньо понимали, что их ждёт, и затаились, то для остальных всё это оказалось небывалым сюрпризом. И очень-очень многие сделали страшную ошибку: они попытались сопротивляться.

Надо понимать, что на самое начало 80-го года картели не набрали в Колумбии и доли той власти, что появилась у них всего несколько лет спустя. Подавляющее большинство не успело заработать достаточно денег, чтобы создать настоящие собственные армии — часто с помощью ЦРУ — и купить достаточное количество политиков-чиновников-судей-полицейских. Многие из наркопроизводителей и траффикеров представляли собой лишь чуть большее, чем обычные банды из трущоб.

На фоне этих «картельчиков» Эскобар со своими «Лос Паблос» был чем-то невероятным. Как по масштабам деятельности, так и по уровню организации. Если у Кали — твердого второго места после Медельина — самые крупные доставки были в районе девятисот — девятисот пятидесяти килограмм, то у Пабло рекордом стало тридцать семь тонн порошка, доставленного за раз в порт Лос-Анджелеса, давших ему почти девятьсот миллионов долларов выручки. А его «электромагнитная схема» (упрощенная до буксировки герметичных бочек с порошком под водой на обычном отстегивающемся тросе), давала возможность перебрасывать сотни и сотни килограммов на совершенно регулярной основе. Фактически — каждодневно. После масштабного внедрения новых схем трафик и производство окончательно перестали быть в Медельинском картеле «бутылочным горлышком», в отличие от ограничений по сырью.

Но Терри Брэдшоу всего этого не знал. Что он знал, так это то, что агентов его спецгруппы начали убивать: ведь никто «просто так» садиться в тюрьму не собирался. Наркобароны ответили теми силами, что у них имелись, и, на первых порах, это было больно. Особенно учитывая тот факт, что под шумок некоторых людей убирал и сам Пабло, расчищая дорогу для «своих». Причем, не только колумбийцев — как-то оказалось, что в американской части группы уже был его человек, стремительно набиравший авторитет…

Лондиньо, ушедший в подполье, начал резню, проливая кровь направо и налево. Мелкие и средние банды, до того чувствовавшие себя в полной безнаказанности, тоже начали нападать на полицейских и армию…Ривера, контролировавшая наркорынок Боготы, хоть и сбежала, бросив часть своих активов, но тоже принялась мстить.

К веселью подключились, было, ребята из М-19 и ФАРК, но это наркоторговцам скорее помешало, чем помогло, потому что в ответ правительство стало по полной программе использовать армию, после чего сопротивление криминала быстро стало бесполезным. Фактически, пропущенный врагами Пабло удар оказался слишком силён: арестовали и убили слишком много бойцов, денег и активов — так что их потери на первом же этапе не получилось бы охарактеризовать как-то иначе, чем «смертельные».

Поэтому, если нападение государства на Медельинский картель (хотя, справедливости ради, тот Пабло сам ту атаку спровоцировал) в середине восьмидесятых вызвало практически гражданскую войну и многолетние бодания, со взрывами самолетов, кварталов, казарм и полицейских участков, не говоря уже об атаках правительственных зданий — один захват здания Верховного суда чего стоит, с огромным количеством убитых — то сейчас ситуация довольно быстро стала клониться к победе правительства. И Эскобара.

Сам Пабло, наученный недавним горьким уроком, постоянно сидел в своем новеньком поместье, окружив себя многочисленной охраной и практически оттуда не выбираясь, разве только изредка делая «неожиданные» вылазки, например на выступление перед воспитанниками собственных школ.

Стоит, правда, отметить, что он активно использовал двойников, «мелькая» то тут, то там и создавая в народе впечатление активного своего участия в жизни страны. Нет, так-то он участвовал, хотя больше, конечно, «удалённо», ведь, в конце концов, вопросы «белого» бизнеса надо было решать, как и вопросы благотворительности или «пиар-проектов».

К последним Пабло относил возведение в Медельине небоскрёба-гиганта, его новой игрушки (наравне со строительством новых кварталов в самых разных городах Колумбии, вместо столь распространённых трущоб). Мелькнувшая в какой-то момент идея последнее время увлекала Эскобара всё больше и больше. Настолько, что свои наброски и пожелания он отправил в десяток самых известных архитектурных бюро, подкрепив приличным чеком.

Оскар Нимейер, бразильский архитектор, прославившийся целым созвездием проектов — в том числе Бразилиа, свежепостроенной столицей одноименного государства с огромным количеством знаковых зданий — как-то буднично покорил сердце Пабло своим видением проекта. Видимо, имея в резюме «почти небоскреб» — Edficio Copan, огромный высотный жилой дом в Сан-Пауло в виде волны — он захотел создать нечто дерзкое для уже прославившегося своей помощью простым людям бизнесмена. И у него пока получалось: даже на макете здание выглядело инопланетным звездолётом, приземлившимся на холме рядом с Медельином, будучи похожим на обработанный водой наконечник копья: эдакий гибрид «Лахты-центра» и «Шанхайской башни», сбрызнутый творчеством Захи Хадид.