Читать книгу 📗 "Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих""
Очевидным ответом на вопрос служит отведение взгляда в сторону.
— Нет, даже не открывал, — резюмирую и продолжаю. — Итак, к уроку не готов, хотя времени было завались, и никто не требовал читательского подвига.
— Идём дальше, — продолжаю, не получив возражений. — Дневник учителю дать отказался.
— Я его дома забыл… — Егор бурчит, не поднимая глаз.
— Тоже нарушение, — ага, попробуй сбить меня с линии, когда искин работает на максимальных оборотах, — нет дневника, учебника или тетради, значит к учебному дню не готов.
— Его обычный режим, — негромко замечает Дергачёв, электронщик, человек и «англичанин».
На мой вопросительный взгляд, поясняет:
— Ни разу у него дневника не видел. Мне тоже не подавал. Две двойки за ним числится.
— Не понял, — демонстративно трясу головой. — И он что, позволил тебе поставить в журнал двойки и даже не угрожал?
— Вякал чего-то, но я что, слушать его буду? Если бы он хотя бы по-английски попросил, я бы прислушался.
— Так-так-так… — задумчиво гляжу на старшего Рощина. — Дело ещё хуже, чем я ожидал. Выходит, твой утырок может только женщинам угрожать?
— Мой сын — не утырок! — Рощин вспыхивает.
Директор настораживается, а моя Зина проявляет насмешливый интерес. Она для меня точнейший индикатор. Не знаю, как она это делает, но опасных противников вычисляет мгновенно. Например, Тим Ерохин привлекал её внимание. Хотя отношение к нему определить не смог. Мне почудилась лёгкая снисходительность, но откуда ей взяться, если Тим — мастер спорта по дзюдо, а она всего лишь КМС, к тому же в женском варианте. Промелькнувшее пренебрежение на её лице сейчас означает, что, несмотря на свои серьёзные габариты, Рощин-отец боец так себе.
— Продолжим дальше, — угрожающий вид Рощина-старшего игнорирую. — Невыполнение домашнего задания и отсутствие дневника это обычные нарушения дисциплины. А вот применение силы к учителю и угрозы это уже криминал. За это придётся отвечать всерьёз.
— Ни в чём серьёзном мой сын не виноват! — неожиданно Рощин переходит в наступление. — Ваша Светлана Сергеевна сама виновата! Она педагог и обязана искать подход к каждому ученику!
— Вот мы и ищем подход к вашему сыну, — немедленно парирую. — Силами педколлектива и с вашим участием. Лично я, к вашему сведению, председатель Попечительского Совета школы, тоже не посторонний человек.
— Учителя обязаны предоставлять образовательные услуги надлежащего качества, — Рощин продолжает быковать. — Они с наших налогов зарплату получают.
— Чаво-чаво? — приставляю ладонь к уху, будто плохо услышал. Мужчина багровеет ещё больше. — Где вы эту хрень услышали?
Учителя возмущённо переглядываются, директор отчётливо хмыкает.
— Школу, если вы не в курсе, построило Агентство на свои деньги. Да, государство платит учителям зарплату. Только приписывать эти деньги лично себе, у вас нет никаких оснований. Максим Алексеевич, гляньте по-быстрому в интернете, какой процент госбюджета формируется за счёт НДФЛ?
— Шестнадцать целых, две десятых, — докладывает директор после быстрых манипуляций.
— Всего одна шестая, — «удручённо» качаю головой. — Это даже не блокирующий пакет. Но давайте разовьём ваш тезис. Значит, вы считаете, что все школьные педагоги обязаны выплясывать вокруг вашего оболтуса?
— Мой сын — не оболтус!
— Но ведь государство не только учителей содержит, — не обращаю внимания на неуместные поправки. — Врачей тоже. Вы в поликлинику так же приходите? Сразу выстраиваете перед собой весь медицинский персонал и требуете высококачественного (произношу особо вкусно) медицинского обслуживания? О! — искин подбрасывает идею за идеей. — В кабинет мэра города тоже с ноги дверь открываете? Его секретарша тут же должна подать кофе, да? А пока она вам делает массажик, мэр читает доклад по любому вашему запросу. Стоя по стойке «смирно».
Чтобы не засмеяться, больше всех усилий прикладывает Дергачёв. Остальные просто улыбаются. Кроме Рощиных, разумеется.
— А что? Ведь им вы тоже «зарплату платите». В полицейский участок тоже так заходите? Там ведь тоже ваши холопы служат. Нашему капитану Ерохину тоже скажите, что он служит вашему величеству. Вряд ли вы от него потом сможете на своих двоих уйти.
— Не сможет, — негромко, но отчётливо произносит Зина.
Знаю, что она имеет в виду. И бросаю на неё уважительный взгляд. Не за то, что она сказала, а за то, что не стала продолжать. С ржавым якорем в заднице ходить затруднительно.
Рощин-отец угрюмо молчит, Рощин-сын прячет лицо. Однако, это всего лишь увертюра.
— Обязан вас предупредить. Повод собраться у нас серьёзный и за своё поведение ваш сын будет наказан. Тут даже говорить не о чём. Но у меня появляются глубокие подозрения…
Рощиных выставляем в коридор под присмотр Зины. Учителя быстренько накидывают простенький тест за 9 класс. Хотя особо не смотрели на программу. Дергачёв, ухмыляясь, выставил для перевода всего несколько слов. Географичка дала задание перечислить континенты по полушариям, западному и восточному и континенты, которые пересекает экватор. Моя Света вписывает свои вопросы. По моей просьбе, очень простенькие. Назвать хотя бы только по фамилии главных героев «Мёртвых душ», «Героя нашего времени», «Горе от ума», а также авторов произведений.
Директор дал тривиальное квадратное уравнение, и нарисовать соответствующую параболу.
— График он точно не нарисует, — уверенно заявляет он. — Но если уравнение не решит…
— Тогда проверим знание таблицы умножения.
Заводим Егора, усаживаем. Отца оставляем в коридоре.
— Задания очень простые, Егор, — объясняет директор. — Здесь напиши свою фамилию и класс, тут поставишь подпись. Если знаешь ответ — пиши. Если нет, так и пиши: не знаю. Давай! У тебя полчаса.
Видеозапись мы тоже включаем.
Результата долго ждать не пришлось, и он оказался печальным. Уравнение Егор не решил, из континентов вспомнил Азию, Америку (без разделения на Южную и Северную) и Африку. С расположением по полушариям напутал. Из литературных героев вспомнил только Чичикова, но чем он занимался, рассказать не смог. Из английских слов «перевёл» только «The capital», как «капитал». Молодец, чо!
— Даже не знаю, что с ним делать, — директор впадает в задумчивость.
— Для начала объявим результат, — продолжаю держать бразды в своих руках. И делаю рокировку: младшего Рощина в коридор, а старшего в кабинет.
— И что? — хмуро вскидывается Денис Валерьевич на грустную оценку его «не оболтуса».
— А то, что в десятом классе он учиться не может, — поясняю с максимальной любезностью. — За нарушения дисциплины мы его накажем, тут вопрос ясный. Снизим оценку за поведение, на один балл пока. Но вот что делать дальше? Его даже на второй год оставлять бессмысленно.
— Вот и не оставляйте… — мужчина пытается давить. Отмахиваюсь.
— Максим Алексеевич, предлагаю перевести его в восьмой класс. Девятый он не осилит. С середины года точно. Там вектора, тригонометрия, прочесть кучу книг надо, английский и все остальные предметы подтянуть…
— Не осилит, вы правы, Виктор Александрович. Но как такому здоровому лбу учиться среди мелких подростков?
— За дисциплиной присмотрим особо. Под ваш личный контроль, вы уж извините, что приходится вас загружать. Но думаю, Егор быстро поймёт, как надо себя вести.
— Прекратите! Это незаконно! — Рощин бурно выражает своё несогласие.
— Законно. Сами виноваты. Запустили воспитание сына до такой степени, что он даже таблицы умножения не помнит. Или у вас есть какие-то свои предложения?
Мне не особо интересно слушать его дикие фантазии на тему индивидуальных занятий с его утырком. Кому он нафиг сдался? Мне надо дать время Зине, она должна была уловить смысл моего провожающего взгляда.
В то же самое время в коридоре.
Егор стоит, прижатый к стенке, на лбу от ледяного взгляда школьной физкультурницы выступает холодный пот.
— Меня не волнует, знал ты или нет, что Светлана Сергеевна — жена моего давнего друга. С детства. Ржавую извилистую арматурину тебе в глотку, ушлёпок, — для Зины невозможно контролировать себя в такие моменты полностью. — В спортивной секции я тебя больше не вижу.
