Читать книгу 📗 "Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих""
— Как у тебя дела в школе, Ланочка?
— Наконец-то догадался уделить пару минут моим проблемам? — легонько дёргает меня за волосы.
— Почему-то для женщин все мужские подвиги сущая мелочь, даже если они мир завоёвывают, — в моём тяжком вздохе слышится многовековой мужской стоицизм, противостоящий легкомысленному женскому пренебрежению. — Случись ЧП, ты бы сразу загрузила. Да ты просто обязана так делать.
— Вроде всё в порядке… — жена задумывается.
— Это хорошо, что всё в порядке, — на самом деле знаю, что любая организация может не чуять своей гибели буквально завтра. — А теперь давай рассказывай, что прячешь под словом «вроде».
Под покровом этого слова таился новичок-десятиклассник. Прибывший пару недель как. Егор Рощин. Кроме статуса новичка не зарекомендовавший себя ничем, кроме слабых знаний. Слабых настолько, что уместнее говорить об их полном отсутствии.
— Понимаешь, вроде ничего такого, — отмечаю про себя повтор слова «вроде» в речах суженой, — какие-то мелочи. Захожу в класс, все встают, он тоже. Но так медленно, не торопясь…
— Одолжение делает? — пробный выстрел попадает точно. Света кивает.
— И взгляды на меня бросает иногда такие… как бы это сказать? Какие-то мужские, раздевающие.
— Чего-чего⁈ — подскакиваю, одним движением переходя в вертикальное положение.
— Ой, только не надо заводиться! — Света морщит носик, явно жалеет, что как бы подставила «бедного» подростка под страшного меня. — Сам говоришь, что я красивая. Что такого в том, что мужчины разных возрастов на меня посматривают. На меня вообще все мальчики в школе смотрят. Начиная с первого класса. Девочки, кстати, тоже.
Света хихикает. Веселье её не поддерживаю.
— Что⁈
— Есть разница, Свет, между восхищёнными взглядами и похотливыми. К какому типу ты отнесёшь очи этого недоделанного Егорки?
— Не стоит так, Вить. Он всё-таки ребёнок…
— Каким ребёнком был я в его возрасте, напомнить?
Света теряется и розовеет. Она помнит. Я ещё моложе был, когда на выпускном утащил её в укромный уголок.
Смущение жены бьёт по мне с неожиданной стороны.
— Я надеюсь, ты в школе так не краснеешь? — гляжу прищуренными очами Отелло. — Учти! Розоветь лицом и смущаться ты имеешь право только мне. Иначе восприму это как измену.
Так удивляется, что лицо возвращает себе паспортную расцветку. Жаль. Не успел поцеловать. Без ума от жаркого ощущения, исходящего от её лица в такие моменты. Видимо, первые юношеские эротические ощущения буквально выжигаются в памяти. Никогда не спрашивал, помнит ли она. Как-нибудь вытрясу позже. С пристрастием. А пока инструктаж!
— Тебе, Света, очень повезло с мужем. Ты можешь спокойненько и равнодушно выслушать любые похабные и даже нецензурные речи в твой адрес и по твоему поводу. От кого угодно. Затем вежливо попросить повторить всё при мне. И сморщив носик, наблюдать, как имярек гадит или мочится в штаны. А то и одновременно. Ещё лучше меня не называть, а предупредить, что именно так и будет. Посоветуй предварительно надеть памперс. И наслаждайся видом неуверенности, опаски, переходящей в страх, посмевшего тебя оскорбить. Да какое там оскорбить⁈ За один только наглый взгляд глаз вырву! Или натяну куда-нибудь. Пусть потом второй глаз бережёт, как зеницу единственного ока.
— Да ты садист! — смеётся жена.
— Точно! Так и можешь сказать любому наглецу.
— Комплименты тоже запретишь?
— Зачем? Искренне восхищение, в подобающей форме, только приветствуется.
На первый взгляд ничего особо страшного не произошло.
— Понимаешь, сложная тема идёт. Достоевский, «Преступление и наказание». Понимаю, что для многих даже прочесть, уже подвиг. Но куда деваться. А он…
Накануне в школе, урок литературы.
— Рощин, кратко перескажи сюжет романа.
— Да не читал я! — отмахивается крепкий и плечистый юноша. — Муть какая-то!
— Вообще-то вставать надо, когда с учителем разговариваешь, — строгость замечания сильно смягчается тоном.
Парень пренебрежительно пожимает плечами. Дескать, разговор уже закончен, чего уж теперь. И остаётся сидеть. Света удручённо вздыхает.
— Рощин, ты и в прошлый раз отказался отвечать. Придётся тебе двойку ставить. И это в конце четверти. Дневник сюда, пожалуйста, — аккуратным пальчиком Света показывает на край стола.
— Дома забыл, — парниша ухмыляется уже с лёгкой наглецой.
— Хорошо. В журнал я ставлю, а ты, пожалуйста, сегодня дома сам двойку в дневнике нарисуй. Я потом распишусь.
— Э-э-э, а чо сразу двойку⁈ Не имеете права! — вот теперь парень вскакивает и подходит к учительскому столу.
— Сядь на место, Рощин, — в этом месте рассказа Света признаётся, что слегка напугалась агрессивного напора ученика.
— Понимаешь, Вить, почувствовала какое-то отсутствие внутренних тормозов. Показалось, что он, не задумываясь, может применить силу.
— О, как, — совершенно нейтрально комментирую. Разумеется, уже продумывая целый комплекс мероприятий.
На уроке Рощин вырывает из рук учительницы журнал и захлопывает его.
— Двойку вы ставить не будете, Светлана Сергеевна!
— Ого! — отреагировал кто-то из одноклассников. — Да ты крут, Егорий!
— Рощин, а ты не слишком много на себя берёшь? — также недоброжелательно поинтересовался другой, тоже достаточно крепкий, чтобы не сильно бояться дюжего Егора.
— Хорошо, Рощин, не буду, — соглашается моя покладистая Света. — Но ты понимаешь, что нарвался на серьёзный разговор в кабинете директора? В присутствии родителей?
— Ой, вы меня так напугали! — с гадкой насмешкой отвечает чересчур раскованный школьник. — Я прям аж дрожу весь.
И направляется на место.
— Видеокамера включена была? — задаю ключевой вопрос.
— Только в этот момент догадалась. Поэтому, когда в конце урока…
— Только попробуйте втихушку двойку мне поставить, — предупреждает Рощин учительницу литературы, уже отпустившую класс и направляющуюся на выход со злополучным журналом в руке.
На сверхнаглое предупреждение учительница не реагирует.
— На это меня ещё хватило, — вздыхает Света. — Хотя урок провела кое-как. Всё-таки выбил он меня из колеи.
— Угу, — берусь за телефон, мне многих надо обзвонить.
— Ты что затеял? — любопытствует супруга, когда я очень корректно попросил прибыть завтра в школу родителей Рощина. Его отец работает у меня заместителем начальника автобазы.
— Как что? Индивидуальный геноцид к этому невменько, — набираю телефон других учителей, надо узнать, как он себя ведёт на других уроках.
26 декабря, воскресенье, время 10:20.
Байконур, комплекс Агентства, школа, каб. директора.
— Мне представляется, вопросов быть не должно, — переглядываюсь с директором. Кроме моей Светы и Зины, присутствуют Дергачёв, — мой электронщик, английский в школе ведёт, — и завуч, Таисия Петровна Лисина, одновременно географ. Роль модератора и ведущего частично уважаемого собрания я у него заранее выговорил.
Рощины, само собой, тоже присутствуют. Это же их вызвали на ковёр. В качестве объектов для бесцеремонного и грубого выноса мозга. Старший, Денис Валерьевич и его потомок, ушлёпок Егорка.
Мы только что посмотрели видео, развернув монитор директорского компьютера для общего обзора.
— Итак. Какие результаты всего по одному уроку, который мы разбираем. Первое, — загибаю палец, — к уроку не готов. Роман «Преступление и наказание» не прочитан…
— Ага, попробуй, прочитай за день такой талмуд, — бурчит Рощин-старший.
— Во-первых, вопрос был о содержании романа. Для ответа достаточно учебник прочесть, — парирую влёт. — Во-вторых, задание прочесть было дано за неделю, я правильно вас понимаю, Светлана Сергеевна?
Не удивлённая официозом, — мы в присутственном месте, — супруга подтверждает.
— Заметьте, Денис Валерьевич, никто не упрекает вашего сына в том, что он не всё прочитал. Но ведь он книгу даже не открывал. Впрочем, возможно, Светлана Сергеевна нагло вводит всех в заблуждение и ты, Егор, хотя бы начал читать роман? С чего он начинается?
