Читать книгу 📗 "Водная жила (СИ) - Тыналин Алим"

— Солидно, — одобрил Громов, заглянувший посмотреть на нашу работу. — Прямо как в настоящих научных журналах.

Самым сложным оказалось оформление библиографии. Пришлось перерыть всю районную библиотеку, найти ссылки на работы советских и зарубежных ученых по нашей тематике.

— Вот статья профессора Ковды о мелиорации солончаков, — говорил Кутузов, выписывая данные из толстого журнала. — А здесь американские исследования по фиторемедиации.

— Только осторожнее с зарубежными источниками, — предупредил я. — Не больше двадцати процентов от общего числа ссылок, иначе могут обвинить в преклонении перед Западом.

Готовую статью объемом в двадцать пять страниц машинописного текста мы отправили в Москву заказным письмом. К ней приложили фотографии экспериментальных участков, графики и диаграммы, отзыв руководства совхоза.

— Теперь ждать, — сказал Кутузов, опуская конверт в почтовый ящик. — Рецензирование займет месяца три-четыре.

— А если примут к печати, — мечтательно добавил Ефимов, — мы станем настоящими учеными. Со статьей во всесоюзном журнале.

— Главное, что мы систематизировали свой опыт, — подытожил я. — Теперь другие смогут воспользоваться нашими наработками.

Но вести пришли намного раньше. Через неделю пришла телеграмма из редакции журнала «Земледелие». Статья принята к рецензированию и включена в план публикаций на следующий год. Это настоящая победа, признание нашей работы на всесоюзном уровне.

Вскоре НИО совхоза «Заря» получил постоянную лицензию и был включен в реестр научных учреждений области. Формальная победа превратилась в реальную.

Теперь у нас появились не только права, но и обязанности. Публиковать результаты исследований, внедрять разработки, участвовать в научных конференциях.

— Интересно получается, — заметил Громов на очередном совещании. — Хотели нам навредить, а в итоге помогли статус повысить.

— Лаптев рассчитывал на нашу растерянность, — ответил я. — А мы превратили его атаку в свое преимущество.

Но важнее всего, что работа продолжалась. Бактериальные культуры размножались в положенном режиме, очистка загрязненных земель шла по плану, а у нас появились новые возможности для развития исследований.

Очередная попытка саботажа была отбита, но я понимал, что это не последняя. Лаптев не успокоится, пока не найдет способ нанести реальный ущерб нашим проектам. Нужно быть готовым к новым вызовам. А может, атаковать самому.

Глава 2

Водная война

Галя встретила меня у входа в контору совхоза, когда я приехал утром на планерку. Секретарь комсомольской организации стояла на крыльце в светло-голубой блузке и темной юбке до колен, волосы аккуратно уложены, на губах едва заметная помада. В руках держала папку с комсомольскими отчетами.

— Виктор Алексеевич, — поздоровалась она, и в голосе прозвучали особые, теплые нотки, — можно с вами переговорить? По делу.

— Конечно, — ответил я, снимая кепку и поправляя волосы. — О чем речь?

Мы прошли в небольшую комнату рядом с кабинетом Громова, где обычно проводились совещания. За столом, покрытым зеленым сукном, стояли простые деревянные стулья. На стене висел портрет Ленина и календарь с видами Алтая.

— Хотела обсудить планы на осень, — сказала Галя, садясь напротив и открывая папку. — Комсомольцы просят дать им более ответственное задание. Что-то серьезное, не только субботники да культурные мероприятия.

Она наклонилась над документами, и я невольно заметил, как падает на лицо непослушная прядь каштановых волос. Галя рассеянно поправила ее, не поднимая глаз от бумаг, и я почувствовал легкое головокружение от близости этой энергичной, умной девушки.

— А что предлагаете? — спросил я, стараясь сосредоточиться на деловой стороне разговора.

— Может быть, поручить молодежи один из экспериментальных участков? — Галя подняла глаза, и наши взгляды встретились. — Пусть сами ведут все работы от начала до конца. Планируют, организуют, отчитываются.

В ее карих глазах читалась не только деловая заинтересованность. Что-то большее, что заставляло мое сердце биться чаще. Мы сидели совсем близко, между нами было не больше метра, и воздух словно наэлектризовался от этой близости.

— Идея интересная, — согласился я, невольно улыбнувшись. — А вы сами готовы взять на себя руководство таким проектом?

— Готова, — решительно кивнула Галя, и румянец тронул ее щеки. — Только боюсь, справлюсь ли… Опыта мало еще.

— Опыт приходит с практикой, — сказал я мягко. — А желание и энтузиазм у вас есть. Это главное.

Она улыбнулась в ответ, и в этой улыбке было столько тепла, что в комнате стало как-то по-особенному уютно, несмотря на официальную обстановку.

— Тогда давайте подумаем над конкретными предложениями, — сказала Галя, снова наклоняясь над документами. — Может быть, освоение нового участка солончаков? Или благоустройство территории?

В этот момент в коридоре раздались торопливые шаги, и дверь распахнулась. В комнату ворвался запыхавшийся Иван Кузьмич в рабочей спецовке, лицо встревоженное.

— Виктор Алексеевич! — воскликнул он, не обращая внимания на присутствие Гали. — Беда! К нам едет комиссия из райводхоза! Говорят, воду отключать будут!

Романтическое настроение мгновенно улетучилось. Галя быстро собрала документы, встала из-за стола.

— Извините, — сказала она, направляясь к двери. — Видимо, наш разговор придется отложить.

— Обязательно продолжим, — ответил я, провожая ее взглядом.

— Какую воду? — обратился я к Ивану Кузьмичу, когда Галя вышла.

— Родник Студеный! Мужик какой-то приехал с бумагами, требует прекратить забор воды. Говорит, превышаем лимиты!

Я быстро прошел в свой небольшой кабинет, взял телогрейку с крючка у двери. Нужно срочно разбираться с ситуацией.

Вместе с Кузьмичом мы помчались к роднику. Утренний воздух был свежим и прохладным, пах росой и полынью. Дорога извивалась между березами и осинами, листья которых уже начинали желтеть.

Родник Студеный располагался в километре от совхозной усадьбы, в небольшой лощине между двумя пологими холмами. Источник бил из-под большого валуна серого гранита, образуя ручей шириной в полметра. Вода была кристально чистой, холодной даже в жаркие дни, с легким привкусом растворенных минералов.

У родника уже собралась группа людей. Дядя Вася в выцветшей клетчатой рубашке курил папиросу «Север», прислонившись к стволу березы.

Семеныч проверял работу насосной станции, небольшого сооружения из бетонных блоков с электромотором внутри. Колька с Федькой возились возле водозаборного колодца, металлического цилиндра диаметром в полтора метра.

В центре группы стоял незнакомый мужчина лет сорока в темно-синем костюме и белой рубашке с галстуком. На голове кепка с кожаным козырьком, в руках потертый портфель из искусственной кожи. Рядом с ним молодой парень в спецовке цвета хаки с нашивкой «Гидрогеология» записывал что-то в блокнот.

— Товарищ Корнилов? — обратился ко мне мужчина в костюме, когда я подошел ближе. — Анатолий Иванович Власов, главный гидротехник районного управления водного хозяйства.

Он достал из портфеля папку с документами, открыл на титульном листе.

— Согласно постановлению райисполкома от двадцатого июля, — начал Власов официальным тоном, — водозабор из родника Студеный превышает установленные лимиты в два с половиной раза. Требуется немедленное сокращение потребления.

— А какие лимиты? — поинтересовался я, протягивая руку за документами.

— Три литра в секунду, — ответил гидротехник, передавая мне постановление. — А вы забираете семь с половиной. Это нарушение водного законодательства.

Я внимательно изучил документ. Машинописный текст на бланке райисполкома, подписи, печати, все выглядело официально. Но цифры вызывали сомнения.

— Анатолий Иванович, — сказал я, складывая постановление, — а на основании каких данных установлен лимит? Дебит родника измерялся?