Читать книгу 📗 "Серая крепость (СИ) - Гор Александр"
А следом пошло перетягивание одеяла на свою сторону.
— Кабы такое оружье да каждому княжьему дружиннику…
— Тогда бы князь Юрий живо всех своих врагов побил, да великим князем стал, — грустно усмехнулся Минкин. — Потому, Фёдор Юрьевич, в нашем прошлом и Русь погибла, что рознь между князьями не унимается, и каждый на стол киевский усесться норовит. Потому там на Калке татар разбить не удалось, что каждый себя выше другого мнил. Не вмешайся мы здесь, было бы всё, как в нашем прошлом, когда даже киевское войско погибло, а татары на полонённых русских князей доски положили и пировали на них, пока те не умерли. А их конники гнались за русскими ратниками до самого Днепра и рубили, рубили, рубили. Так у нас было, и когда они Русь покорять пришли: пока Рязанское, Муромское, Владимирское княжества да часть Черниговского жгли да мечу предавали, в Полоцке, Турове, Киеве, Переяславле да Галиче князья меж собой сварились да приговаривали: не наше, мол, то дело. Хоть и просили братья помощи у них. А когда та беда и к ним в ворота постучалась, некому стало им самим помогать. Притчу про метлу, которую проще по одному прутику сломать, слышал? Вот так, по одному прутику, и Русь у нас татары сломали. И тут сломают.
34
Долго говорили. Про многое, кроме того, как будут развиваться события в следующие годы.
— К чему гадать, ежели всё по-иному пойдёт в сравнении с тем, как у нас было? У нас говорят: ежели хочешь рассмешить Господа, поведай ему про свои задумки. В одном я уверен: пока не наедятся князья сабель да плетей татарских, не поймут они, что единиться нужно, а не розниться. Да и после много русской крови прольётся, пока их объединить удастся. Кто ж из Рюриковичей своей волей признает, что другой знатнее его? Было у нас и такое, когда ближние бояре Великого Князя бороды друг другу рвали из-за места за княжьим столом.
Пока рассуждал Андрей так, его осенило: а ведь не погибни столько Рюриковичей под ордынской саблей, вполне ведь могла Русь превратиться в ту же Польшу, вечно раздираемую междоусобицами из-за того, что каждый второй пан в ней ведёт свой род от первых королей, Пястов. Говорить такое вслух — боже упаси!
Главное же, что удалось ему сделать этим разговором — убедить тысяцкого в том, что нельзя от монголов отмахнуться как от назойливой мухи. Союзников искать надо, крепость Курскую укреплять надо, дружину обучать надо. И то не факт, что отобьются. Но пробовать надо, ведь, сколько ни искали по летописям сведений о взятии Курска монголами, нашли лишь упоминание о том, что там драконствовал поборами некий баскак Ахмат. Есть, есть у Курска шансы уцелеть. Ведь сколько осад города ни случалось, а так ни разу его штурмом и не взяли ни половцы, ни, уже позже, поляки и крымские татары.
А вместо этого — междоусобица за междоусобицей. Вон, даже в минувшем, 1236 году ходили рати Черниговского великого князя, под властью которого находится Курское удельное княжество, воевать с киевлянами.
Очень к месту оказался и рассказ о монголах «самодельного» священника, которого пришлось «предъявить» Фёдору Юрьевичу. Очень удивившемуся тому, что есть среди «гостей из будущего» и «хроноабориген». Но, выслушав историю появления в Серой крепости Тита (включая упоминание о благословении Готского митрополита), заинтересовался тысяцкий событиями в районе Саксина, вести о которых ещё не дошли до Руси.
Три дня «гостевали» в городке над Доном посланцы князя Юрия Святославича, пока «глава делегации» не принял решения от княжьего имени: слободе Серой быть. А подчинение её сюзерену будет заключаться не в налогах, а в охране рубежей от монголов и разбойных набегов половцев, помощи пограничным дозорам да изготовлении оружия.
Сам процесс работы механической мастерской, конечно, вызвал глухое ворчание дружинников про «колдовство»: молот сам, без молотобойца, колотит по заготовке, угли в горне раздуваются без мехов, а точильный камень, с визгом вгрызающийся в металл, никто живой не крутит. Ну, не говоря про такие бытовые мелочи, как электрическое освещение, водоснабжение и канализацию.
Много нареканий вызвал, по первому времени, внешний вид «жены» Сергея Беспалых. Уж кого-кого, а её точно немедленно приняли за признак «связи с диаволом». Да только повидавший поболее других «старшой» тут же шикнул на молодёжь, рассказав, что чернокожих держат в рабах и прислуге и в Царьграде, и при дворах европейских государей. А эта, вон, даже крестик носит (пришлось надеть, поскольку Серый такую реакцию русичей предвидел), и будь Луиза сатанинским отродьем, от святого креста скончалась бы в корчах.
В общем, уезжали восвояси некоторые из дружинников, облегчённо крестясь. И лишь воля командира, приказавшего оставить при себе мнение о странностях чуднЫх людей и ничем не возмущаться, удержала их от желания уничтожить «бесовщину».
Сохранили должности Минкин и его «воеводы». Только зваться теперь Андрон будет не «князем», а княжьим наместником: на титул он «рылом не вышел».
Но стало это возможно после принятия присяги курскому князю всем взрослым мужским населением. Пусть ещё и не знают на Руси польского слова «присяга», а используют вместо него термин «рота». Та же самая клятва верности, подтверждаемая целованием креста.
Выторговал наместник и право селить в слободе и «прибившихся» местных. Особливо тех, кто жил когда-то на разорённом тринадцать лет назад Семилукском городище (пусть оно тут и иначе звалось). В первую очередь, для того, чтобы было кому поля возделывать, неквалифицированную работу типа «возьми, отнеси, подай, выкопай» выполнять, да к ремёслам тутошним присматриваться. Ну, и население крепости увеличивать надо, знания и собственные умения передавать, если в планах продвижение прогрессивных технологий «в массы».
Посол увозил в Курск подарки: две шашки, драгунскую и казачью (сами догадаетесь, какая ему, а какая Юрию Святославичу), а также двустволку для князя. Часа два потратили, чтобы научить тысяцкого не только стрелять из неё, но и мерам безопасности по обращению с «бескурковкой»: заряжать только перед стрельбой, с патронами в стволах не хранить, на людей не направлять даже разряженную, чистить после каждого использования, какие патроны по какой цели применять. Ну, и, конечно же, как целиться, как учитывать разброс дробин. С демонстрацией возможностей оружия всё на том же трофейном монгольском хуяге. Заодно дружинники и убедились в том, как грохот выстрела действует на коней. Да и на людей, не сталкивавшихся с огнестрельным оружием, тоже. Правильно действует! Для того, в чьих руках оно находится.
Не остались без презентов, простеньких «засапожных» ножей с деревянной рукояткой, и все дружинники. Обрезков арматуры на «свалке металлолома» немало, а сталь, используемая в «рифлёной» арматуре, уж всяко лучше по качеству, чем кричное железо. Пусть даже и не подлежит закалке. Ножички-то эти — не боевые, а предназначенные «колбаску порезать», ломоть хлеба от краюхи отхватить, добытую дичь освежевать. Но, учитывая общую дороговизну железа в это время, всё равно недешёвые подарочки, над которыми рабочим мастерских (и деревообрабатывающей тоже) пришлось провозиться все три дня пребывания в крепости «делегации».
Организационные выводы из «гостевания» тысяцкого с отрядом озвучил Верзила.
— Нехер больше такую ораву на внутреннюю территорию пускать. Вон, пристроить с севера к забору несколько изб, огородить их частоколом, и пусть там такие «гости» живут. Да и купцы тоже. Как это сейчас называется? Посад, что ли? А промзону огородить забором из досок, чтобы нос в неё кто попало не совал.
— Сектора обстрела будет этот «посад» закрывать, — возразил «воевода». — Под его прикрытием к нашей стене подобраться легко будет. И сожгут при первом же нападении, жалко материалов, которые на него уйдут.
— Да и фиг с ним. Я что, предлагаю там такие же, как у нас, двухэтажные бараки из бруса и со стеклянными окнами строить? Обойдутся! Полуземлянки обычные, из брёвен, с земляным полом и каким-нибудь заменителем стекла. Помнится, в школе что-то рассказывали про бычьи пузыри. Печки поставить обычные, дровяные. Ну, одну избу можно будет сделать более справной, для кого-нибудь из знатных или богатых. Да и торг там можно будет вести. Ну, а чтобы интересы обороны соблюсти, не вплотную к нашей стене строить, а в стороне. И над самым обрывом.
