Читать книгу 📗 "Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин"

— Значит, у них больше орудий, чем мы думали, — пробормотал я.

— Тогда, тем более, надо их уничтожить, — сказал старый опытный казачий урядник по имени Семен, который держался рядом со мной.

Мы спустились ниже. Первым делом нужно было убрать часовых боевого охранения. Два казака, опытные пластуны, бесшумно подползли и сняли дозорных.

— Теперь к пушкам, — скомандовал я.

Мы прокрались к маскировочному хворосту. Возле пушек суетились турецкие артиллеристы. Их оказалось немного. Всего по три канонира у каждого из трехфунтовых орудий. Но, мои казаки благополучно прикончили их, наскочив стремительно со всех сторон и беспощадно порубив супостатов шашками.

— Заряды там, — шепнул мне Семен, указав на ящики.

Мы быстро обложили пушки пороховыми мешками, полностью забив порохом и пушечные стволы. Взрыв должен был повредить их.

— Поджигай! — приказал я, как только мы отползли на безопасное расстояние.

Фитиль, шипя, загорелся, и веселый огонек побежал по нему в сторону порохового заряда.

— Теперь вперед, братцы! Ударим с тыла на передовую позицию черкесов! — скомандовал я.

Мы обходили пушечные капониры, подготовленные к взрыву, но в этот момент с флангов, со стороны полевых кузниц, раздались крики и тут же загремели выстрелы. Не вся охрана пушек оказалась перебита нами. Но, было уже поздно. Истошные вопли турецких наемников, запоздало кинувшихся на помощь своим, потонули в оглушительном грохоте взрыва.

Фитиль догорел, и огненный столб, перемешанный с землей и дымом, взметнулся к небу. Пушки, боеприпасы, турки, спешащие на помощь к артиллеристам, — все взлетело на воздух. Ударная волна повалила некоторых из нас на землю. И сразу же пожар вспыхнул на месте вражеских пушек. Хворост, который горцы натаскали ради маскировки орудий, горел хорошо.

— Бегом! В атаку! — кричал я во всю глотку, уже не таясь.

Оставив последних турок за огненной преградой, мы рванули дальше вниз по склону к передовой линии черкесских костров возле реки. Но, наш дерзкий прорыв горцы, конечно, уже заметили, услышав взрыв. И со всех сторон раздавались выстрелы. А пули свистели у нас над головами. Разумеется, взрыв увидели и у нас в крепости, сразу воодушевившись. И, прикрывая нас, казаки Вулича развернулись для новой атаки, а с бастионов наши артиллеристы дали еще один залп, по-прежнему отвлекая горцев от нас.

— Вперед! — крикнул я снова.

И мы под огнем подбежали к вражеской передовой позиции с тыла, пока сзади нас выше по склону громыхали новые взрывы — это в лагере турецких наемников, артиллеристов и кузнецов, продолжали рваться боеприпасы к пушкам. Черкесы, расстрелявшие уже заряды для своих ружей по казакам Вулича, встретили нас холодным оружием, развернувшись в последний момент с шашками и пиками в руках. Но, мы свои заряды приберегли, а потому стреляли почти в упор, за какие-то мгновения опрокинув вражеский заслон, вставший у нас на пути. Пройдя сквозь переднюю линию врагов, словно нож сквозь масло, мы добрались сначала до речки, а потом и до крепости. Уже переходя водный поток вброд, четверо казаков погибли от флангового огня черкесов. Но это, пожалуй, были все потери в моем отряде убитыми на этот раз. А, в целом, рейд вполне удался. И в крепости нас встретили ликующими криками. Со стен и башен все видели пожар, устроенный нами в лагере вражеских артиллеристов.

— Молодец, Печорин! — хрипло сказал Максим Максимович, хлопая меня по плечу. — Теперь у них не будет пушек.

Но Зебург, глядя на огонь за рекой, покачал головой:

— Они еще попробуют притащить сюда другие орудия. Им деваться некуда. Без артиллерии новые попытки штурма не принесут им удачи. И горцы не могут не понимать этого.

Я кивнул, понимая, что, несмотря на весь наш успех, осада не закончилась. Скорее, она только начиналась. А бой за крепостными стенами шел еще некоторое время. Это Вулич с казаками, прикрывая наше возвращение, отступал в крепость с остатками своей полусотни, довольно сильно потрепанной ружейным огнем и кавалерийскими наскоками горцев из засад во время вылазки. К счастью, сам серб не пострадал, хотя и был весь в крови, когда вернулся. Впрочем, то была лишь кровь врагов.

Когда ночная тьма опустила свой траурный покров на горы, все уже было кончено. Выстрелы, взрывы и боевые кличи сменились зловещей тишиной. И лишь стоны раненых, доносящиеся из приземистого глинобитного здания лазарета, где, штопая тела, орудовал фельдшер, напоминали о недавнем вечернем сражении. К счастью, боевая операция по нейтрализации вражеской артиллерии завершилась нашей победой.

А это означало, что спеси у горцев поубавится хотя бы на какое-то время. Быстро они такие потери не восполнят. Какие бы английские и турецкие шпионы ни управляли действиями супостатов, а по горным тропам не подвезти им быстро новые пушки из Батума, до которого отсюда было достаточно далеко. Потому у всех защитников крепости сделалось на душе немного полегче.

После боя я прошел в свои комнаты на склоне горы за цитаделью, чтобы привести себя в порядок, умывшись и переодевшись с помощью денщика. Едва, стараниями Ивана, я снова приобрел более или менее аккуратный вид, отмывшись от сажи и брызг вражеской крови, как явился Вулич. Он тоже был умытым и переодетым в чистое, но его лицо, обычно жесткое и насмешливое, сейчас выглядело усталым. Ему тяжело пришлось. Ведь это была его первая атака после ранения и плена.

— Ну что, Печорин, — усмехнулся он, — доволен собой? Четыре вражеские пушки на воздух — это не шутка! За такое тебе положен орден!

— Без твоей кавалерийской атаки мы бы не справились, — заметил я.

Серб пожал плечами и опустился на табурет, проговорив:

— У меня все прошло не так легко. Потери есть. Шесть убитых, двенадцать раненых. Горцы дрались отчаянно.

— А у нас четверо убитых и столько же раненых, — вздохнул я. — Но дело того стоило.

Вулич кивнул:

— Разумеется. Только боюсь, что, если осада затянется, горцам англичане с турками привезут новые орудия. И они не успокоятся. Какую-нибудь гадость обязательно придумают. Или найдут предателя среди наших. Для южан осада — это не только стрельба и штурмы. Это еще и шепотки в темноте, интриги и деньги, подсунутые в алчные руки иуд, которые открывают ворота. Сколько крепостей пало именно так! Я знаю, потому что и сам тоже южанин.

Он замолчал, но его слова повисли в воздухе, как дым после выстрела.

Глава 22

Выяснилось, что Вулич зашел ко мне не просто так, а это князь Гиоргадзе велел ему позвать меня на новое совещание нашего «тайного совета». Когда мы явились в штаб, там князь что-то оживленно обсуждал с Максимом Максимовичем, но, увидев меня, он тут же прервал беседу, улыбнулся вполне искренне и сказал мне восторженно:

— Прапорщик Печорин! Я буду хлопотать, чтобы вас обязательно наградили орденом за храбрость! Вы совершили сегодня почти невозможное, лишив неприятеля артиллерии!

— Я обязан своим удачным рейдом грамотным действиям поручика Вулича, который отвлекал супостатов. Поэтому он не меньше заслуживает награду, — сказал я скромно.

— И его наградим! — вставил свое слово комендант Максимыч, тоже улыбнувшись.

Начальство явно пребывало в благостном настроении. И причина стала понятна, когда Максимыч продолжил:

— Пока вы воевали, мы тут допросили пленных турецких наемников и кое-что выяснили. В ближайшее время новых караванов с оружием для горцев не будет. В горах ближе к Батуму прошли сильные ливни, вызвавшие оползни, а горные речки вышли из берегов и размыли дороги. Значит, все попытки штурма мы сумеем отбить. Получается, что вашими усилиями пушки вместе с орудийной прислугой у горцев пропали. И нам остается теперь только справиться с осадой.

— Но и это будет непросто, — вставил Вулич.

Штабс-капитан кивнул:

— Разумеется. Но, согласитесь, поручик, это уже все-таки облегчает наше положение. Без пушек разбить бастионы крепости у супостатов не выйдет. Да и атаковать наши стены без поддержки артиллерии князь Аслан вряд ли решится.