Читать книгу 📗 "Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил"

Голос этого человека мне был хорошо знаком.

— Так там узко слишком, — расстроено говорил бортовой техник, спрыгнувший на бетонку и выпрямившийся при виде меня. — Здравия желаю!

— Без гимнастики, — махнул я и пожал парню руку.

Следом за ним появился и мой старый знакомый.

— Вот так вот! Сан Саныч, здравия желаю, — улыбнулся Карим Уланов, выглянувший из грузовой кабины и поспешивший спуститься вниз.

Бортовой техник, с которым мы летали ещё в 1980 году в Афганистане и служили в Соколовке, внешне слегка изменился.

— Старший лейтенант Уланов, старший бортовой техник…

— Да будет тебе, Сабитыч! Рад снова видеть, — подошёл я к Уланову и обнял его по-дружески.

Такие передряги, в которые мы с ним и Батыровым попадали, просто так не забываются. Чего стоит наш бой с духами после того, как нас сбили над базой душманов Нави-Сафа.

— Ты уже старший лейтенант?

Карим Сабитович постарел. На лице морщин стало больше, а волосы уже порядком поседели.

— Привыкаю, командир. Мышление пока прапорщика осталось, — улыбнулся Карим.

— Настоящего советского прапорщика. Как сам? — спросил я.

За две минуты Сагитович рассказал о том, что с ним приключилось за прошедшие 4 года. Из Соколовки его перевели служить на Чкаловскую. Там он получил и лейтенанта, и старлея, и новый вертолёт в пользование.

— К нам в полк пришли 4 такие машины. Теперь две из них направлены сюда. На пробу, так сказать, — похлопал Карим по фюзеляжу Ми-8.

Модификация вертолёта МТВ-3 в этой реальности от обычной МТшки много чем отличается. Это и метеолокатор на борту, и виброгасители на втулке несущего винта, и лебёдка для подъёма грузов улучшенная. Даже хвостовой аварийный люк имеет ручку с внешней стороны.

— Видал такую штуку? Хотя, кому я говорю. У вас в Торске и не такое есть, верно? — показал мне Карим на приспособление рядом со сдвижной дверью на левом борту.

— Система лебёдочная грузовая или СЛГ-300, как я понимаю. Где мы её только использовать будем, — ответил я, осматривая бортовую стрелу.

— Надеюсь, не пригодится. Можем спецназовцев потренировать над морем, — предложил майор Гвоздев.

— Как вариант, Михалыч, — ответил я.

Карима я оставил на борту вертолёта, но обещал поговорить чуть позже. Пока что нужно закончить осмотр эскадрильского хозяйства. На очереди были Ми-24 и Ми-28.

Стоянку дежурной пары Ми-24, которые прикрывали самолёты на посадке, вынесли ближе к полосе. Место дежурства экипажа ПСО было рядом.

— Комэска… ну Олег Игоревич сказал сделать именно так, — показал мне Гвоздев место положение поисково-спасательного Ми-8.

Он тихо и мирно стоял на металлических плитах К-1Д. Рядом с ним машина АПА для запуска на отдельной площадке.

— Домик нормально оборудован? — указал я на строение из бомботары, в котором находились дежурные экипажи.

— Отдельного модуля не выделили. Да и ребята там уже сами всё себе оборудовали, — ответил Гвоздев.

— Это хорошо.

С Евгением Михайловичем разговор мы закончили. Далее нужно было разобраться с помещениями в штабе полка.

Отдельное здание для эскадрильи, как это у меня было в Шахджое, нам не было положено. Вместо этого в штабе полка имелось два кабинета. По задумке Бунтова, в одном должны были сидеть комэска, его заместитель и начальник штаба эскадрильи, а в другом все остальные лётчики.

Оценив размеры второго помещения, я пришёл к выводу, что в нём можно разместить не больше 6 человек. А в кабинете комэска было ещё меньше места.

«Экскурсию» по этим местам мне проводил начальник штаба эскадрильи — капитан Бухотин Виктор Петрович.

— Сан Саныч, мы тут в основном документооборотом занимаемся. Печатная машинка, штатный писарь эскадрильи, лётные книжки, журналы проверки журналов… как-то так, — показывал своё рабочее место капитан.

В кабинете стоял один большой сейф, мягкий диван-книжка и два высоких шкафа, закрывающих чайный уголок. Стоял на ногах и рядовой, который выполнял функции делопроизводителя у Бухотина.

— Как звать? — спросил я у рядового.

— Рядовой Волков, товарищ майор, — громко сказал молодой человек.

— Вижу, что рядовой. Как зовут — имя и отчество?

— Паша… эм… Павел Николаевич, товарищ майор, — ответил паренёк, который немного растерялся, когда я протянул ему руку.

— Вот это другое дело, Павел Николаевич. Продолжай заниматься. А мы с начальником штаба будем разбираться с документацией, — сказал я, снимая с себя куртку лётного комбинезона.

— Да, конечно. Всё подготовил, приготовил, сложил, — показал Бухотин несколько папок на свободном столе. — Тут… Олег Игоревич здесь сидел. Редко, правда.

— Понял, — ответил я.

Повесив куртку на вешалку, я сел на место Тобольского.

Пока мне тоже не по себе, что приходится вот так занимать место Олега. Тем более что их с оператором тела ещё не забрали. Но нужно работать дальше.

— Предлагаю вам начать с штатно-должностной книги. Хоть вы и знаете подавляющее число личного состава, но…

— Нет-нет, Виктор Петрович. Я предлагаю нам всем начать с кружки чая. Иначе дело у нас не пойдёт, — перебил я Бухотина.

Такой подход мне больше по душе. С делами нужно разбираться спокойно, без нервов, иногда разгружая себя приятным горячим напитком.

Чай у Бухотина был местного производства. Вкус приятный, насыщенный, без лишних примесей и запахов.

Пока я просматривал документы, в углу тихо работал телевизор, передавая последние новости в эфире сирийского Первого канала.

— При атаке на позиции сирийских войск, мятежники использовали нагруженные взрывчаткой автомобили для прорыва обороны. Есть информация о минировании исторических памятников на территории древней Пальмиры. В самом городе Тадмор идут бои.

Репортаж дополнялся видео с базы в Тифоре, а также интервью с командиром сирийской 9 танковой бригады Хасаном Туркмани. Если идёт концентрация сирийских войск в районе Эт-Тияс, то скоро может начаться операция по освобождению Пальмиры.

В моей прошлой жизни мне уже доводилось видеть древний город с высоты. Конечно, он тогда подвергся разрушениям и дважды переходил в руки террористов. Но впоследствии был освобождён и разминирован.

— Сан Саныч, как думаете, нас туда перекинут? — спросил у меня Бухотин, указывая на экран телевизора «Электрон».

— Не исключено, Петрович.

В этот момент в дверь постучались, и вошёл «секретарь» Бунтова, который меня вчера сопроводил к командиру полка.

— Товарищ майор, разрешите…

— Что, опять командир полка целый час ищет? — улыбнулся я.

— Никак нет. Сорок минут уже найти не может.

— Мда, а я тут сижу, — ответил я и вышел вслед за ефрейтором.

В кабинете у Бунтова было, на удивление, тихо. Но сам Леонид Викторович нервно курил рядом с открытым окном.

— Заходи, Сан Саныч, и дверь посильнее закрой, — проговорил Бунтов, не поворачиваясь ко мне.

Я закрыл дверь и остановился рядом со столом. Леонид Викторович по-прежнему стоял ко мне спиной, упираясь руками в бока и расставив широко ноги.

— Я тебе вчера, что сказал сделать? Работу наладить с личным составом, а ты что⁈ — возмутился Бунтов, поворачиваясь ко мне.

Леонид Викторович крепко закусил зубами фильтр сигареты, подняв голову вверх. Позу он не менял. Ему бы ещё фуражку на голову, солнцезащитные очки и трубку. Будет каноничный американский генерал.

— Что?

— Ты ничего не сделал.

— А что я должен был сделать за… 15 часов? — посмотрел я на часы.

Судя по взмокшей футболке Бунтова, произошло что-то очень серьёзное. Либо он так думает и накручивает себя.

— Хоть что-нибудь, но должен был сделать. Вот… что ты сделал? — продолжил Леонид Викторович задавать мне странные вопросы.

Надо уже прекращать эту бессмысленную викторину. Наверняка кто-то залетел. В случае, Боже упаси гибели, разговор проходил бы в ином тоне.

— Товарищ подполковник, что случилось? Давайте вы не будете ходить вокруг да около.