Читать книгу 📗 "Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"
Хотя-а-а-а. Стоит мне занять место наводчика на «Севастополе», и вполне возможны варианты. Не в смысле, что нам удастся вырваться. Если уж вцепятся в холку, то трепать станут нещадно. Но появится реальный шанс отправить на дно хотя бы один броненосный крейсер. И тут уж без разницы, когда это будет сделано, сейчас или через месяц.
Если обменяемся баш на баш, то на соотношение сил в будущем бою потеря одного броненосца не скажется. А случись мне отправить в длительный ремонт ещё одного, то ситуация даже улучшится.
Хм. А вон и тот самый миноносец, который я рассматривал как приемлемую цель для боевого испытания безоткатки. И тоже несётся на всех парах нам на пересечку. Понятно, что он не сумасшедший и не собирается ломиться в торпедную атаку средь бела дня. При всей хвалёной шпионской сети, японцы до сих пор не раздобыли секрет наших дымогенераторов и парашютов. Нет, правда. Сам в шоке. Получается, как бы мы не костерили наших жандармов и раздолбайство моряков, секреты всё же как-то охраняются.
— Илья, Снегирёву курс сто одиннадцать. Самый полный.
— Есть, курс сто одиннадцать, самый полный, — отрепетовал сигнальщик.
— Передай на «Севастополь». Наблюдаю одинокий миноносец. Идёт на пересечку. Предполагаю радио на борту. Иду на перехват.
— Есть, передать на «Севастополь». Наблюдаю одинокий миноносец. Идёт на пересечку. Предполагаю радио на борту. Иду на перехват.
Вообще, вот такое дублирование команд порой вымораживает. Но с другой стороны, можно не только убедиться в том, что твой приказ понят, но ещё и услышав его со стороны убедиться в правильности принятого решения. Не знаю как у других, но со мной это работает именно так. Хотя конечно, подобные повторы допустимы только если позволяет обстановка. Когда припекает, то тут уж не до изысков.
Я ощутил как «ноль второй» начал набирать ход, уплотнился набегающий на меня воздушный поток и как результат, высота моего полёта немного просела. Тем не менее, это не помешало мне продолжить наблюдение и делать соответствующие выводы относительно складывающейся обстановки. Впрочем, всё по-прежнему оставалось неизменным, и даже тот факт, что японский миноносец выйдет на нас раньше остальных ничего не менял. Только и того, что адмирал Дэва будет знать о нашем местоположении.
Наконец мы сблизились достаточно, чтобы дымы миноносца стали видны с палубы катера и я приказал опустить меня.
— Прикажите готовиться к абордажу? — спросил Харьковский, когда я высвободился из подвесной.
— Нет, Андрей Степанович. Хочу проверить нашу новую пушчонку. Учебные стрельбы, это одно, но чего она стоит можно узнать только в настоящем бою, — наблюдая за тем, как Казарцев и Дубовский сворачивают купол парашюта, ответил я боцману.
Комендоры Ложкин и Будко молодцевато вытянулись на баке у безоткатки занявшей место пушки барановского. Эта игрушка им откровенно понравилась своими мощными боеприпасами. Шутка сказать, но могущество заряда в гранате и количество пуль в шрапнели превосходило прежние наши снаряды в четыре раза. А серьёзные игрушки в руках военных всегда возбуждают только одно желание, как можно быстрее испытать их в деле.
— Всем надеть каски и облачиться в броне-спасжилеты.
Вот так я и назвал своё детище. Ну, а как ещё-то, если он совместил в себе две функции. И таки да, теперь я окончательно убедился в его эффективности. Да, винтовочную пулю ему не остановить. Но уже сейчас доля ранений и погибши в результате артиллерийского обстрела значительно превосходит потери от ружейного огня. И, к слову, броник вполне себе держит широко использующуюся обеими сторонами шрапнель. Не без синяков и сломанных рёбер, но всё же.
— Ложкин, готовьте четыре шрапнели, с разницей в две секунды, начиная с двенадцати, — приказал я, когда экипаж облачился в защиту.
— Есть, — задорно ответил он, и они с Будко потянулись к коробам со снарядами первой подачи.
Глава 17
Под Андреевским флагом
По здравому размышлению, я всё же приказал на всякий случай подготовиться и к абордажному бою. Мало ли как оно обернётся. Увести миноносец я не рассчитывал, но вдруг удастся очистить палубу и заснять, как тот уходит на дно под русским флагом. Положительный эффект для защитников Артура, а в особенности для моряков гарантирован. Ненавидеть-то нас ненавидят, но если воспринимать успех не как персональные заслуги команды «ноль второго», а как очередную победу эскадры, то событие сразу же начинает играть другими красками.
Мы надели пояса с портупеями и снаряжением, вставили дробовики в зажимы на надстройке. Помимо этого я по обыкновению пристроил неподалёку свой маузер с оптикой. В умелых руках он может быть куда эффективней пулемёта, что уже неоднократно доказывал в деле.
К слову, я его малость модернизировал, увеличив магазин на манер винтовки Ли-Энфилд. Десять патронов лучше пяти, подтверждением чему явились оборонительные бои за Хуинсан. Сейчас золотое время для снайперов, за которыми пока ещё не охотятся с привлечением всей наличной артиллерии. И я воспользовался этим в полной мере. Полагаю, в одиннадцатой дивизии генерала Цутия образовался серьёзный некомплект младшего офицерского состава и деятельных сержантов. Впрочем, я не брезговал и проявляющими активность рядовыми…
— Ложкин, готовьте шрапнель, трубки двенадцать, десять, восемь, шесть, — приказал я, когда с приготовлениями было покончено.
— Есть, — задорно ответил кондуктор, и они с Будко потянулись к коробам со снарядами первой подачи.
Японцы открыли огонь с дистанции в двадцать семь кабельтовых. И должен сказать, что их комендоры имели хорошую подготовку, так как сразу же взяли нас под накрытие. Бить по ним на такой дистанции из нашего орудия как и прежде бесполезно. Из-за низкой скорости снаряда они без труда избегнут попадания. Я даже не был уверен в шрапнели.
Времена, когда самураи не знали о моём катере миновали, так что, вражеский командир должен будет реагировать на любой мой выстрел. А каждый снаряд слишком дорого мне обходится. Нет, я не стал вдруг бережливым, и не собирался чахнуть над златом. Просто, вот именно сейчас мне оказалось по карману снарядить пару десятков шрапнели и тридцать… пожалуй не гранат, а полноценных фугасов. И теперь в моих карманах вновь свистит ветер. Не в прямом смысле, конечно, но сумма приблизилась к неснижаемому остатку.
Вскоре к носовому трёхдюймовому орудию присоединились три пятидесятисемимиллиметровых. Как показала практика, эти малокалиберки малоэффективны против миноносцев, но их вполне достаточно, чтобы доставить проблемы для нашего катера. И уж тем паче в японском исполнении. Самураи стараются запихать шимозу или порох в свои гранаты по возможному максимуму. И у них это хорошо получается.
Обстрел становился всё плотнее, снаряды падали всё точнее. Но нам удавалось избегать попаданий. Снегирёв вёл катер на сближение всё время маневрируя, бросая «ноль второй» в самые непредсказуемые виражи. Пару раз даже разворачивался кормой, активируя дымогенератор. Я не вмешивался. Не вижу смысла, коль скоро мой подчинённый хорошо усвоил полученные уроки, и действовал достаточно грамотно.
— Снегирёв, курс сто тридцать! — приказал я, прикинув дистанцию и убедившись, что мы вышли на позицию.
— Есть, курс сто тридцать, — отрепетовал тот приказ, одновременно выполняя его.
«Ноль второй» нёсся словно птица удерживая противника под углом относительно левого борта. Я приник к плечевому упору орудия. У него несколько фиксируемых положений, в зависимости от возвышения ствола. С учётом практически полного отсутствия отдачи так целиться куда удобней чем с помощью маховиков наводки. Хотя они конечно же тоже предусмотрены, ведь это станок от прежней нашей пушки.
— Бойся! — выкрикнул я, предупреждая, что позади орудия лучше не стоять.
— Чисто! — выкрикнул в ответ Ложкин.
— Выстрел!
Грохнуло. Орудие вздрогнуло, прижатый к плечу упор встрепенулся, сзади ударил выхлоп пороховых газов, а я ощутил запах сгоревшего пороха. Уже привычные ощущения. Как и лёгкий звон в ушах. Надо всё же озаботиться наушниками, а то эдак ведь и контузию заполучить недолго.
