Читать книгу 📗 "Физрук: на своей волне 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович"

Я слишком хорошо помнил тот день на стоянке. Помнил, как этот малолетний сучонок тогда едва не пырнул меня шилом в бок. И не сделал этого лишь по одной-единственной причине. Тупо потому что я сам ему этого не позволил.

А он бы сделал. В этом у меня не было ни малейших сомнений.

И вот теперь Борзый лежал на холодном асфальте, тяжело дыша, глядя на меня расширенными глазами. Он уже прекрасно понимал, что на этот раз встрял по-настоящему.

Забавно, но даже в таком положении самоуверенность у этого типочка никуда не делась. Ну дурь в принципе тяжело выбить, так что ничего удивительного.

— Подъём, — зашипел я, поднимая его за шиворот одним коротким движением. — И если ты сейчас попробуешь хотя бы дёрнуться, я тебя сразу же головой обратно в асфальт впечатаю. Ты меня понял⁈

Борзый поспешно закивал, тут гордыня оказалась уравновешена воспоминанием о «авиалиниях» которые я ему устроил своим броском.

Я же слишком хорошо понимал, что за пазухой у такого может скрываться всё что угодно. Поэтому, не теряя ни секунды, первым делом быстро и жёстко прошёлся ладонями по его карманам. Обыскал на предмет любых «сюрпризов», которые он мог при себе держать.

Ничего при нём, к моему удивлению, не оказалось. Ни ножа, ни отвёртки, ни той самой биты, которой он махал у машины. И всё же я продолжал удерживать Борзого за шиворот, не ослабляя хватки ни на секунду. А потом коротко, без замаха, врезал ему под солнечное сплетение.

— Ах… — вырвалось у пацана сдавленно.

Борзый резко сложился пополам, одним движением я выбил из него весь воздух, он как воздушный шарик сдулся. Бил я исключительно затем, чтобы в «светлую» голову пацана не полезли никакие глупые идеи. Иногда боль, пожалуй, самый быстрый и надёжный способ привести человека в чувство.

Борзый тяжело задышал, судорожно хватая воздух ртом, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Ничего, переживёт. Сейчас ему как раз полезно немного испугаться и забыть про желание дёргаться.

Я не стал ждать, пока пацан придёт в себя. Всё так же не церемонясь, потащил Борзого за шиворот прямиком к школьному крыльцу. Он семенил спотыкаясь, не успевая за моими шагами.

— Что, Борзый… — процедил я. — Попался, который кусался?

Пацан молчал, сипло дыша.

— Страшно тебе сейчас, наверное, урод? — продолжил я. — Бойся. В твоём случае это даже правильно.

Я заволок его по ступенькам, чувствуя, как под рукой трещит воротник его куртки. Ткань натягивалась, нити жалобно поскрипывали — ещё немного, и разорвались бы окончательно.

Конечно, лучше бы, чтобы наши с Борзым, так сказать, «интимные моменты» сейчас никто не видел. Ни из числа учителей, ни из учеников. Но тут уж как получится. Выбирать не приходилось.

— Пойдём, паршивец, — процедил я.

Перед тем как затолкать его внутрь, я всё же приоткрыл дверь и осторожно заглянул в коридор.

Пусто.

Только тогда я рывком втащил Борзого внутрь, захлопнув за нами дверь. До моего спортзала нам с Борзым оставалось пройти совсем немного — метров десять, не больше. Ещё несколько шагов, и мы бы оказались в нужном мне месте, без посторонних глаз и лишних свидетелей. Там разговор уже пошёл бы по другим правилам.

Но именно в этот момент, как назло, в коридоре появился вахтёр. Он шёл со стороны служебного выхода, уже держа в руках метлу, чтобы убрать с асфальта остатки битого стекла.

Пацанов рядом с ним ещё не было — и это, пожалуй, было даже к лучшему. Если бы мои ребята увидели, кого именно я тащу за шиворот… Пожалуй, мне бы тогда пришлось уже не с Борзым разбираться, а защищать пацана от одноклассников.

Вахтёр, увидев нас, резко вздрогнул и застыл посреди коридора. Метла в его руках чуть дёрнулась, мужик уставился на нас с выпученными глазами. Медленно переводил взгляд то на меня, то на Борзого, явно пытаясь сложить картинку воедино.

И, судя по тому, как расширились его зрачки, он всё понял сразу. Вахтер ведь прекрасно видел на камерах, во что были одеты хулиганы, когда уродовали мою машину. Всё это он сейчас безошибочно сопоставил с тем, кого я вёл перед собой.

Я коротко улыбнулся вахтеру, стараясь разрядить обстановку. Правда получалось это, честно говоря, так себе. Да и Борзый в этот момент начал дёргаться, будто воодушевившись появлением ещё одного человека, словно рассчитывая на случайный шанс.

Я тут же медленно поднял указательный палец к губам, не сводя взгляда с вахтёра. Мол — тихо, ни звука. Ничего не предпринимай и не вмешивайся. Вахтер замер, только сильнее сжал черенок метлы.

— Всё в порядке, — заверил я. — Мы тут с нашим учеником основы ОБЖ проходим, да?

Я покосился на Борзого и приподнял его за воротник чуть повыше, чтобы он оказался в поле зрения вахтёра.

— Н-нет… — было дёрнулся пацан, пытаясь что-то сказать.

Я тут же рывком дёрнул его сильнее, чтобы мысли в голове Борзого начали двигаться в нужном направлении. Ну и заодно чуточку быстрее, чем они это делали сейчас.

— Понял… — дрожащим голосом шепнул вахтёр. — Всё понял. Тогда я вам нисколечко не мешаю. Я лучше, пожалуй, пойду, пока вы тут… ОБЖ проходите… и уберусь возле автомобиля.

Я молча показал ему большой палец, подтверждая, что он делает всё правильно. Вахтёр уже было развернулся, собираясь уходить, но я добавил почти дружелюбным тоном:

— Ты только смотри, чтобы мои пацаны ко мне в спортзал не зашли, ладно?

— Понял, Петрович, — отрывисто закивал вахтёр. — Всё сделаю, как ты сказал.

Я ускорился. Осталось всего несколько шагов. Дверь спортзала уже была рядом. Я рывком затащил Борзого внутрь и, уже не церемонясь, швырнул пацана на пол.

Он отлетел и так и остался сидеть, опершись ладонями о пол, глядя на меня снизу своими злыми, колючими глазами.

Я же с глухим хлопком захлопнул за собой дверь.

Нет. Борзый меня вовсе не боялся. Тут было нечто другое — куда более жёсткое и опасное. Он меня ненавидел. Искренне, всей своей подростковой злобой, всеми фибрами своей души. Скрывать этого Борзый даже не собирался.

Я прекрасно понимал, что при первой же удобной возможности Борзый попытается причинить мне максимальный ущерб. Такой у него характер. Но был один важный момент — этой самой возможности я ему давать не собирался.

Я провернул ключ в замке двери спортзала, потом дёрнул за ручку, чтобы убедиться, что заперто надёжно. Никаких посторонних гостей нам сейчас точно не требовалось. Это была территория для разговора тет-а-тет.

Настало время говорить по-настоящему.

Борзый тяжело дышал. Грудь у него ходила ходуном, взгляд метался, словно он всё ещё искал лазейку, шанс на рывок. Пацан медленно, с явным усилием поднялся с пола, не спуская с меня злых, налитых мутной яростью глаз.

— Всё, ты попал, физрук… — прохрипел он, задыхаясь от переполняющего его возмущения и ненависти, и затряс передо мной пальцем. — Я тебе клянусь, я этого так не оставлю… Иначе я не буду называться мужчиной!

Последние слова он выкрикнул так, что даже сам вздрогнул всем телом, будто вбивал их в себя силой. И, не давая ни себе, ни мне ни секунды паузы, он снова бросился в атаку. Видимо, Борзый решил попробовать своё маленькое «борцовское счастье» ещё раз — по новой программе.

— Убью тебя, козёл вонючий, урод конченный! — сорвался он на надрывный, почти звериный рык.

К счастью, здесь, в спортзале, по-настоящему убивать было попросту нечем. В этом смысле у Борзого руки были связаны. И не последнюю роль в этом сыграло то, что я притащил его именно сюда, а не куда-нибудь ещё.

Зато выпустить пар, сбросить накопившееся напряжение и остудить перегретые головы здесь было вполне можно. Более того — это было как раз то место, которое для этого и предназначено. И если быть до конца честным, спустить пар сейчас было нужно не только Борзому. Во мне самом всё клокотало и рвалось наружу плотным, давящим комком.

Чтобы, не дай бог, не сделать того, о чём потом пришлось бы долго жалеть, мне самому было необходимо перевести эту энергию в безопасное русло.